Закат разжигал свой пожар, окрашивая в багровые тона небольшой, обшитый давно не крашеным тёсом домик. Во дворе нехотя дымился мангал, на котором лежало несколько шампуров с мясом. Парень в затёртых джинсах и ярко красной футболке старательно переворачивал их, пряча лицо от едкого дыма. Большой и длинный стол, наскоро сооружённый из досок, накрытых синтетическими одноразовыми скатертями, был полон тарелок, стаканов, рюмок. За столом сидели две девушки, неспешно болтавшие о чём-то своём. Ещё двое парней доставали из рюкзаков бутылки.
- Ну что, кто со мной купаться? – воскликнул вдруг один из них - Жора – высокий, слегка полноватый брюнет в черном джинсовом костюме.
- Куда? На озеро что ли? – нехотя отозвался Слава, жаривший шашлык.
- А хотя бы и на озеро. Жарко что-то, освежиться не мешает.
- Жорик, мы все тут немного пьяненькие, - отозвалась Лиза, прекратив на минуту общение с подругой – Светой, - Минздрав, вообще-то, не рекомендует.
- Серьёзно, Жорка, - поддержал Слава, доставая из рюкзака бутылку вискаря, - Банька же есть. Сейчас подтопим, если желаешь.
- Не, я лично трезвый…. Почти, - возразил Жора.
- Ну, это поправимо, - Слава потряс в воздухе бутылкой.
- Ну, так что? Есть желающие? – Жора повторил вопрос.
- Нет желающих, - решительно сказал Слава, пытаясь усадить Жору за стол, - И ты пе-ре-ду-мал.
Жора высвободился из объятий друга.
- Извините, но мне нужно освежиться. Если нет желающих – иду один.
- Освежиться – это туда, - Олег – третий из парней – указал в сторону туалета, стоящего поодаль. Все засмеялись. Олег, чтобы ещё выше поднять настроение, добавил:
- Жорка, а хочешь, я тебя из лейки освежу? Колодезной водичкой?
- Ладно, через часик буду, - буркнул Жора, направляясь к калитке.
- Ребята, проводить бы его, мало ли что…, - взволнованно сказала Света.
- Он же тут родился, каждый кустик знает, - неуверенно сказал Слава.
- А если утонет?
- Жорка не утонет. Первый разряд по плаванию, - обняв Свету за плечи, произнёс Олег всем известную истину. О Жоркиных успехах знали все из его класса и не только.
- А, там всего пара километров, - махнула рукой Лиза.
Жора миновал деревню, ступив на лесную дорогу. Августовский вечер заканчивался, уступая место тёмной, как сажа ночи. Да, дорога была до боли знакомой, но и на ней появились изменения. Что-то заросло травой, где-то появились новые сосны и ольхи, а впереди вообще светлела вырубка. Тревожно шумели кроны, не слышно птиц. Даже карканье ворон не доносилось до его ушей. Только лёгкий шум деревьев.
Вот и знакомая тропинка, убегавшая вправо от дороги. По ней он тысячи раз бегал купаться. Сколько раз ранил босые ноги, сколько раз в стопу впивались жала пчёл, собиравших нектар с крошечных головок клевера и других цветков с неизвестными названиями. Ещё полкилометра, и он на месте.
Деревья расступились, открыв неземную красоту лесного озера. Вода его была спокойной, лишь далеко от берега серебрилась в свете луны мелкая рябь. Почти полная луна, вышедшая из пелены низких облаков, царственно и спокойно висела над водой. Её искрящаяся в ряби дорожка, подобно длинному шлейфу стлалась по озёрной глади. Тревожно шептали камыши, им вторили кроны сосен и елей. Жора, потрясённый, остановился. Ему стало как-то неловко портить картину собственной вознёй со стаскиванием штанов. Даже не совсем неловко, а немного страшновато. Его бабушка когда-то говорила: кто пойдёт пьяным купаться, того водяной на дно утащит. Жора понял, что начал трезветь. Быстро раздевшись, он в одних плавках шагнул к воде. Оглянулся, и скинул с себя последнюю деталь гардероба. Никого нет, а возвращаться с мокрыми джинсами назад не хотелось.
