Необычная выставка в Музее Москвы, посвященная знаковому юбилею. У жителей столицы есть еще пара дней, чтобы успеть сюда заглянуть, а все остальные могут виртуально прогуляться по экспозиции прямо сейчас…
Некоторые вещи мы привыкли воспринимать как само собой разумеющееся. Или даже как существовавшее практически всегда. Однако у всех у них есть свое начало, которое просто позабылось за давностью лет или более значимыми событиями. К таким само собой разумеющимся фактам мы привыкли относить наличие электроэнергии у нас дома. Причем абсолютное большинство даже не представляет, что стоит за простой фразой «подключиться к электросети». А между тем еще сто лет назад ситуация обстояла куда сложнее.
Для начала неплохо вообще вспомнить о том, что до XIX века весь мир электричеством не пользовался. Да, можно припоминать отдельные опыты, но, по сути, со времен фараонов и до Наполеона, который немало способствовал выкапыванию этих самых фараонов из-под многотысячелетних песков, электричество было для человечества не более чем развлечением пытливого ума на досуге. Перелом наступил лишь во второй половине XIX века, когда появились первые генераторы, способные на постоянной основе вырабатывать электрический ток.
Однако и это явление было очень далеким от того, как мы сейчас себе представляем и электросети, и использование электроэнергии. Начнем с того, что ни научный, ни практический опыт долго не давали ответа на вопрос того, как передавать электричество от производителя к потребителю без приемлемых потерь. Поэтому первые электростанции были чем-то вроде современного аварийного бензогенератора — располагались рядом с тем объектом, на котором это электричество требовалось. Во-вторых, это с позиции сегодняшнего дня кажется, что электрическое освещение — нечто само собой разумеющееся. На первых порах иллюминация была именно что иллюминацией, а не естественным способом осветить жилище или производственный объект.
Но самой большой проблемой была даже не «отсталость» науки, а инерция мышления и отсутствие практического опыта, достаточного для принятия взвешенного решения. В качестве примера первого можно привести обращение к депутату IV Государственной думы графу Алексею Орлову-Давыдову от епископа Самарского и Ставропольского Симеона в 1913 году: «Ваше сиятельство, призывая на вас Божью благодать, прошу принять архипастырское извещение: на ваших потомственных исконных владениях прожектеры Самарского технического общества совместно с богоотступником инженером Кржижановским проектируют постройку плотины и большой электрической станции. Явите милость своим прибытием сохранить божий мир в Жигулевских владениях и разрушить крамолу в зачатии». Что же за бесовские происки настигли вероотступника Кржижановского сотоварищи? Да, в общем-то, ничего особенного не случилось – они вели разработку, в том числе с геодезической разведкой местности, с целью выяснить возможности использования гидроресурсов реки Волги в районе Самарской Луки.
В качестве примеров второго можно вспомнить, как электрическое освещение внедрялось на кораблях. Первым в мире кораблем, который «полностью» (на самом деле не во всех внутренних помещениях имелись электрические светильники) освещался электричеством, стал британский броненосец Inflexible. Для начала королевское Адмиралтейство утвердило интересный состав ламп для освещения: оно состояло из цепей по 19 ламп, в каждой из которых была одна дуговая лампа и 18 ламп накаливания. Но на этом инженерный ум не остановился. Лампы включались в цепь последовательно, причем у каждой был свой выключатель. Таким образом, лишиться освещения часть корабля могла не только по причине перегоревшей лампочки, но просто от того, что кто-то не повернул выключатель вовремя. Думаете, на этом абсурдность конструкции заканчивалась? Как бы не так. Питалась эта цепь постоянным током с напряжением 800 вольт, провода были без изоляции, но на изоляторах. По нынешним меркам не корабль, а плавучий электрический стул. Поэтому немудрено, что он стал не только первым кораблем с электрическим освещением, но также первым кораблем, который стал электрическим током убивать. Правда, исключительно собственную команду.
