Молодой человек вступается за девушку, но по необоснованному обвинению попадает в места лишения свободы. Вернувшись спустя семь лет, Виктор находит в шкафу магнитофон, который позволяет передавать послания в прошлое. Эта находка втягивает его в такие приключения, о которых он и подумать раньше не мог.
Продолжение. Начало тут
***
Прямо сегодня он должен был придумать, где раздобыть денег, иначе ему угрожала голодная смерть. Нет, не в буквальном смысле, конечно, но… судя по ценам в вино-водочном магазине, поход в который ему пришлось проспонсировать, надеяться на гроши, оставшиеся после покупки раритетного бобинного магнитофона и новой модели iPhone 4, уже не приходилось.
Мысли лихорадочно трепыхались, но кроме банальной работы грузчиком (объявление о найме кстати он заприметил на двери магазина) ничего в голову не лезло. Да, можно, конечно, попробовать собирать бутылки или лом, но… Просроченные права требовали время для восстановления, соответственно в такси он также пойти не мог.
Оставался единственный и самый ненадежный, даже пугающий путь – каким-то образом попытаться воспользоваться магнитофоном, этой ниточкой между прошлым и будущим. Он не знал, как долго эта ниточка будет существовать и почему она вообще работает. Но в том, что он слышит себя самого в прошлом – Виктор не сомневался.
Но как? Как это сделать в реальности?
Пока Виктор, расшвыривая осеннюю пожухлую листву мысками кроссовок, добирался смутно знакомой тропой до дома, в котором когда-то жила Лена, начало смеркаться.
Несколько раз он останавливался, потому что дорожка, петляя меж новых построек, то и дело теряла знакомые очертания. Даже постоянный когда-то ориентир – кусок белого прямоугольника двенадцатиэтажки теперь был не виден, скрываясь за другими, гораздо более высотными домами.
Два раза его окликнули и оба раза сердце ушло в пятки: побитого вида доходяги просили денег. Он не отвечал и спешил дальше, углубляясь в ставший чужим район.
Через десять минут показался дом. Какой-то маленький, осевший, блеклый и даже страшноватый по сравнению с окружающими его новыми строениями.
Виктор остановился и замер, всматриваясь в светящиеся окна.
Позади послышался хруст ветки.
Он резко обернулся, но в сумерках уже почти ничего не было видно. Смутная тень метнулась за гараж, с дерева слетело несколько желтых листьев и пьяные голоса с балкона начали спор о том, кто пойдет за добавкой.
Я не могу зайти к ней просто так, – подумал он. Что я ей скажу?
Он постоял с минуту, прислушиваясь к окружающим звукам и размышляя.
На самом деле он соврал что смотрит в окошко просто так.
Его все время не покидало ощущение пристальных взглядов, следящих за ним буквально из каждого окна, подъезда, каждой щелочки. Десятки, если не сотни не слишком дружелюбных глаз были устремлены на него и будто бы говорили: «мы все знаем. мы знаем, откуда ты пришел. уходи. тебя здесь никто не ждет».
Издали Виктор заметил, что домофон на двери двенадцатиэтажки не работает, люди заходят и выходят без набора кода. Это упрощало дело.
Шестой этаж, квартира тридцать шесть.
Он решительно взялся за ручку двери.
В лицо пахнуло застоявшимся запахом мочи, лежалых овощей и давно немытого пола. Из-за темноты он поначалу не смог сориентироваться и шел точно слепой, вытянув руки. Потом глаза привыкли и тусклый свет со второго этажа очертил на полу длинный вытянутый параллелепипед, показывая путь наверх.
Лифтов он избегал всегда, но теперь в особенности. Ощутив прилив приступа клаустрофобии в лифте дома Шкета, он до сих пор ощущал слабость в ногах.
Странно, но чем выше Виктор поднимался по лестнице, тем спокойнее становился. Раньше этот дом вызывал в нем романтический трепет, благоговение, но теперь…
– Эй, – окликнул его голос на пятом этаже.
Виктор повернулся. Парень с голым торсом в черных тренировочных штанах высунулся из двери и смотрел на него.
– Что? – Виктор остановился.
Лицо парня было незнакомым.
