оглавление канала
Я подъехала к фельдшерскому пункту, когда солнце уже клонилось к западу. Еще пара часов и наступят вечерние сумерки. Спешилась и привязала Матильду у крыльца, посетовав про себя, что день промелькнул очень быстро, а столько всего случилось. Ну, да ладно, как-нибудь, разберемся. Над маленьким домиком, где хозяйничала Клавдия Васильевна, поднимался дым из трубы. Значит, хозяйка уже топит печь. Мне нравилась эта маленькая крепкая женщина с командирским голосом и стальным характером. Вот уж точно, у кого не забалуешь!
Тихонько постучала, услышав зычное «входите», открыла дверь и быстро прошмыгнула внутрь, чтобы не выстудить дом. Клавдия Васильевна сидела за старым письменным столом и заполняла какие-то документы. На стук закрываемой двери обернулась. Увидев меня, сняла свои круглые очочки, одна дужка которых была перемотана синей изолентой и, встала мне с улыбкой навстречу.
- Олюшка … - Ее объятия были на уровне моей талии, или чуточку повыше. – Митяя пришла проведать?
- Да, Клавдия Васильевна. Как он?
Маленькая женщина сразу стала серьезной.
- Да, легко отделался! Видно, в самый последний момент услыхал что, или почуял. Голову то маленько в сторонку убрал. Удар скользом прошел. Сильно досталось. А, если бы… Черепок бы раскололся. – Шепотом закончила она, кивнув на белую ширму, отгораживающую старенькую медицинскую кушетку, обтянутую серым дерматином, потертую по углам.
Я осторожно заглянула за ширму. Митяй лежал на ней, как солдатик. Руки по швам, голова перемотана бинтами, а глаза смотрели с испугом и надеждой одновременно. Увидев меня, он попытался улыбнуться. Получилось плохо и он поморщился от боли.
- Викторовна, я совсем тут не при чем. Что я, вражина какая, конюшню поджигать?! – Начал громким шепотом тараторить он.
Я не дала ему договорить.
- Ты чего это, Митяй? Тебя никто и не обвиняет. Лучше расскажи, чего помнишь.
Он насупился.
- Ничего я не помню. Стал конюшню открывать, а тут меня сзади кто-то по башке и шваркнул. Очнулся уже здесь.
В глазах его плескался неподдельный страх. Я присела на краешек кушетки. Ласково ему улыбнулась, и вкрадчивым голосом проговорила.
- Митяй, мы «бриллиантовую руку» все смотрели. Я помню: «Упал, потерял сознание, закрытый перелом, очнулся-гипс». Ты это можешь мамке своей рассказывать. Она, может, и поверит. А мне глупости то не говори. – Я добавила ласки в голос, отчего, Митяй попробовал вжаться в стенку, возле которой стояла кушетка. Получилось не важно, и он загрустил. – Слушай, парень, лучше расскажи мне все, как было. – Я подняла руку, делая ему знак молчать. – Митяй, еще раз повторяю. Никто тебя в пожаре не обвиняет. Но, то, что ты, такой смышленый, ничего не увидел, или ничего не почуял, не в жизнь не поверю. Рассказывай. – Он все еще смотрел на меня с испугом. И я добавила. – Митяй, лучше мне, чем следователю.
Глаза его стали круглыми как блюдца, лицо, и без того бледное, тут стало принимать зеленоватый оттенок. И он громким шепотом заговорил:
- Викторовна, ты ж, понимаешь. ОНИ меня убьют….
Терпение было, практически, моим вторым именем. Но, уж слишком много всего произошло за один день. Поэтому, к вечеру его запас у меня почти иссяк.
- Митяй, ты меня что, уморить решил? – Вложила я в вопрос, как можно больше душевности. – Тогда тебе не придется бояться загадочных ИХ. Я сама тебя убью!!! – Рявкнула я.
Митяю деваться было некуда, в смысле, бежать. И он просто крепко зажмурился. Из-за ширмы показалась голова Клавдии Васильевны с сурово нахмуренными бровями.
- Ольга!!! – Грозно рыкнула она. – Ты что, белены объелась?! Ему сейчас покой нужен! А ну, выметайся отсюда живо!!
Я поднялась и закивала головой.
- Ухожу, ухожу. Только два слова на прощанье…- И, не дожидаясь ответа грозной фельдшерицы, обратилась к Митяю, в последней надежде ввести его в разум. – Как ты не понимаешь, дурья твоя башка!! Если ты мне сейчас все расскажешь, то это уже не будет тайной. И неизвестным ИМ, не будет смысла тебя убивать. А пока ты молчишь, ты просто ненужный свидетель. А мне тебя, дурака, жаль!! И мамку твою жаль!! – Я в сердцах махнула рукой и пошла на выход, досадуя на себя за свою несдержанность.
Я уже коснулась ручки двери, когда из-за ширмы раздался голос Митяя.
- Викторовна, там Игнат был …
Моя нога, занесенная, чтобы переступить через порог, застыла в воздухе. Я медленно повернула голову назад. Но, Клавдия Васильевна замахала на меня руками.
- Все, все… Свидание окончено. Больному покой нужен!! Завтра придешь! – И она стала выталкивать меня в спину.