Вода оказалась тёплой. Его обоняние только сейчас, когда он двигался по воде, уловило знакомый запах ила, запахи тины и торфа – всю палитру ароматов озёрной воды – тёмной, как хорошо заваренный чай. Жора плыл навстречу луне, когда понял: надо возвращаться. Мастерство - мастерством, но и про безопасность забывать не стоит. Сколько раз ребятишки находили здесь остатки порванных рыбацких сетей. Зацепишься за такую, а она ещё корягу держит. Хорошо, если не сильно. Если день, если светло и всё видно. А ночью, да ещё под градусом? Или сомы. Схватят за ногу – и поминай, как звали. Сомов в озере, конечно, не было, вернее, никто не ловил. Но, кто его знает. Байки это или не байки, а боязно, да и одному купаться неинтересно. Жора повернул к берегу.
Он бодро и весело шагал по тропинке. Луна смотрела в спину, освещая путь. Вода подняла настроение… Стоп! Только сейчас Жора неожиданно понял – что-то не то. Он шёл по тропинке достаточно давно. Она должна уже закончиться дорогой. Возможно, ночью расстояния кажутся немного другими – успокаивал он себя, заворачивая за очередной поворот и видя перед собой следующий. Но дорога не появлялась. Других тропинок тут те было никогда – только эта.
Жора шёл уже полчаса. За это время при таком темпе ходьбы можно пройти три-четыре километра. Стало действительно страшно. Он остановился, огляделся. Вокруг стояли могучие стволы столетних елей, в ветвях которых уже давно потерялась луна. Мужчине пришлось достать телефон – обыкновенный кнопочный. Свой смартфон он недавно уронил в лужу, на новый денег пока не было. Фонарика на аппарате не имелось, пришлось довольствоваться светом тусклого экрана. Слева отчётливо виднелся просвет. Может, вырубка, может и дорога. Тропинка, правда, поворачивала здесь в другую сторону. Жора решил разведать. Сойдя с тропинки, он прошагал всего лишь метров пятьдесят, как упёрся в старую вырубку, густо заросшую молодыми берёзками. Остатки сгнившей поленницы с мелко наколотыми дровами, затянутую травой дорогу, по которой вывозили дрова. Пойти по ней? Рискованно. Лучше вернуться туда, откуда пришёл.
Но тропинка куда-то исчезла. Жора, в который раз возвращался к вырубке, шёл от неё, чтобы луна светила в левое ухо, но найти её не удавалось. Что ж, оставалась только та заросшая дорога.
Да, какой позор. Заблудиться в лесу, который знаешь вдоль и поперёк. И не просто заблудиться, а потерять дорогу там, куда отпускают даже детей без родителей. Это, как в трёх соснах. Как будто издеваясь, зазвонил телефон.
- Жорка, ты скоро? Смотри, без вискаря останешься. Последняя бутылка, между прочим, - голос Славы выдавал хозяина – Славка изрядно нализался.
- Да, не знаю. Заблудился, походу, - буркнул в трубку Жора.
- За-заблудился?! – удивился Слава, - Ты серьёзно?!!!
- Да, серьёзно, - с нотками раздражения проворчал Жора.
Из трубки послышался далёкий голос Славы, передающий новость ребятам. Компания явно оживилась. Теперь эту историю будут вспоминать долго.
- Жорка, ты здесь вырос, как можно заблудиться? – Славик вернулся к разговору, - Ты у озера?
- Если бы я был у озера, то не считал бы себя заблудившимся, - съязвил Жора.
- Ладно-ладно, не кипятись, рассказывай.
- Иду по тропинке – ну, ты знаешь, - а она не кончается. Почти час уже.
