Рецензия на спектакль по пьесе драматурга Алексея Житковского.
"Горка" выстрелила на "конкурсе конкурсов" фестивале "Кульминация" в 2018 году. Мое же первое знакомство с ней случилось несколько раньше, во время первой читки в городе на Оби, где и была написана пьеса.
Здесь летом 2019 в Нижневартовском городском драматическом театре случился фестиваль "Территория". После трех зарисовок зрители проголосовали за то, чтобы в стенах театра поставили спектакль местного драматурга. В ноябре этого же года состоялась долгожданная премьера. Режиссером постановки стал Иван Миневцев.
От оленя до медведя
История начинается с главной героини. На сцене абсолютная темнота, в центре сидит она - воспитатель-первогодка. Анастасия Шмарина распределяет роли детей для новогоднего утренника. Место встречи – родительский чатик в вайбере:
«..Иван – олень, Илья – олень, Мурат - олень. Керим, Озод - эскимосы. Девочки - все снежинки..», - говорит вслух героиня утомленным и раздраженным голосом.
Зрители смеются. Ну еще бы, эти родительские чаты знакомы каждому второму. Но вот на сцене появляется Олег [сожитель Насти]. И история начинает раскручиваться.
В исполнении Ольги Горбатовой персонаж Насти получился местами резкий, грубоватый, сильный и вместе с тем, вызывающий сочувствие. Иногда возникает ощущение, что драматург изначально писал текст под Ольгу, уж очень органично она вжилась в эту роль. Сергей Лесков в этой истории играет роль многообещающего сварщика Олега и по совместительству сожителя Насти. Персонаж в его исполнении получился тягучий, словно мёд. Его манера растягивать слова на контрасте с быстрыми и динамичными репликами героини Ольги, подчеркивает абсолютную непохожесть друг на друга Олега и Насти.
Поверхностный, в каком-то смысле, но заботливый и любящий он, просто хочет провести время с любимой женщиной. Но она не может переключиться, работа завладела всеми ее мыслями и чувствами. Причем завладела настолько, что даже во сне Настя видит детский сад. Вот только сны эти не совсем обычные, в них она убивает детей из своей группы, а после разбивает стекло и ест его. Сожитель в ответ на откровения о ночных кошмарах отмахивается от Насти словами: «Да ты конченая!». И тут мне в голову приходит неожиданная мысль. А что бы сказал об этих снах дядюшка Фрейд, будь жив? Кажется он бы с Олегом не согласился.
Давайте представим, что знаменитый австрийский психоаналитик живет в наше время и по какой-либо неизвестной нам причине приезжает в Нижневартовск. Чтобы провести время с пользой, он отправляется в театр. В этот особенный день на сцене Гордрамы ставят "Горку". И вот он садится в зал и начинает анализировать происходящее [уверена, что Фрейд не смог бы молча смотреть спектакль, как простой обыватель].
«Чем более странным нам кажется сон, тем более глубокий смысл он несет», - отметил бы гуру психоанализа, услышав что снится Насте.
А ведь странного и символичного в постановке Миневцева с лихвой. Причем не только во сне, но и наяву. Буквально с первых мгновений за спиной главной героини появляется огромная тень медведицы [или медведя] и шествует по белоснежному бумажному занавесу. Она [все-таки пусть это будет она] бродит из стороны в сторону: туда и сюда, туда и сюда. Перед зрителем встает очевидный вопрос: кто это? К концу спектакля становится ясно. Образ хозяйки леса не что иное, как начало и конец. Момент перерождения. И, словно божественный первоисточник, в самый переломный момент истории медведица принимает Настю в свои объятия. Уже не тень, а осязаемый зверь уносит хрупкое тело девушки в неизвестном направлении, убаюкивая ее, словно маленькое дитя,
В глаза бросается монохромность сценографии - черно-белые декорации и одежда персонажей. Этакий контраст, из внешнего конфликта перетекающий во внутренний. Местами, конечно, случаются красочные пятна, как встреча Насти с заведующей детским садом например, которую она за глаза называет Зауроном. За счет этой игры с цветом режиссер направляет эмоции зрителя.
