Возможно, многие из тех, кто интересуется историей, обращали внимание на то, как некоторые исторические персоны раз за разом возникают в их информационной среде. Эти люди иногда вдруг появляются там, где их не очень-то ждешь, и в определенный момент начинаешь радоваться им, как старым знакомым.
Одним из таких персонажей для меня является французский мореплаватель Лаперуз. Я знаю его имя с раннего детства. Примерно с того же времени я знаю и о трагедии, постигшей его экспедицию, а также о тайне этой трагедии, которая продолжает раскрываться и в наши дни, хотя суть произошедшего стала понятна еще в XIX-м веке.
Позднее, в порядке общего образования, я узнал, разумеется, и об известных обстоятельствах этой экспедиции, а также об обстоятельствах ее поисков. Затем Лаперуз стал появляться в темах, которые не были непосредственно связаны с ним. То в географии Дальнего Востока, то в истории Франции XVIII-го века, то в делах Американской революции, то даже в истории происхождения причудливой женской прически «Belle-Poule» мелькало вдруг имя французского капитана.
Так кем же был этот человек, столь плотно вписанный в ткань своей эпохи, что нити, протянутые от его персоны, пронизывают эту ткань порой в совсем неожиданных местах?
Жан-Франсуа де Гало де Лаперуз пришел в мир в 1741-м году, 22-го или 23-го августа. Еще один сын французского юга – Жан-Франсуа родился близ Альби.
Некогда по названию города Альби получили свое имя местные сектанты гностического толка (о гностицизме и его особенностях можно прочитать, например, здесь и здесь). Альбигойская ересь изрядно напугала Римскую церковь, которая организовала против ее приверженцев крестовый поход.
Этот поход стал отличным поводом для передела земли в Лангедоке в пользу французского короля и феодалов Северной Франции. Местная знать была почти полностью уничтожена, как и значительная часть городского нобилитета. До прихода Генриха Наваррского оставалось еще несколько веков…
К чему этот отдаленный экскурс?
К XVIII-му веку эта старая история давно превратилась в красивую легенду, а потому представители фамилии де Гало невозбранно возводили свое происхождение к альбигойцам. Впрочем, им хватило благоразумия не приписывать свой дворянский статус временам массовых сожжений местных феодалов на кострах.
Дворянство де Гало было того же рода, что и дворянство семейства де Бац (фамилия реального Д’Артаньяна) – кто-то из их предков-мещан преуспел настолько, что смог получить (купить, присвоить) себе дворянство. Обычно датой этого знаменательного для семьи события указывается 1558-й год. Известно даже поприще, позволившее де Гало разбогатеть и превратиться в заметных региональных землевладельцев – их бизнес был связан с выращиванием синильника или вайды красильной – растения, из листьев которого получался синий краситель.
К моменту рождения Жана-Франсуа фамилия де Гало владела несколькими имениями и обладала очень заметным региональным влиянием, а отец Лаперуза Виктор-Жозеф был депутатом Парламента Альби. Жан-Франсуа был в семье первенцем, а всего у Виктора-Жозефа и его супруги Маргариты де Рессигье было одиннадцать детей.
Воспитание и образование потомок альбигойцев получил в местном иезуитском коллеже. Впрочем, почти все мальчики из местных дворянских семей учились там. Из однокашников Жана-Франсуа можно выделить двоих: маркиза де Рошегуда, который много лет спустя будет голосовать против казни Людовика XVI во время суда над ним, а также Шарля Менго де Ла Хажа, который станет лучшим другом Лаперуза на всю жизнь.
К пятнадцати годам Жан-Франсуа владел тремя языками – французским, латинским (на нем велось преподавание в коллеже) и окситанским (языком малой родины). Кроме того, он был обучен началам арифметики и риторики, умел держаться в седле и фехтовать. С этим багажом юноше предстояло покинуть родной дом – в Лангедоке дворяне Бурбонов лишь рождались и иногда (если очень повезет) умирали, вся остальная их жизнь происходила вдали от дома.
В отличие от XVII-го века, когда дети юга чаще выбирали армейскую карьеру, имея в армии развитую сеть связей и патронажа, в Галантный век их стопы все чаще устремлялись во флот. Бурбоны достаточно уверенно побеждали своих врагов на суше, но на море британцы раз за разом оказывались сильнее. Где опасно, там престижно, где престижно, там южане – при Старом режиме с этим было просто.
В 1756-м году в Бресте Жан-Франсуа де Гало поступил в гардемарины. В это же время он добавил к своей первой фамилии вторую – де Ла Перуз. Так называлось одно из поместий его семьи.
В том же году началась Семилетняя война. Пока русские и австрийцы воевали с Фридрихом Прусским, Франция вела отдельную игру с Британией.
