Мираж

Подача хука была столь мощной, что прошила насквозь всю мою защиту. Моя голова откинулась назад, из губ брызнула кровь. Рев фанатов взорвал зал. Я на секунду выпал из потока времени, но быстро взял себя в руки и сделал попытку прошмыгнуть сопернику за спину. Но тот крутанулся, и, почувствовав преимущество, обрушил на меня каскад ударов в надежде, что какой-нибудь достигнет цели. Глухая защита - вот что спасло меня от соприкосновения с полом. Соперник раздавал прямые и крученые, но мои плечи и локти надёжно защищали мои скулы и подбородок. Единственный мой выигрыш был в том, что я переводил дыхание, в то время как соперник тратил силы. Наконец его атака исчерпала себя, он сделал паузу и в это мгновение я выстрелил прямым в голову. Он успел среагировать, но недостаточно чётко. Поэтому удар прошёл, и я заработал очки. Я нанес ещё пару отвлекающих ударов и на всякий случай проверил защиту его печени ударом с левой. Как ни странно, удар достиг цели. Я даже увидел, как Побыва сморщился и неуклюже постарался увеличить дистанцию. Если бы не окончание раунда, я бы из него сделал котлету. Я плюхнулся в угол ринга и всё на чем я сконцентрировал свое внимание, - медленное дыхание через стиснутые зубы. Вдох и продолжительный выдох, вдох и продолжительный выдох. Мне совали под нос бутылку с водой, обмахивали полотенцем, тренер что-то верещал мне на ухо, но я был отрешён ото всего. Я весь превращался в нечто такое, что невозможно ни измерить, ни оценить, ни тем более, пощупать. Я превращался в грядущую победу. Мне нужно было выиграть бой любой ценой. Все эти контракты - филькины грамоты, деньги - мусор, изматывающие тренировки, супер методы ведения боёв, - всё это меркло перед моей очень простой целью: этот бой я должен выиграть во что бы то ни стало. Мой соперник выше меня на голову по технике и опыту. Если я его сделаю, произведу фурор. Он неоднократный чемпион, он силён и опытен, у него несколько обкатанных тактик, у него отлаженно работает дыхалка, он крутится, как юла. Что я могу ему противопоставить? Могу, конечно, надеяться на случайность, на какую-нибудь глупую оплошность с его стороны; или могу провести свою единственную коронку, которую я держал в тайне ото всех как раз для такого случая - контрудар в печень с левой с уходом с линии атаки. Этот приём эффективен тогда, когда тебе делают размашистый хук с правой. И да! У меня есть шанс. Побыва несколько раз применял этот удар. Во втором раунде небезуспешно.

Когда кровь в голове устаканилась, и зрительский зал приобрёл очертания, я снова посмотрел за пределы ринга на пятый ряд, где среди беснующихся фанатов тихо сидела она. Она по-прежнему смотрела на меня. Её взгляд выражал восхищение. Поэтому я не имел никакой возможности проиграть этот поединок. Я оправдаю доверие этой девушки, я докажу, что я сильнейший, а значит и самый крутой в мире. Я покорю ее сердце и она станет наконец-то моей. Эта мысль настолько овладела моим существом, что я превратился в одну, но пламенную страсть, я превратился в грядущую победу. Я сделаю своего соперника, я его уложу в глубокий нокаут и пожну лавры победителя. И они будут самыми прекрасными, какие только могут быть!

Звенит гонг. От этих мыслей я реально взбодрился. Я пошёл на сближение с неоднократным чемпионом, предварительно бросив взгляд на пятый ряд. Она по-прежнему завороженно смотрела на меня и я ей подмигнул. Она улыбнулась. Нет, реально она мне улыбнулась! Эта улыбка впрыснула в меня небывалый заряд энергии. Я буквально превратился в футбольный мяч, готовый прыгать по рингу и наносить бесконечные удары по всему, что движется.

