Предыдущий отрывок и начало перевода.
*
По-прежнему пребывая в волнении от недавней сцены или от того, как я сама себя накрутила, я вошла в ресторан и спросила у хостес, куда мне пройти на конференцию.
«Вооот, сама назвала это конференцией, а на мужа ругаешься, когда он то же самое сказал.»
Девушка объяснила, что весь зал сегодня выкуплен под наше мероприятие, поэтому я могу пока разместиться, где мне удобнее.
Любопытно было находиться в этом обыкновенно людном месте одной. Красивые аккуратные столики покрывают плотные светло-серые скатерти, на которых особенно важно смотрится ослепительно белая посуда и алые бокалы. В центре каждого стола маленькие вазочки с красными розами. Во всю длину потолков раскинулись огромные окна, которые занавешены только легким белым тюлем, от чего весь зал залит светом. У каждого окна в больших горшках стремятся ввысь зеленые растения: фикусы, лимонные деревья, ховея, похожая на какую-то заморскую пальму.
В дальнем углу на небольшом возвышении стоит белый рояль. Конечно, в изысканную обстановку он вписывается очень выгодно. Возле него маленький круглый стеклянный столик на трех тонких изогнутых ножках и мягкое кресло, такого же алого цвета, как бокалы на столах, с небольшим пуфиком для ног впереди.
Я ходила между столиками, осматривалась, представляла, как планируется здесь все разместить для встречи. Думала, что это место не очень подходит для пресс-конференций. Странно, что до сих пор не было рабочих, место явно не было подготовлено к общению с журналистами, еще не собирались люди. Я забеспокоилась, что перепутала дату или время начала.
Тут дверь позади меня открылась и ко мне быстрыми шагами подошел Хайни. В кедах, джинсах, в футболке с американской рок-группой, и в расстегнутой толстовке поверх. Растрёпанный, с букетом тугих плотных кроваво-бордовых пионов в руке.
– Привет! Ты потрясающе выглядишь! Это тебе, – протянул мне сочный ароматный букет, – Кира, прости, не успел предупредить, наша встреча немного задерживается. Но ты ведь останешься подождать? Обещаю составить тебе компанию и сделаю все, чтобы ты не скучала это время.
– Спасибо, я очень люблю пионы, – я приняла цветы и вдохнула сладкий аромат, – конечно, я ведь уже здесь. Мне будет приятно провести это время с тобой. А где остальные?
– О, они очень заняты, да, очень, – он задумчиво поглядел в окно, перебирая пальцами по спинке стула, – Карл любит все заранее собирать, поэтому он уже пакует чемоданы, Доминик разговаривает с семьей по видео, Виктор тоже, знаешь, чем-то занят, а Леони опустошает мини-бар. У нее вроде пунктика по этому поводу, она боится наполненных бутылок, судя по всему.
Он вдруг потянулся убрать выбившуюся прядь моих волос, но в последний момент одернул руку.
– Ох, ну хорошо. Надеюсь, она придет в себя до пресс-конференции? Ей ведь наверняка тоже нужно присутствовать.
– Точно… ну да, будем надеяться. Ты голодна?
– Я бы выпила кофе.
Цветы поставили в вазу на круглый столик перед возвышением, которое как бы символизировало сцену. Вероятно, иногда здесь играют музыканты, но я ни разу не попадала на такие мероприятия.
Я отодвинула одно из кресел, планируя разместиться за столом с видом на широкую Моховую улицу и Кремль.
– Хочешь, я сыграю для тебя? – Хайни кивнул на рояль.
– Конечно, – я почувствовала легкое волнение. Игра на одном из самых романтичных музыкальных инструментов, только для меня одной, его глубокий, низкий тембр голоса. Это очень похоже на свидание. Он меня как будто проверяет на прочность.
– Тогда садись, где тебе удобнее. Ты хотела здесь?
Официант принес ароматный кофе, миниатюрные пирожные невероятной красоты на ажурном трехъярусном блюде, и снова растворился, оставив нас наедине.
Хайни сел перед роялем. Он был похож на уличного музыканта, случайно попавшего на торжественный прием. Но только его пальцы коснулись клавиш, и все стало неважно. Он явно был на своем месте.
Мне было неловко слушать его за своим столом, во-первых, я не могла видеть его лица, во-вторых, мне просто хотелось быть ближе к нему.
Я взяла свою чашку, поставила ее на маленький столик рядом с роялем и присела на краешек алого кресла. Скрестила руки перед собой, облокотилась на них и уставилась завороженным взглядом на чудесного гения.
Он пел и бросал на меня внимательные, острые, проникновенные взгляды. Он пел для моей души, не для ума. Чтобы я услышала его настоящий голос, его чувства. Каждый раз оглядываясь на меня, он как будто проверял – понимаю ли я.
Он пел так чувственно, иногда полушепотом, обо всем, что казалось, давно ищет нужного слушателя, и вот наконец может полностью раскрыться.
«За что мне такое счастье, и такое наказание? Откуда вдруг появился этот открытый, страстный мужчина, который впился в мою душу? Заставил меня ярче взглянуть на жизнь, дышать глубже, острее чувствовать, и за что жизнь тогда отнимает его у меня, если нам важно быть вместе?»