Уже в 1757-м Лаперуз отправился в Северную Америку на линкоре «Славный» («Celebre»). «Славный» был частью эскадры из одиннадцати кораблей. Эти одиннадцать кораблей должны были соединиться с французскими эскадрами, отправившимися ранее, и вместе сформировать французский флот в районе Луисбурга – поселения на острове Иль-Руаяль (ныне Кейп-Бретон, Канада). По мнению французского командования именно контроль над Луисбургом был ключом к контролю над Квебеком. Учитывая то, что целью Британии в Америке (да и во всей войне) было уничтожение французских колоний, Франции необходимо было удержать Луисбург во что бы то ни стало.
Первая экспедиция Лаперуза выдалась настолько трагичной, что хочется смеяться. Без проблем добравшись до Луисбурга, французы стали наблюдать за развертыванием британских сил, благо до их базы в Галифаксе было около суток плавания. Британцы, в свою очередь, видя береговые укрепления Луисбурга и французский флот, атаковать опасались. Две силы стояли друг против друга и не решались сделать первый шаг.
Все решила стихия. В конце сентября разыгрался жесточайший шторм, разбивший и потрепавший почти все английские суда. Французскому флоту досталось меньше, но их командующий Дюбуа де Ла Мот все равно не решился атаковать неприятеля в разгар непогоды. А после того, как британцы с трудом ретировались, во французском флоте началась эпидемия тифа, терзавшая эскадру на протяжении всего путы домой, в Брест. При заходе в порт Бреста недокомплект в экипажах некоторых кораблей был таким, что те почти не могли маневрировать.
Французский флот на рейде Луисбурга.
Но и это был еще не конец. Матросы, сойдя на берег, распространили болезнь по городу, в результате чего от тифа скончалось около 10 000 человек. Известно, что Лаперуз избежал и цинги в Луисбурге, и тифа по пути домой. Так и не пройдя боевое крещение, юноша прошел через настоящий ад морских экспедиций того времени.
Уже через несколько месяцев, в феврале 1758-го Лаперуз вновь отправился в Новый Свет. Британцы снова планировали взять Луисбург, французам снова нужно было его защищать. На этот раз шторм не пришел на помощь французскому флоту, и британцы снова, в очередной раз продемонстрировали свое полное превосходство на море. Луисбург был потерян.
Шарль-Анри-Луи д’Арсак шевалье де Тернэ.
Эта кампания ознаменовалась для юного гардемарина не только первым боем, но и знакомством с капитаном д’Арсаком де Тернэ – тот командовал фрегатом «Зефир», на котором в этот раз служил Лаперуз. Де Тернэ станет патроном Лаперуза на долгие годы.
После потери Луисбурга положение Франции в Северной Америке стало проигрышным. Новости с других фронтов тоже были удручающими. Французский флот терпел поражение за поражением. Цепляясь зубами за каждую возможность, разбиваясь в рискованных маневрах, погибая под беспощадным обстрелом, навязывая и навязывая ненавистному противнику все новые битвы, французский флот не мог одолеть англичан.
В 1759-м году во время подготовки французского вторжения в Британию состоялась битва в бухте Киберон. Лаперуз служил на линкоре «Грозный» («Formidable»). Именно на арьергардный дивизион, в который входил «Грозный», обрушился первый и самый сильный удар британцев. Жан-Франсуа оказался в самой гуще боя, получил два ранения и был пленен.
При Кибероне французский флот вновь был повержен. Рыцари Бурбонов могли драться как черти, но для победы над англичанами на море одной отваги было недостаточно. Это был урок целому поколению – следующие двадцать лет Франция будет делать все, чтобы сравняться со своим врагом в его самом искусном навыке.
Плен Лаперуза не продлился долго – он был обменян. Восстановившись от ран, Жан-Франсуа снова ринулся в бой. Даже очевидно проигрывая, французы продолжали навязывать британцам битву за битвой. В 1762-м году Лаперуз участвовал в экспедиции на Ньюфаундленд под руководством де Тернэ. Малыми силами французы смогли захватить и уничтожить британские рыболовные промыслы, нанеся противнику ущерба на миллион фунтов стерлингов. И вновь Лаперуз с достоинством выдержал тяжелейшую экспедицию, наполненную сложным маневрированием и переменой погодных условий.
Осень 1759-го года оказалась черным временем для Франции не только из-за поражения при Кибероне (20 ноября). За два месяца до этого маркиз де Монкальм пал в Битве на равнинах Авраама близ Квебека. Вскоре за ним последовала вся Французская Америка, кроме нескольких островов. В 1761-м году несчастный генерал де Лалли-Толендаль, будучи полностью отрезанным от сообщения с Родиной, сдаст британцам Пондишерри – так Франция потеряет перспективы в Индии. Когда Семилетняя война наконец завершится, окажется, что Франция потерпела в ней полное и кошмарное поражение.