Первые секунды боя охладили мою эйфорию. На моём месте в передышках между поединками нужно было анализировать моменты боя, строить правильную тактику, да просто слушать тренера, а не летать в импереях. Похоже, что я сглупил. Побыва сразу стал атаковать, он грамотно сокращал пространство для манёвра, молниеносно наносил удары, не давая мне выстраивать тактические ходы. Да у меня их просто не было. Наконец он вверг меня в сплошную оборону. Он заставил меня отвечать на его бесконечные атаки. Такая стратегия давала ему преимущество, потому что в этой ситуации, он мог мне навязывать свою тактику боя, в которой были обязательно припасены для меня неожиданности. И даже если ему не удастся пробить мою оборону, он все равно выиграет бой, так как выигрывает по очкам. Я вошел во вторую стадию ведения поединка. Это когда тело само без подсказки реагирует на движения противника. Меня спасал накопленный багаж приёмов, уходов, ударов, нырков, которые делаются автоматически. Обычно эта стадия работает как бронежилет и временами даёт возможность набирать очки. Но в этой стадии я никогда ещё не выигрывал досрочно. Если она длится слишком долго, происходит странная вещь. Часть моего сознания начинает абстрагироваться. Я начинаю думать о совершенно посторонних вещах. Меня посещают странные мысли, будто я их ловлю сочком, как бабочек. В голову лезут картинки прошлого, разные несуразности. А тело в это время скачет по рингу, защищается и раздает удары. Вот и сейчас мой соперник загнал меня в угол и молотит под общее улюлюканье. Я сжался в комок. Опять глухая защита, опять рев фанатов и звон в ушах от наносимых ударов. Интересно, что думает та девушка в пятом ряду? Она, наверное, разочаровывается во мне, а может ей меня жалко? Она мне сочувствует. Интересно, есть ли у неё парень? Если бы был, зачем бы она так на меня смотрела? Это третий раз, когда я её вижу на своих выступлениях. Почему она все время исчезает? Кто она? Может это мираж? Моя рука опять выскочила с прямым в подбородок. Побыва был готов к моей атаке и среагировал уходом вбок с ответным ударом в корпус. Наверное, судьи засчитают ему этот удар. А в моей памяти всплыл эпизод, когда я семилетний пацан лежу в ванне, купаюсь. В нашей подселёнке, где я обитал, проживало три семьи. В одной семье жила девочка, которая была старше меня на несколько лет. Может она училась в пятом классе, может в четвёртом. Она открыла дверь ванной комнаты, осмотрела меня, а потом сказала, что, дескать, надо закрываться, когда купаешься. Мне было очень неловко, я чуть не погиб от стыда.

Побыва уже второй раз произвёл отвлекающий удар с левой и засадил мне хук с правой. Я специально не порвал дистанцию, а лишь успел закрыть скулу плечом и перчаткой. При этом я, типа, чуть не упал. Пусть думает, что удар достиг цели. А он и вправду подумал - зал взревел от восторга! Идиоты! Я вспомнил, как в младенчестве со мной носились по поликлиникам. Я рос болезненным, хилым ребёнком. Однажды я угодил в больницу с воспалением лёгких. Мои воспоминания - это очень красивая молоденькая тётенька в белом халате, шприц и её рука, поглаживающая мою маленькую розвенькую попку. Такая мягкая, нежная рука.... С тех самых пор девушки в белых халатах со шприцем в руках вызывают во мне чувство благоговения. Завидя такую, я начинаю трепетать и готов заплакать слезами счастья и умиления. Хрень!

Я опять загнан в угол, скоро окончится последний раунд и моему сопернику судья поднимет руку. А я даже не посмотрю в сторону пятого ряда, мне будет стыдно. Я не достоин внимания той, что смотрела на меня с такой пылающей надеждой. Я специально вошёл в клинч, демонстрируя, что больше ни на что не способен. Я уже делал это несколько раз, пусть думает, что я выдохся, и что он по любому выигрывает по очкам, пусть трохи расслабиться этот Побыва. Пошла последняя минута. Мой тренер неистовствует, что-то кричит, машет руками. Наивный, он старается вдохнуть в меня силы, мотивировать хотя бы на достойное поражение. Ему невдомёк, что я должен выиграть этот бой, и я выиграю его, хотя не знаю как.... Соперник техничнее меня, удары отточены, защита непробиваемая. Зачем я согласился на этот поединок? Как зачем, а деньги? Единственная статья дохода - это мои поединки после того, как я пришёл с армии. На стене над столиком с комком - опрятно сложенная форма ВДВ и краповый берет. Это не забудется никогда. Мне казалось после всего, что я перенес и пережил, не будет препятствия, которое я не смог бы преодолеть.

Осталось полминуты до конца раунда. Я включил третью стадию, которой научил пользоваться взводный. Я превращаюсь в летящую сталь. Этой энергии хватит ровно на полминуты. Я делаю опережающую проекцию движения соперника. Иду в атаку, намеренно оголяя левую сторону лица. Ну, давай же! Хлестани с правой! Ну! Сделай как всегда обманку, и - с правой, ну!