- Подожди! – воскликнул Слава, - Она всего метров триста.
- Пятьсот, лично спидометром мерял.
- Велосипедным что ли?
- Зря смеёшься – он у меня точный был.
- Ладно, это дело не меняет. Другие тропинки поблизости есть?
- Ни одной, Славик, ни одной.
- Тогда скажи, как ты мог по ней идти целый час? – задал ещё один идиотский вопрос Слава. Жора уже хотел нажать отбой, но передумал: друзья – единственная ниточка к спасению. Происходящее не укладывалось ни в одни рамки, не поддавалось никакому логическому объяснению. Шанс, что он один справится с проблемой, был, конечно, но вероятность такого исхода стремилась к нулю.
- Может, часы врут? У тебя сколько? – задал он следующий вопрос, не обращая внимания, что не получил ответа на предыдущий.
- Тридцать три минуты первого.
- Блин, у меня столько же! – радостно воскликнул Слава.
- Короче, Жорка, - подумав, изрёк собеседник, - Стой на месте.
- Так стою, - усмехнулся Жора.
- Спички есть?
- Не курю, не имею. Ты же меня знаешь.
- Хреново, - раздалось в трубке.
- Ладно, Слав, батарея садится, - Жора решил закончить бесполезный разговор, тем более, что батарея действительно разряжалась, а телефон был нужен, даже как фонарик. Чернильная тьма ночи не позволяла сделать и шага.
- Стой там, мы выезжаем, - бросил Слава. Короткие гудки.
Жора попытался собраться с мыслями. Он не сказал другу, что сошёл с той самой тропинки, но это ерунда. Если спасатели – от этой мысли он улыбнулся, представив кучку пьяных одноклассников – пойдут по тропинке, то он их обязательно услышит. Останется только крикнуть.
С другой стороны, если это действительно не та тропинка? Ничего, тропинка петляет. Вполне вероятно, что озеро по-прежнему рядом, а звуки там летят далеко-далеко. Жаль только, что спичек нет. Жора присел на ствол поваленной ели. Кругом темнота, лишь едва-едва просвечивали стволы деревьев. Луна, видимо, спряталась за тучи. В густом ельнике от неё толку и так было немного, но без неё искать дорогу – чистое самоубийство.
Жора навострил слух. Шуршание веток, шорохи потревоженных животных или всё тот же ветер. Хищников он не боялся – знал, что те, обычно, сами сторонятся человека. Страшнее хищников был холод. Жора с удовлетворением вспомнил, что не стал мочить плавки. Но и с сухими плавками августовская ночь уверенно шла к победе над одиноким съёжившимся человеческим телом. Ничего, ребята прибудут скоро. Всего пара километров до озера, а там крики будут слышны.
Часы показывали без десяти час, когда Жора услышал это. Тихий печальный вой, похожий на завывание ветра в трубе. Он часто в детстве слышал его по ночам. Спрашивал взрослых, но те отвечали, что ничего не слышат. Родители водили его по врачам, но ни один доктор не нашёл никакой патологии. Вой исчез в старших классах и больше не появлялся, до этого момента. Теперь он, как казалось, был громче. Жоре стало страшно. Он огляделся, но ничего, естественно не увидел. Как объяснял психиатр, вой – это галлюцинация, возникающая в ситуации стресса. Ой, неправ был псих, неправ. Звук шёл извне. Стоило зажать уши, и он исчезал. Нечто всю жизнь искало его, и вот теперь, когда Жора сидит на поваленном бревне, в чаще незнакомого леса, оно нашло свою цель. Оно пришло за ним. Вот теперь стало действительно страшно. Жора крикнул: «Ау». Голос оказался хриплым и глухим, звук потонул в мохнатых еловых лапах. Лес ответил ему всё тем же печальным воем. К счастью, луна вышла из-за туч, проявив очертания стволов. К чёрту этих спасателей – нужно выбираться самому. Луна немного сдвинулась, поэтому теперь она должна светить в левое ухо и левую половину лба. Вперёд.
