Конец XVII века. Февраль 1696 года. Москва
В начале правления Петра Алексеевича (правил в 1682-1725 гг.) рота стрельцов, которой командовали Суковнин и Сикль (Циклер) (1), была втянута в заговор против царя.
План был такой. Устроить среди ночи пожар – поджечь пару строений рядом с домом, в котором частенько ночевал государь. Заговорщики знали, что Петр Алексеевич всегда был среди тех, кто спешил на пожар и непременно был первым среди тех, кто его тушил.
Сами рассчитывали спрятаться поблизости от этих домов, а когда те разгорятся и царь прибудет их тушить, появиться там самим, якобы для помощи в тушении пожара. А там, в темноте и толчее, окружить и заколоть государя.
Назначили день, когда надо будет в полночь идти на дело.
В тот день все участники заговора собрались на обед в доме у Суковнина и решили ждать здесь до полночи. Полночь – это было время, когда надо было идти поджигать дома. А чтобы не млеть от скуки, занялись делом – пьянством.
Мед, пиво, вино лились рекой.
В ходе пьянки, двое стрельцов вышли как бы освежиться на двор и здесь пришли к выводу, что выгорит дело или не выгорит, а все равно в результате всем им будет очень плохо.
Договорились, что надо бежать к государю с доносом, а чтобы их не заподозрили остальные, вернулись к прочим и предложили всем идти поспать, так как с пьяных глаз много не сделаешь. А часикам к девяти вечера всем явиться в дом Суковнина и уже быть готовыми к делу. С ними согласились, и большинство заговорщиков разошлись по домам. У Суковнина остались лишь самые близкие ему люди.
Оба стрельца, решившие сдать своих, поспешили в Преображенский потешный дворец, где в то время проживал царь, и добились, чтобы их пропустили к Петру Алексеевичу, заявив, что у них очень важные вести, но скажут они о них лишь самому царю и более никому.
Их провели к Петру Алексеевичу. Стрельцы изложили со всеми подробностями все, что знали про заговор.
Петр внимательно выслушал и тут же написал записку командиру роты преображенцев Липунову (2), чтобы тот со своей ротой точно в десять вечера тихо окружил дом Суковнина и арестовал всех, кого найдет в этом доме.
В десять вечера Петр Алексеевич в сопровождении всего лишь одного денщика сел в двуколку и отправился к дому Суковнина, куда приехал в половине одиннадцатого.
Сошел с двуколки и не обнаружил ни одного преображенца подле дома. Решив, что Липунов со своими в доме, царь прошел в дом и оказался в комнате, где пировали стрельцы.
При этом нигде не было ни одного преображенца.
Стрельцы вытаращились на того, кого собирались лишить жизни среди ночи.
Петр Алексеевич нашелся мгновенно. Он уже понял, что в доме кроме заговорщиков никого нет, а потому, обращаясь к Суковнину, сказал:
- Проезжал мимо. Смотрю в окне свет. Подумал, что тут пирушка. А так как спать еще рано, решил поучаствовать в ней. Для этого и зашел.
Раз такое дело, царя усадили за стол. Начались заздравные. Пили, похихикивая, за здоровье государя и так далее. Так шло время.
Убивать сразу не стали. Несколько растерялись. Одно дело убить царя тайно, в толчее при тушении пожара: поди знай, кто это сделал. И совсем другое дело убить в доме главного заговорщика, как все будут знать поименно всех убийц. А кто его знает, как потом посмотрит на царебийство преемник убитого?
Наконец один из стрельцов, поднабравшись спиртного, осмелел и шепнул Суковнину:
- Пора брать!
Тот ответил:
- Нет еще.
Как ни тихо они переговаривались, Петр Алексеевич услышал их слова, встал, подошел к Суковнину и со словами:
- Если тебе еще рано, то мне пора! – врезал хозяину дома помеж глаз.
А когда тот отлетел на пол, царь велел прочим, опешившим от подобного, стрельцам:
- Вяжите его!
И именно в этот момент (а часы показывали одиннадцать) в дом вошли преображенцы.
Все присутствующие тут же пали на колена, каясь перед царем в своем замысле.
Петр Алексеевич, раздраженный опозданием преображенцев, подошел к Липунову и дал тому пощечину. Офицер в ответ протянул царю его записку.
Петр Алексеевич развернул ее и прочитал свой приказ Липунову, чтобы тот со своей ротой точно в одиннадцать вечера тихо окружил дом Суковнина и арестовал всех, кого найдет в этом доме.
Оказывается, Петр ошибся, когда писал эту записку и вместо десяти вечера написал одиннадцать, и сам не заметил этого.
- Ошибся, брат! Спасибо за верность!
Извинился Петр, обнял Липунова и поцеловал в лоб.
Всех присутствующих стрельцов повязали.
Прочее и так понятно.