Для всех, кто видел де Монкальма на равнинах Авраама, для всех, кто погибал от цинги в Луисбурге, для всех, кто не дождался своих мужей или отцов с полей сражений Семилетней войны, слово «реванш» билось рефреном в висках. Вандейцы и окситанцы, провансальцы и бретонцы, эльзасцы и гасконцы испытали по итогам войны очень странное, новое чувство. Это чувство было чудовищно неприятным и поразительно общим для всех них, особенно для дворян – все эти люди испытывали чувство национального унижения. Так все они окончательно стали французами.
После войны Лаперуз получил повышение до энсина – по сути, это означало, что начальство довольно его успехами и рассчитывает на продолжение его карьеры во флоте.
Впрочем, некоторое время после войны ему пришлось заниматься вполне мирной службой на торговых кораблях. Несмотря на крах французских колоний в Семилетнюю войну, кое-какие заморские владения у Франции остались. В 1771-м году Лаперуз служил в Сан-Доминго (нынешнее Гаити) на фрегате «Прекрасная курочка» («Belle Poule»).
Много позже, летом 1778-го года фрегат «Belle Poule» вступит в затяжной бой с британским фрегатом «Arethusa» в водах Ла-Манша. Это будет первое официальное сражение новой войны между вечными противниками. Оба фрегата получат тяжелые повреждения и покинут поле боя без очевидного исхода, но во Франции это будет воспринято, как победа, ведь французский моряк не уступил английскому моряку. В честь подвига «Belle Poule» во французскую моду на некоторое время войдет очень экстравагантная прическа…
Но Лаперуза уже не было на этом фрегате в 1778-м. Он прослужил на нем сравнительно недолго, но кроме службы на Сан-Доминго успел отметиться и участием в экспедиции «Belle Poule» в Индийский океан в 1772-м.
Уже в следующем году Лаперуз отправился на Иль-де-Франс (ныне Маврикий), где служил комендантом его старый друг и наставник де Тернэ. Пожалуй, именно на этом острове Жан-Франсуа прожил самые счастливые годы своей жизни.
Весной 1773-го Лаперуз отправился в Индийский океан с не вполне очевидными целями. Через несколько лет его сделают кавалером Ордена Святого Людовика. Практически все источники утверждают, что это стало наградой за действия Жана-Франсуа по защите Маэ – одного из последних оплотов Франции в Индии, от местных князьков. Однако свидетельств о том, чем Лаперуз в действительности занимался в Индии, крайне мало. Судя по всему, французские «люди работали». Кстати, по итогам своих экспедиций в Индию Лаперуз написал небольшую работу «Индийские проекты», в которой изложил свое видение положения Франции в Индийском океане и ее перспективы.
По возвращении из индийского приключения Жан-Франсуа решил обосноваться на Иль-де-Франс более основательно. По замечательному совпадению, на острове оказался Шарль Менго де Ла Хаж – друг Лаперуза еще по иезуитскому коллежу Альби. Вскладчину двое друзей купили себе имение в горной части острова. В это же время Лаперуз сблизился с местной семьей Броду. С отцом семейства Авраамом Броду из Нанта его связывали профессиональные дела – Авраам служил главным интендантом колонии. Но истинной целью частых визитов Жана-Франсуа в гости к Броду являлась возможность увидеться с дочерью Авраама Элеонорой. Ему было за тридцать, ей было шестнадцать или семнадцать. Он был успешен и обеспечен, а также обаятелен и красив. Она была мила, умна и умела любить. Вскоре они обручились.
Довольно часто приводится факт креольского происхождения Елеоноры, но найти ему однозначное подтверждение оказалось не так легко. Ее родители родились во Франции, а ее единственное известное изображение не выдает в ней смешанного происхождения. Впрочем, для родителей Лаперуза был важен не столько цвет ее кожи, сколько низость ее происхождения.
За время войн и экспедиций Жан-Франсуа как-то позабыл, из какой глубинки он родом. Пока в большой Франции дворянское происхождение значило все меньше, в иных медвежьих углах все еще можно было услышать архаичные разговоры о мезальянсе.
Споры с родней продлятся в течение многих лет. В иные моменты и Жан-Франсуа, и Элеонора будут готовы отречься друг от друга, но так этого и не сделают. Лишь вернувшись с еще одной войны с Англией победителем и героем, Лаперуз получит, наконец, право официально связать свою жизнь с этой женщиной.
В 1776-м году Лаперуз покинул Иль-де-Франс вместе с де Тернэ. Назревала новая война, и монотонный рефрен «реванш» с новой силой зазвучал в душах тех, кто помнил прошлую войну.
Лаперузу и всей Франции предстояло снова сойтись со своим заклятым врагом.
***
Создано при поддержке Ложи К&А.
Для желающих поддержать меня монетой номер карты Сбербанка: 4276 6300 1771 2483.
Также я пишу художественные произведения и публикуюсь на Litres. Моя авторская страничка для интересующихся.