Жора пошёл, продираясь сквозь ветки, частокол молодых ёлочек – не обходя, не срезая, иначе был риск закружиться, а это сейчас никак не нужно. В кроссовках хлюпало, джинсы промокли. От холода не осталось и следа, стало даже жарко. Ещё немного, ещё метров триста…. Почва стала влажной, появился белый мох – сфагнум, неплохо отражающий свет. Ёлки исчезли; их сменили невысокие сосенки и берёзы. Ага, значит, скоро появится открытое пространство. Жора был уверен, что с минуты на минуту выйдет на одно из полей, окружавших деревню. В ушах, не переставая, пел свою песню неведомый певец, мужчина уверенно уходил от него.
Миновав заросли молодых осинок, Жора резко остановился. Увиденное заставило его выругаться самыми крепкими словами. Перед ним раскинулось во всю ширь Рыжовское болото. То самое болото, из которого вытекает речка Рыжовка. Маленькая мелкая речушка. В ней купались только малыши, старшие ребята ходили на озеро. Самое удивительное – болото лежало совсем в другой стороне. Только, если допустить, что луна, вместо южной стороны неба, вдруг выбрала бы северную, только тогда можно выйти на него. Такого быть не может.
Болото Жора узнал сразу, а вот место, с которого он на него вышел – нет. Незнакомое место. Здесь, пожалуй, криков он не услышит. Нужно позвонить Славе. Но на экране горела надпись «нет сети». Побегав, Жора понял, что сети нет вообще нигде, словно он попал в прошлое. Во рту пересохло то ли от жажды, то ли от страха. Вой в ушах стал громче, забивая собой более тихие звуки.
Жора рассудил так: раз нет связи – нужно идти. Если идти на болото со стороны деревни, то обязательно пересечёшь высоковольтную линию. По ней тоже можно выйти в деревню, но потребуется много сил и болотные сапоги. В любом случае, нужно найти эту линию. Жора, не имея сапог, пошёл по кромке болота, ширина которого – более десяти километров. Большая почти белая клякса, будто кто-то пролил на карту отбеливатель. Хорошо бы сейчас сюда эту карту!
Не будет линии – найдётся тропинка или дорога. Любой признак пребывания человека. Хотя бы что-то, где можно остановиться и переждать ночь. Жора понял, что смертельно устал, что, стоит ему остановиться, он тут же провалится в цепкую пучину сна. Даже вой стал каким-то убаюкивающим. Найти ориентир, сообщить, если будет связь. Если связи не будет? Поставить шест с курткой, чтобы было видно издалека. Днём будет тепло. Сейчас отдыхать нельзя, никак нельзя.
Но остановиться всё же пришлось. Случайно оглянувшись, Жора заметил, что его, так называемая кромка болота – вовсе не кромка, а полоска леса, уходящая вглубь него – туда, где на карте нанесена сплошная штриховка, обозначающая непроходимую его часть. Топь. И полоска эта заканчивалась. Сосенки становились всё мельче, всё корявее. Под ногами уже качался зыбкий зелёный ковёр. Идти назад? Нет, нужен отдых. Пусть сон. Здесь, на болоте он в безопасности. Остаётся найти хорошую кочку, и он её, похоже, нашёл.