Хочется также отметить то, каким образом выстроено сценическое пространство спектакля. Конструкция достаточно проста, можно даже сказать демонстративно недорога, по крайней мере так выглядит. С помощью занавеса, который то поднимается, то опускается, мы перемещаемся по нескольким уровням. Нижний - это детский, здесь все просто и понятно и из взрослых персонажей спектакля только главная героиня спускается в эту "зону комфорта". Средний уровень - это мир взрослых. Здесь рабочие будни, общение с коллегами, треп с дворником и все намного сложнее. На этом уровне Насте не так комфортно, как внизу. Ну и верхний ярус - этакая поднебесная, где правит зав детского сада. Сюда стремятся не попадать в принципе, а если кого-то из коллектива вызывают, его провожают словно в последний путь.
В центре сюжета двое
ОНА и ОН. Воспитатель детского сада и [нет, не Олег] таджикский мальчик Озод из ее группы. Персонажа сыграл Владимир Ткаченко. Ему хорошо удалось передать невинное и легкомысленное отношение ребенка ко всему, что происходит с ребенком в этой истории.
Настя забирает Озода домой, после того, как однажды родители не приходят вечером за сыном. В этом месте можно осудить воспитателя. Она откровенно похищает ребенка, ведь согласно закону, в такой ситуации должна была сообщить об инциденте в органы полиции. А можно ее поступок и оправдать неравнодушием к забытому родителями мальчику. Только вот что в действительности ею движет?
Сперва Настя испытывает жалось к нему. Ребята в группе обижают и не принимают Озода, наверное, отчасти это роднит их с героиней. Или она думает, что их это роднит. Позже Настя начинает испытывать к нему более глубокие чувства. И уходит в них с головой. Вероятнее всего девушка бежит от реальности, которая ее не устраивает. Вся эта суета и стресс во время подготовки к новогоднему утреннику, давление руководства и вообще работа в бюджетном учреждении, где ты часть одной большой системы, представлена в спектакле как каторга и мука. Даже со стороны накатывает чувство безысходности. И героиня бежит от проблем.
Настя погружается в свою иллюзию и затягивает в нее Озода. В какой-то момент ей снится сон. Он не похож на прежние. Сон этот словно мантра, в которой она изливает душу. Титры с текстом сменяются на экране под звуки восточной музыки, плавно перетекающей в духовную. В тот момент, когда звучит Перголези - Stabat Mater уже не остается сомнений в том, что режиссер ведет нас духовным путем. В какой-то момент приходит понимание, что на экране за текстом не пестрый ковер, а изображение Мадонны времен ренессанса. Дерзкое решение Миневцева оказывается вполне оправданным. Все это вместе вызывает ощущение единения, человеческой близости между героями и словно бы божественного вмешательства.
«Иллюзии привлекают нас тем, что избавляют от боли, а в качестве замены приносят удовольствие», - оценил бы Фрейд происходящее.
В этот момент перед зрителем Настя обнажает свои тайные желания. Оказывается, боль героини - в несбывшемся материнстве. И не только. Мальчик становится для нее символом всего: ребенка, которого нет; мужчины, который вроде бы есть, но не вызывает сильных чувств; какой-то другой неопределенной жизни. И неспроста для раскрытия всей глубины ее подсознания выбран именно таджикский мальчик. Его культура отлична от Настиной. Чужие традиции, взять ту же сцену, в которой она расспрашивает его о приготовлении плова, манят ее своей неизвестностью. И вот они есть друг у друга, по крайней мере сейчас. То состояние, в котором она пребывает в эту самую минуту похоже на счастье, пусть и искаженное внешними обстоятельствами.
«Задача сделать человека счастливым не входила в план сотворения мира», - буркнул бы Фрейд. И оказался бы прав.
В реальности героиня скорее в отчаяние, чем в эйфории, хоть и сама этого не понимает. Она готова на бегство с чужим ребенком. И, наверное, так и сделала бы. Но все эти внезапные мечты рушатся. Мальчика забирают. Та легкость, с которой он покидает дом Насти, лишь подтверждает всю надуманность их единения. И осознание этого становится последней каплей для героини.
Катарсис. Она разбивает вдребезги стекло [на сцене Настя рвет бумажный занавес] и словно бы умирает. И вот, встреча с медведицей в самом конце похожа на встречу с Богом. Может даже показаться, что девушка покончила с собой. Но нет, режиссер дает четко понять, когда она выходит на сцену с забинтованной рукой, что конец этой истории - начало новой истории. Впереди у Насти новогодний утренник, строительство горки в конце концов, может быть море и красный катамаран, кто знает.
#театр #культура #спектакли #хмао-югра #горка