— Стоять! Стоять! Не приближаться! — требовал я, продолжая расходовать пневму. — Не приближаться… Мы не можем взять на борт всех вас!
— Вы бросаете нас! — закричала какая-то женщина. — Вы не имеете права нас бросать!
— Вам бы только спасти свои шкуры!..
— Они ещё и стреляют!..
Я не стал вступать в спор. Просто продолжал стрелять в особо ретивых и наглых. Когда все штурмовики загрузились, плотно забив трюм, каюты и коридоры, я повернулся к морякам на орудиях и приказал:
— Я выйду с поднятой левой рукой и буду держать её над головой. Если я её резко опущу, вы начинаете стрелять. Если держу, не двигаетесь — даже если вам покажется, что меня сейчас убьют.
— А если вас-таки убьют, кэп?
— Тогда у вас есть моё разрешение стрелять, — заколебавшись всего на секунду, ответил я.
По пути вниз я заглянул к Ликану и пояснил ему что делать, если меня всё-таки убьют. А потом зашёл к Пенгору и уточнил, сколько ещё людей мы можем взять на борт, чтобы не упасть до Руно. После чего спустился мимо удивлённых штурмовиков с жезлом в руке и вышел на площадку. До ближайших гражданских было всего сорок шагов. Самые смелые уже начинали подступать ближе…
— Я сказал стоять! — рявкнул я на них, наводя жезл и заставляя вернуться. И только после этого продолжил. — На дирижабле есть пятнадцать мест. Если совсем уплотнить, то шестнадцать!
Толпа в ответ возмущённо загудела и начала придвигаться. Стало немного страшно, но я взял себя в руки. Для них я сейчас был представителем власти. Я не имел права показать свою растерянность.
— Видите эту руку? — спросил я, перекрывая гул. — Видите там орудия? Если эта рука опустится — матросы будут стрелять прямо по вам…
Я подождал и убедился, что все меня поняли и хотя бы постарались остановиться.
— Эти шестнадцать мест в первую очередь будут отданы тем, у кого нет пневмы на возрождение. Есть такие? Поднимите руки!
Надо отдать должное — никто хотя бы не стал врать. Потому что никто рук не поднял.
— Дети и женщины, сколько вас тут? — продолжил я.
Женщин оказалось семь — две дамы с Большой Скалы и пять разнорабочих. Детей, к счастью, в этой страшной толпе всё-таки не было.
— А что с остальными местами? — крикнул какой-то мужчина.
— Ничего! — ответил я. — Если вы сами не выберете тех, кто полетит — они останутся незанятыми. Максимум я возьму какой-нибудь груз… Но я не смогу гарантировать его сохранность.
— А как нам выбирать? — закричал какой-то благообразный профессор.
— Вы лучше знаете друг друга, — сказал я. — Вам это и делать.
Толпа загудела, но загудела не угрожающе — загудела, обсуждая…
— Молодой человек, а будут ли ещё транспорты? — спросил всё тот же профессор.
— Не могу знать, гратомо. Когда я отправлялся, выделили всего три штуки, включая мой.
— Это всё настолько отвратительно… — вздохнул профессор. — Коллеги, дорогие мои! Давайте соберёмся и определим, кого и что нам надо отправить. Этот молодой капитан вряд ли может долго здесь стоять! Давайте вести себя, как цивилизованные люди! Смерть — ещё не конец жизни!
Удивительно, но слова профессора подействовали. Паника слегка улеглась, и люди принялись что-то обсуждать, толпясь вокруг. А я так и стоял с поднятой левой рукой и зажатым жезлом в правой. Людей в лагере было жалко, но и командование флота я понимал… Судя по тому, где мы видели орду тварей — до скалы с неработающей точкой возрождения ей оставалось идти немного. У флота, который за несколько последних поколений почти ни с кем не воевал, неожиданно появилась тяжёлая задача — подготовиться к нападению. И вот удивительное дело — флот пока справлялся…
Очень скоро ко мне вытолкнули девятерых человек, нагруженных поклажей так, что по весу в итоге получалось больше, чем я рассчитывал. Однако упираться и требовать скинуть груз я не стал. Людей погрузили в дирижабль, я вернулся в рубку и приказал взлетать.
— Пенгор! — крикнул я в трубу, что вела в логос-отсек. — Выжми всё из логосов, только дотащи нас до скалы! У нас здесь перевес…
— А то я не знаю, кэп! — ответил мне тот, но голос его звучал почти весело, что было необычно.
Транспортный дирижабль дёрнулся, отрываясь от земли, и медленно начал набирать высоту. Я вышел на палубу, отпустил матросов с орудий, а сам посмотрел на людей, оставшихся в лагере. Ещё бы один транспорт!.. И вывезли бы всех. Но я знал, что транспорта не будет. Шесть десятков рабочих и учёных оставались на небольшой возвышенности на ночь. А то и не одну. И больше нет штурмовиков, готовых жезлами и посохами прикрыть их от тварей…