«Кочка» оказалась густо поросшими сфагнумом остатками избушки. Жора всегда мечтал сюда попасть. Площадка двести на двести метров – небольшой холм среди болота - избушка, сарай, баня. Это был хутор Клюквенник. Мох и болото не дали брёвнам сгнить за более чем сто лет. Несколько сосен, корявая яблоня с кислющими яблоками да бренные останки избы или сарая. Много же он слышал про него, а попал сюда совершенно случайно. Этот хутор находится почти в центре болота. Здесь до революции жила семья, занимавшаяся заготовкой клюквы и других болотных и лесных даров. Потом они переехали в деревню. Кстати, Жора приходился им очень дальним, но родственником. В детстве о путешествии на хутор можно было и не заикаться. Потом, правда, родители рассказали, как туда добраться, но предупредили: без провожатого это - гиблое дело. Он пытался придти сюда, уговорив одного знакомого, но тот вдруг сильно заболел а потом вообще переехал в город. Были ещё желающие проводить Жору на, так сказать, историческую родину, но, протрезвев, вдруг вспоминали массу неотложных дел, мол, потом, Жорка, потом. Вот, как рак на горе свистнет, так мы сразу и туда.
Жора не стал углубляться в воспоминания. На брёвнах мох оказался сухим. Несколько сухих стволов, сосновые ветки, мох – лежанка готова. Телефон по-прежнему не в сети. Жора лёг, и тут же уснул.
Снилось ему, как все его одноклассники стоят и смеются, а Слава показывает рукой вдаль, дескать, вот он – выход. Куда же ты смотрел, придурок?! Вот выход, перед носом! Там, куда указывала рука Славы, сверкала вода, но это было не озеро, а топь. Трясина, окружённая со всех сторон ядовито-зелёными листьями вахты и белокрыльника. Жора говорил: «Как же я туда пойду? Я утону», но к Славе подключились все, твердя одно: «Иди! Иди!». И вой, переходящий в рёв. Стонало так, что ходила волнами зыбкая корка мха, покрывающая гиблую для человека хлябь. Друзья продолжали весело смеяться, а Жора видел, как из темноты леса, ломая и круша гнилой сухостой, несётся к нему то ли кабан, то ли медведь, то ли чудище неведомое. Закричать бы, да пропал голос, бежать – не несут ноги. Бросился Жора бежать, сделал с трудом несколько шагов, да и провалился в трясину.
Проснулся. Оказалось, свалился он со своей постели в сырой мох. На часах половина третьего. Холод собачий, трясёт как в лихорадке. Побаливает горло. Неудивительно, полные воды кроссовки. Жора, конечно, заменил носки сухим мхом, но это мало помогло.
Нет никаких друзей. Ещё темно, но уже краснеет болото. Густое молоко тумана разлилось по мху, начисто поглотив в себе болотные уродливые сосенки, отвоевав их у ночной мглы. Ночь не спешит уходить. На востоке небо наливает кровью низкие облака.
В ушах стоит гул. Да, тот, кто воет, уже близко, совсем близко. И нет ни спички, ни зажигалки. Согреться бы.. Эх…
Жора вспомнил: если проткнуть батарею телефона, будет огонь. Наскоро собрав сухой мох, засохшие веточки сосны, разворошив постель, он соорудил простенький костерок. Должно сработать. Включив телефон, Жора чуть не подпрыгнул от радости – связь была. Одна палочка всего, но для звонка хватит. И семьдесят три пропущенных вызова. Жора ведь тогда перевёл аппарат в режим «без звука», отключив заодно и вибрацию.
- Слава, это я. Не спишь?
- Жорка, ты где, вообще?!!! Мы всё озеро прочесали….
- Я на Рыжовском болоте, хутор Клюквенник.
- Жорка, ты как туда попал? Это же в другой стороне!!!! – в голосе Славы смешались удивление и негодование.
- Я же час куда-то шёл.
- Жорка, твою мать! Я же просил тебя оставаться на месте!
- Слава, я сам ничего не понимаю, честное слово. Извини, что так получилось.
- К чёрту извинения. Ты живой – это главное. Всё, больше никуда один не пойдёшь. Сейчас-то хоть не вздумай уйти. Мы скоро будем.
- Слав, кругом топь и темно ещё…
- Местные мужички подключились. Есть болотоход самодельный. Хутор они знают, так что жди!