А дальше все, как в замедленных кадрах. Он делает выпад с левой и со всей дури лупит с правой свой любимый хук. Я блокирую его удар на излете и с подскоком бью левой пыром в печень. Из-за близкого расстояния удар завяз, не оказался столь мощным, на какой я рассчитывал. Скользящий апперкот по подборотку, который выскочил у меня совершенно магическим образом, ибо я его никогда не отрабатывал, расставил точки над i. Побыва словно споткнулся, упал на колени, потом резко вскочил, но потерял равновесие и опять упал уже на четыре точки. В этой позе он простоял достаточно, чтобы судьи отдали победу мне. Я пошёл к себе в угол. Тренер опять что-то мне запальчиво вещал. Наверное, как всегда говорил дельные вещи, но я его не слушал. Я смотрел на то место, где сидела моя восхитительница. Её не было. Теперь я точно знаю, что это был мираж. Меня преследуют миражи, которые помогают мне выигрывать бои. Я, как пустой сосуд в сирийской пустыне. Где та, которая его наполнит? Те поклонницы, которые становятся в очередь после таких боёв, меня давно перестали интересовать. Я нуждался в глубоких чувствах, в понимании, в сопереживании, в поддержке. А есть ли вообще-то здесь такие? Меня стали напрягать девицы, предпочитающие лицезреть мордобой и ловить восторги от уложенного на пол бедолаги. Я стою посередине ринга с поднятой рукой. Меня слепят вспышки фотоаппаратов, на ограду ринга лезут экзальтированные личности. Судья советует мне улыбнуться. Я растягиваю рот в улыбке и мне становится противно.

Я в объятьях тренера, друзей, поклонников. Меня несут на руках. Я не сопротивляюсь.

- Такое впечатление, Олег, что ты чем-то недоволен, - сказал мне тренер, когда я вышел из душа.

- Почему я должен быть доволен? Я его сделал за десять секунд до окончания раунда. Позор!

- Ну, знаешь ли… - он на меня как-то странно посмотрел.

Мы вышли из комплекса и спустились по ступенькам к машинам. У тачек, как обычно, водили хороводы стайки раскрепощенных девиц. Всё, что от меня требовалось, это задержать на какой-нибудь из них взгляд. Какие разные лица, но в глазах - зияющая пустота. Одна на всех. Я опустил голову и быстренько залез в своё авто. Мне пришлось проявить сноровку, чтобы вырваться из этого навязчивого сервиса. Неужели и у подъезда дома меня будет ожидать подобная картина?

Не успел я откинуться в кресле со стаканом апельсинового сока, как начались бесконечные звонки. Друзья и подруги требовали моё присутствие. Всем хотелось отметить мою победу, всем кроме меня. Я был как выжитый лимон. Тело ныло и просило покоя. Девушка в пятом ряду.... Зачем я создаю этот образ? Он мне помогает выигрывать поединки, вот зачем. Забавно. И все же здесь есть интрига.

На следующий день я появился в кабинете начальника охраны боксерского клуба.

- Михалыч, срочно нужна твоя помощь.

- Говори что надо.

- Нужно видио с камер наблюдения зала.

- Без вопросов. Юра, прокрути, пожалуйста, вчерашнюю запись зала.

Я впился глазами в кадры.

- Нет, не то. Нужен другой ракурс. Вот, по-моему, этот. Да, это он. А вот и мой мираж - моя таинственная юная незнакомка. Михалыч, а можешь поработать волшебником? Узнай, кто эта девушка.

- Без вопросов. Юра, займись, пожалуйста. Кофе будешь? Коньяк, виски? Ах да, чемпионы не пьют. Как настроение? Слушай, а ты его красиво уделал. Главное никто не ожидал. Ты красава, Макс. Респект от нас всех. Чего-то ты какой-то озабоченный. Расслабиться не можешь? Понимаю, такой бой!

- Есть. Вот. Студентка. На третьем курсе филологического факультета МГУ. Зовут Арбела. И она... Она из Сирии, сирийка в общем, - доложил Юрий.

- Вот где собака зарыта! Я всегда знал, что ты не из робкого десятка, - засмеялся Михалыч. - А что, многие ребята там обжинились, война войной, а главное - манёвры! Среди сириек встречаются такие дамасские розы - пальчики оближешь!

- Из Сирии? Ты ничего не путаешь?

- Да нет. Сам посмотри в инстаграм.

- А можно увеличить кадр?

Я внимательно посмотрел на девушку и тут до меня дошло.

- Спасибо, мужики! Вы мне очень помогли.

- Спасибом не отделаешься. Выпей с нами за свою же победу! – крикнул Михалыч.

- За будущую жену сирийку, - засмеялся Юрий.

- А давай, наливай!

И я выпил. Я, наконец-то, расслабился. Но я был в шоке.

Пять лет тому назад я умудрился побывать в самом пекле. Нас контрактников решили обкатать на сирийском театре военных действий. В тот день наша рота осуществляла патрулирование на бронемашинах нескольких населённых пунктов. Проезжая один из них, мы попали под обстрел. Мобильная группа боевиков открыла минометный огонь по ходу нашего маршрута. Мы резко свернули с дороги, чтобы укрыться между строений. Вдруг к нашей бронемашине подбежал сириец. Он был очень взволнован, путанно что-то объяснял, махал руками. Мы поняли, что нужна срочная помощь. Но это могла быть ловушка. Что делать? Сириец реально плакал и умолял нас помочь. Как быть? Мы, не сговариваясь, прыгнули в БТР и он стал показывать дорогу. Это был большой риск с нашей стороны - мы пошли на нарушение предписаний. Наконец мы подъехали к тому, что очевидно служило в этом населенном пункте школой. Строение было разрушено минами, изнутри валил дым. Все кричали, плакали, метались с ранеными детьми. Тут же лежали убитые, кто накрыт белой тканью, кто не накрыт. Некоторые дети были обезображены, но в них ещё теплилась жизнь. Это была ужасная картина. Мы поняли что надо делать - брать тяжело раненых детей и везти в госпиталь. Но как определить кого брать, насколько опасно ранение, - всех не увезти.