К началу ХХ века число подобных трагикомических ситуаций пошло на спад, но до того, что мы сейчас считаем электрификацией, было еще очень далеко. Случаи, когда на одну сеть параллельно работали две или более электростанций, не выходили за пределы единичных экспериментов. Выгода от такой работы не казалась столь уж очевидной, теоретические расчеты вызывали скепсис у тех, кто отвечал за практическую реализацию. Да к тому же по всему миру уже было немало электростанций, почти каждая из которых вырабатывала свой уникальный ток, отличавшийся как по вольт-амперным характеристикам, так и по частоте, если речь заходила о переменном токе. Свести их в единую сеть без реконструкции той или иной сложности было просто невозможно.
Ситуацию мог бы спасти массовый рынок электротоваров, который бы потребовал стандартизации, но его попросту не существовало. Основными потребителями выступали промышленные предприятия да электротранспорт, которые прекрасно могли существовать изолированно друг от друга и формировать заказы на оборудование исходя из своих уникальных характеристик. Ведь серийное производство, когда товар изготавливают массово на унифицированной производственной линии, также еще отсутствовало. Поэтому изменение характеристик выдаваемого тока для производства тех же генераторов на стоимость продукта почти не влияло.
Изменения начались в годы Первой мировой войны, которая подстегнула именно массовость производства и поставила во главу угла необходимость экономного расходования ресурсов. Во многом та промышленность, с которой весь мир подошел к началу цифровой эпохи, была в основе своей детищем Великой войны.
В России же все, как обычно, шло своим непростым и извилистым путем. Все вышеописанные проблемы освоения электричества как основы промышленности и домашнего быта накладывались на бедность основной массы населения, его малочисленность относительно территории и расстояния между объектами. Первая мировая, революция 1917 года и начавшаяся за ней Гражданская война, казалось, уничтожили даже то немногое, что было. Однако, как оказалось, это несчастье расчистило полигон для того, чтобы использовать накопленный опыт и начать мегапроект буквально с чистого листа.
Таким мегапроектом стал план ГОЭЛРО, который был создан в декабре 1920 года, а реализация началась в 1921 году. Если в любой стране мира нужно было учитывать уже имеющиеся сети, то на обломках Российской империи (СССР возникнет позже) они представляли собой не более чем случайность, от которой можно отталкиваться, но на которой не выйдет базироваться и развиваться. Если раньше промышленность определяла, где и какая электроэнергия нужна, то в рамках плана ГОЭЛРО можно было диктовать общие условия развития, увязывая перспективы создания промышленных предприятий с электрификацией регионов. Никаких проблем с тем, чтобы переводить все на единый стандарт, не было, ведь большую часть все равно создавали на пустом месте.
Можно только удивляться тому, как удачно совпал целый ряд негативных и позитивных факторов, породивших систему, которая просуществовала до наших дней и, по большому счету, не имеет прямых аналогов в мире по масштабу и возможностям. Здесь смелые инженерные замыслы сплелись воедино с волей политиков, готовых их осуществлять, огромным потенциалом территорий и их девственностью в хозяйственном смысле. И даже массы обнищавшего населения, готовые работать буквально за еду (не всегда добровольно, но альтернативой чаще всего была голодная смерть), оказались благоприятной средой.
План ГОЭЛРО стал феноменом, который никто и никогда не смог повторить. Но интереснее другое – то, что он смог даже пережить свое главное детище, советскую плановую экономику. Знаменитый Госплан (правильнее — Государственная общеплановая комиссия) возник на основе комиссии ГОЭЛРО в июне 1921 года, когда стало понятно, что альтернатив внедрению электрификации на законодательном уровне просто не существует. А сама электрификация требует тщательного и общегосударственного планирования на всех уровнях. Так в самом начале появилась идея пятилеток, и даже ударное перевыполнение этих планов предопределило многие процессы, которые происходили и происходят в нашей стране.
До 24 октября в Музее Москвы проходит выставка «Электрификация. 100 лет плану ГОЭЛРО», которая напоминает о том, как этот план возник и как реализовался.