Жди. Легко сказать. Жора, чтобы не замёрзнуть окончательно, прыгал вокруг избушки. Неожиданно, краем глаза заметил движение. Чёрная точка двигалась к нему. Нет, это точно не болотоход – точка двигалась прыжками. Объект крупный. Вой в ушах стал прерывистым, хриплым. Тварь, если выла она, задыхалась от бега или предвкушала встречу. По мху, по стеклянным окнам воды – не увязая, не поскальзываясь.
Зазвонил телефон.
- Жорка, твою мать! Мы на хуторе. Тут месяц никого не было, если не больше!
- Слав, подожди…. Сруб, яблоня. Я на хуторе.
- Абориген, твою мать! - смачно выругался Слава, - На хуторе-то хоть раз бывал? У нас тоже срубы, аж три штуки. И яблони есть. Согласись, больше похоже на жильё!
- Где же я тогда? – с тревогой спросил Жора, косясь на болото, где прыгала, приближаясь, зловещая чёрная точка.
В телефонной трубке слышались громкие мужские голоса – шёл оживлённый спор. Жоре показалось, что большинство знало то место, где он сейчас трясся от холода, но почему-то не горело желанием сюда направиться. Затрещало, снова зазвучал голос Славы.
- Жорка, крепись. Ты не на хуторе. Это место – схрон Шумского. Сейчас туда не выйти, да и мужики с ног валятся. Жди рассвета – согреешься. Извини, братан.
- Почему не выйти! – в панике крикнул Жора.
- На это место и днём-то попасть проблема, даже для самых опытных следопытов. Идёшь – и проходишь мимо, хотя, кажется, что двигаешься правильно. Заколдованное место – не зря здесь Шумский свою банду здесь прятал. До двадцатого года найти не могли.
- Славка, ну хоть скажите, куда идти. Тут, похоже, хищник какой-то!
- Сиди на месте, абориген. Уйдёшь – утонешь. Там топи кругом.
Разговор прервался. Единственная палочка с дисплея тоже исчезла. Да, в очень нехорошем месте оказался Жора. Барин Шумский, как и его предки, всегда считали крестьян своей собственностью. Настоящие рабовладельцы. Даже после отмены крепостного права в их имении практически ничего не изменилось. Бумага, конечно, была, все про неё знали, но спорить с барином не желал никто. Конечно, платили господа крестьянам тоже неплохо, но и запороть до смерти тоже могли.
После революции последний из рода Шумских подался в леса. Сколотив банду из верных ему крестьян и дезертировавших солдат, да и просто уголовников, принялся кошмарить Советскую власть. Долго, ой как долго искали его, ловили – но всё без толку. Поговаривают, что ещё в шестнадцатом веке их дальний предок душу продал, за что получил власть над людьми и способности необыкновенные, нюх собачий. Способности эти по наследству передавались, видимо, или каждый новый барин и свою душу нечистому отдавал – неизвестно. Только на место это ни один грибник, ни один охотник выйти не мог. Что охотник – собаки след теряли. Правда, не сразу, но нашли их логово. Кто и как – неведомо. Пришёл сюда рано утром отряд красногвардейцев. Бандиты или разбежались или были застрелены. Шумского расстреляли тут же. Ещё Жора слышал, что покойный барин бродит по окрестностям, забирая к себе потомков своих крестьян, по-прежнему считая их своей собственностью.
Теперь стало совсем страшно. Жора уже был готов просто бежать, не разбирая дороги. А чёрная точка уже приобрела очертания. Это был человек. Покойный барин двигался к нему, чтобы утащить на тот свет, в своё имение. И вой - он шёл от него. Жора закричал. Стал просто орать, перечисляя вслух все нехорошие слова – последняя отчаянная попытка загнанной в западню жертвы. Он вспомнил про огонь. Зверь это или человек с того света – огонь может его остановить. Потребности в телефоне уже не было – Слава знал, где искать – но батарея хранила остатки энергии, да и костерок уже приготовлен. Роса, правда, смочила его немного.