Женщины в слезах с криками, с воем и плачем с окровавленными малышами на руках обступили БТР. Заносите раненых в машину! Кто-нибудь знает русский, английский? Чёрт! Командир разразился отборным матом. Детей укладывали штабелями, они кричали, стонали, плакали. На это все невозможно было смотреть. Среди трупов лежала девочка лет шестнадцати. Ее бедро представляло кровавое месиво. У неё были широко открыты глаза, а на бледном лице застыла гримаса боли. «У неё может быть потеря сознания от болевого шока», - накрыла меня шальная мысль. Прикоснувшись пальцами к артерии, я уловил слабую пульсацию. Я поднял девочку на руки и понес к машине. Командир покачал головой: "Мы ее не довезем!"- "Давай постараемся довезти!" Опять сплошной мат. Я сам весь в крови уложил ее среди ревущих и стонущих детей. Она вдруг застонала. "Я же говорил, что она живая!" - "Надолго ли её хватит!" Весь наш боевой состав облепил машину с боков - внутри дети. Вдарили по газам и понеслись. Сопровождавший показывал дорогу к больнице. Когда мы туда подъехали, я понял, что время потратили зря. Медперсонал взял человек пять, остальных не взял - нет ни лекарств, ни оборудования, чтобы помочь. Я достал шприц из бокового кармана и сделал девочке обезболивающий укол. Связались с командованием, доложили обстановку. В Россию улетает борт. Он может взять особо тяжёлых, нужно поторопиться. С налета заехали в часть. Стали перегружать детей в вертолёт, летящий на базу. Я взял на руки свою девочку и понес аккуратно, придерживая раздробленное бедро. Она смотрела на меня во все глаза, очевидно, к ней вернулось сознание.

- Держись, ты выживешь, я знаю, всё будет хорошо, - это все, что я сумел ей сказать на прощанье.

Из универа повалила толпа студентов.

- Арбела!

Девушка обернулась. Обернулась и застыла в недоумении. Она что-то хотела сказать, но ее губы задрожали.

- Здравствуй, Арбела. Я рад тебя видеть.

Я подошёл к девушке вплотную. Она упала мне на грудь и заплакала.

- Ну-ну, ты что? Жива и здорова, это главное.

- Ты мой спаситель. Я должна тебя благодарить, - захлебываясь от слез, говорила Арбела.

- Да ладно тебе. Врачам говори спасибо. Как ты? Я, если что, могу тебе помочь. Есть проблемы?

- Нет, Максим, всё хорошо. Со мной всё хорошо.

Милая моя Арбела. Я так рад, что ты жива и здорова. Ты даже не представляешь, как я счастлив видеть тебя.

Мы шли с Арбелой по аллее. Она пыталась идти нормально, но всё заметнее припадала на правую ногу. Видно было, что болевые ощущения дают о себе знать, но она старалась не показывать вида. Тогда я подхватил девушку на руки и донес до лавочки. Она смущенно улыбалась.

- Я уже совсем живая, зачем ты опять меня носишь?

- Я хочу тебя носить на руках, тебе больно наступать на ногу, - подражая ее интонации, сказал я, тоже улыбаясь.

- Спасибо. Врачи говорят, что надо потерпеть.

- Зачем ты ходишь на мои выступления, Арбела? Тебе нравится бокс?

- Чтобы поддержать тебя. Я отыскала тебя, Максим. Я знаю, что это ты спас мне жизнь. Я помню, что ты мне сказал. "Держись, все будет хорошо", - ты мне так сказал и я выжила.

- Я выигрываю бои, Арбела, благодаря твоей незримой поддержке. Я её чувствую. Ты мне очень помогаешь в этом. Если бы не ты....

- Я тебе обязана. Ты мне подарил жизнь. Но я... я не совсем здорова, поэтому я....

- Перестань, Арбела. Ты - красавица! Куда мне до тебя!

- Максим, ты для меня самый лучший человек...

Мы ещё долго говорили.… До самой ночи. Похоже на то, что мы были оба счастливы. А много ли надо приложить усилий и пережить испытаний, чтобы в полной мере прочувствовать состояние счастья? Каждый должен узнать это сам. Пока.