– Ты с доставки?
Виктор покачал головой.
– Ищешь кого? Я тебя не знаю.
«И хорошо, что не знаешь», – подумал он, поднимаясь выше.
– Эй, ты!
Вот и ее этаж.
Он свернул направо, потом еще раз, прошел мимо дверей молчащего лифта и повернул налево.
А ведь я никогда не поднимался к ней домой, в квартиру, – подумал он. Провожал до дома, но ни разу не было такого, чтобы она пригласила к себе. И довольно часто упоминала про очень строгого отца, которому лучше не попадаться на глаза. Иначе… обычно она старалась перевести тему и дальнейшие расспросы о том, кем был ее папаша и почему он такой злобный – ни к чему хорошему не приводили.
Виктор почувствовал, как вспотели ладони, а в животе неприятно заурчало. Он волновался, хотя не желал себе в этом признаться.
У двери в глубине коридора на покосившейся полке для обуви из потрескавшегося ДСП была сложена стопка старых пожелтевших газет. Кажется, они здесь пролежали лет тридцать, – подумал он и автоматически взял газету. Это был номер Комсомольской правды. Виктор поискал глазами дату выпуска и удивился. Это был номер за октябрь восемьдесят четвертого.
Взгляд, скользнув по передовице, где говорилось о каком-то пленуме партии КПСС, остановился на серой рамке с плашкой «Внимание! Розыск!». Чуть ниже было написано: «Московский уголовных розыск просит помощи свидетелей преступления. Cм. стр. 3»
Он перевернул страницу, пробежал глазами по небольшой заметке и его словно током ударило.
Рука потянулась к звонку. Он нажал два раза на кнопку.
За дверью послышались шаги.
Виктор сложил номер газеты в несколько раз и сунул его в карман куртки.
Мгновение спустя женский голос настороженно спросил:
– Кто там?
Виктор похолодел. Голос был очень похож. Это… она?
Первой мыслью было убежать – скрыться за поворотом и спуститься по лестничной клетке. Но… возможно, она уже посмотрела в глазок и тогда…
Сердце бешено стучало.
Надо было хоть цветок купить, – проскочила запоздалая мысль.
– Это я, Виктор, – сказал он, глядя прямо в черный глазок.
В квартире воцарилась тишина.
Естественно, она не ожидала, что он придет и теперь в панике красится, одевается…
Но через минуту дверь внезапно отворилась и буквально перед его носом появилось лицо огромного бородатого мужчины неопределенной национальности, возраста и состояния.
– Ты кто такой? – спросил бородач без предисловий и пожеланий доброго здравия. Весь его вид говорил, что никому в мире он не желает ничего хорошего.
Виктор слегка опешил, скорее от неожиданности, но устоял на месте.
Глазами он показал на номер квартиры.
– Я ищу одноклассницу.
Мужчина с шумом втянул носом воздух.
– Какую еще одноклассницу? Ты откуда взялся вообще? – он оглянулся на коридор и тут же, словно по мановению волшебной палочки, в дверь просунулась злобная скалящаяся морда добермана.
Виктор покачал головой. Зря он сюда пришел. Разговора не получится. Судя по началу разговора, это все же она была там, на лавке возле вино-водочного магазина.
– Поднялся по ступенькам, – ответил Виктор. – Здесь раньше жила моя одноклассница. Лена. В тридцать шестой квартире.
Лицо здоровяка медленно наливалось кровью.
– Лена! Ленка! Ну-ка иди сюда! Что это за кент к тебе пожаловал, не расскажешь?
Виктор сделал глубокий вдох.
Он предполагал, что встреча пройдет несколько иначе. В более дружелюбной обстановке.
Позади мужчины послышались шаги и из-под его толстой руки пролезла женщина в отвисшем спортивном костюме, похожем чем-то на тот, что когда-то в школе носила Ленка.
Она была толстой, действительно толстой. Обрюзгшее лицо обрамляли тусклые безжизненные волосы, стянутые кое-как в пучок на затылке.
Она пролезла вперед и встала перед бородачом, который дышал как загнанный буйвол.
– Это что за хахаль, Ленка? – снова спросил он и положил огромную ладонь ей на плечо.
***