Ничего. В кармане есть носовой платок. Обернув им батарею, Жора сильно ударил по ней ключом от квартиры. Раздалось шипение, пошёл дымок, появился язычок пламени. Вспыхнули сухие сосновые веточки. Да, навыки не пропьёшь. В детстве было верхом мастерства зажечь костёр с одной спички в дождливую погоду. Телефона больше нет, но сизый дым и пробивающееся из-под него ярко-оранжевое спасительное пламя есть.
Неизвестное существо приближалось. Теперь оно уже не было похоже на человека. Огромное, увенчанное оленьими рогами, оно было уже совсем рядом. Вой вперемешку с хриплым дыханием рвал барабанные перепонки. Это конец.
Костёр разгорелся. Жора кинул туда охапку сосновых веток, чтобы дым был заметен издалека. Для кого это всё? Спасатели разошлись по домам, случайных грибников в такое время не бывает. Да и чем сможет помочь обыкновенный грибник? «Шоэ» - услышал Жора в завываниях твари. «Шоэ, шоэ, шоэ».
Болото пришло в движение. Спокойное зеркало воды вдруг закрутилось водоворотом, образовав чёрную воронку, из которой, роняя комья торфа и чёрной грязи, показались головы не то людей, не то чертей. Топь, вековая трясина извергала из себя утопленников. Сморщенные, уродливые, с грязными ошмётками одежды, они выбирались из воронки и ползли сюда, на островок суши, где горел костёр и метался в ужасе человек. «Шоэ» - гремело над болотом.
Тварь сделала последний прыжок, оказавшись между костром и Жорой. Крысиная или собачья морда, оленьи рога. Ростом тварь была метра три-четыре. Нет, если это барин, то он очень сильно изменился. Сильно запахло сероводородом – видимо, это было дыхание существа. Это был сам Дьявол. Жора, парализованный страхом, смотрел на чудище широко раскрытыми глазами.
«Шоэ» - повторила тварь свою мантру. Утопленники ползли к островку, цепляясь за кочки, утопая в грязи. Достигнув суши, становились на ноги. Два, три, четыре, ….. восемь, десять.
«Что вам надо!» - заорал Жора. В ответ только: «шоэ, шоэ, шоэ». Чёрт с вами. В малиновых отблесках рассвета виднелась тропинка, по которой парень пришёл сюда. Больше вариантов не оставалось – Жора бросился туда. Кочка, ещё одна, ещё одна…. Неожиданно очередная кочка, на которую прыгнул он, беззвучно ушла в пучину. Миг, и Жора стоял по пояс в жидкой грязи. Чудище не спеша сделало несколько шагов, наклонилось над ним и разверзло пасть.
Перед глазами Жоры закрутился калейдоскоп кадров его жизни. Маленький мальчик, юноша, взрослый. Всё вперемешку, без какого-либо порядка. Вращалось болото, тёплая жижа всё глубже и глубже засасывала тело человека. Неожиданно исчез страх, пришло спокойствие. Тело было свободным. Ноги и руки двигались не стеснённые ничем. Кто-то вытащил его из трясины. В нос ударили запахи прелого мха, клюквы, багульника. Удивительно, как раньше он не замечал этого. И запах людей. Они были ещё далеко, но они шли сюда. По крайней мере, четверо из них принадлежат Шоэ – остальных можно отпустить. Скоро они придут сюда, и Шоэ возьмёт их. Жора побежал: по трясине, по воде, по кочкам. Лёгкое до удивления тело слушалось беспрекословно. Шоэ дал ему это тело. Когда-то он был помещиком, но дряхлое тело утонуло в болоте вместе с фамилией. Теперь он – Шоэ. И Жора – дальний предок его крепостного мужичка – теперь тоже Шоэ. Часть единой могучей силы. Те мужички, что идут сюда, даже не подозревают, какое это счастье – быть Шоэ. Кстати, вот и они. Сегодня путь для вас открыт. Шоэ ждёт вас.