К горлу подкатывал комок отчаяния, сожаления, на глаза просились давно накопленные слезы. Я теснее сжала руки, зубами вцепилась в большой палец, только бы не разреветься.
Хайни закончил очередную песню, взял стакан воды, сделал большой глоток, посмотрел на меня выжидательно и сказал:
– Хочешь, я тебя немного научу?
– Чему? – я выпрямилась и удивленно на него посмотрела, – играть?
– Ну да, – он усмехнулся, – это не так сложно, иди сюда.
– Конечно, не сложно, когда у тебя лет двадцать опыта, – я заворчала, но все равно поднялась и подошла к роялю.
Хайни приставил к нему еще один стул, и сказал:
– Почти двадцать два, я же говорил, меня очень рано отправили в музыкальную школу. Не бойся, это совсем не страшно.
– Ох. Вообще, я всегда мечтала научиться играть на пианино, если честно. Но так и не решилась.
– Вот видишь, тогда тем более.
Мы сидели совсем близко друг к другу, я чувствовала его тепло, дыхание. Он сосредоточенно показывал мне, когда и на какие клавиши нужно нажимать. Но мои пальцы не слушались и тряслись от волнения. Хайни настойчиво продолжал показывать, как правильно, а когда у меня даже получалось сыграть две-три ноты, он поощрял меня своей самой счастливой улыбкой.
Я сразу это в нем заметила. Когда он был особенно чем-то доволен, то счастье выражало абсолютно все его лицо. Он зажмуривал глаза, морщил нос, растягивался в широкой сладкой улыбке, которая говорила о том, как сильно он кайфует прямо вот в эту самую секунду. Он умел быть счастливым, и ценил все крошечки своего счастья. И я была так же счастлива рядом с ним.
Мы доиграли мелодию, в которой у меня была важная роль дважды нажать на одну белую клавишу и один раз на черную. Я все равно страшно собой гордилась.
Хайни повернулся ко мне, приподнимая в левый уголок губ и сказал негромко:
– Как сказать на русском, «You are beautiful»?
– Ты красивая, – мои щеки запылали.
– Как?
– Ты кра-си-ва-я, – медленно произнесла я.
– Кира, ты кррра сивв-ва йй – а. Так?
Почти получилось. И со своим этим мягким «р», как мило.
– Ты самое прекрасное создание в мире, – прошептал он и запустил тонкие пальцы в мои волосы, наклонил голову ближе ко мне. Я почувствовала на своей щеке его горячее дыхание.
Мое сердце срывалось в пляс. Я не могла сопротивляться.
Он обеими руками обхватил мою голову, прижался своим лбом к моему. Мне было так жарко, так сладко в его руках. Он коснулся мягкими теплыми губами моего лба. Кажется, я слышала, как его сердце бьется в такт с моим.
Одной рукой продолжая ласкать мои волосы, другой он провел по моему подбородку, чуть приподнял, так, что наши глаза встретились. Страстно, выжидающе он посмотрел в мои полные страха, сомнений и желания глаза. И, притянув меня к себе, нежно, горячо поцеловал. Я утонула своими пальцами в его спутанных волосах, прижимала его к себе, и он прижимал меня в ответ.
Он так жадно нетерпеливо целовал мои губы, и уже совсем другого рода огоньки заплясали в его бывших минуту назад такими невинными глазах.
Волнующая пелена затуманила мой рассудок. Мягкие, срывающие поцелуи губы – вот единственное, что я осознанно чувствовала в тот момент. Хайни покрывал мое лицо поцелуями, крепко держал меня, окончательно поддавшись и растворившись в своем порыве.
– Подожди, у меня кое-что есть для тебя, – он немного отстранился, одной рукой продолжая держать мою руку, другой достал из заднего кармана джинс конверт, – вот.
– Что это? – я, словно пытаясь опомниться от долгого сна, повертела в руках незапечатанный конверт, затем открыла его и обнаружила внутри один билет на самолет.
– Это твой билет. Поехали со мной?
– Что? – кажется, я возвращаюсь в реальность, с горьким привкусом непринятых решений.
– Кира, нам нельзя теперь друг без друга, – он прижимал мою руку к своему сердцу, – я люблю тебя. Всей своей душой, всем сердцем люблю тебя, как только может любить человек.
– Нет-нет-нет, подожди-ка, – я отпрянула назад, поднялась и огляделась, будто впервые была в этом месте.
Уже алело небо за окнами. Я совсем потеряла время. И по-прежнему никого не было, словно все вымерли вокруг. Вдруг тишину разорвал сигнал сообщения на моем телефоне. Я вздрогнула, машинально прочитала на экране: «Ты скоро? А то буду ужинать без тебя)))».
«Муж...» – теперь я уже окончательно опомнилась.
– Подожди, а где же, у вас же должна быть встреча? – я озадаченно огляделась вокруг.
– Кир, нет никакой встречи.
– Что?????
– Кира. Ты пришла бы, если бы я сказал, что хочу провести с тобой вечер вдвоем?
– Так ты еще и врун?!
– Врун? – он покраснел и резко встал со своего стула, – я просто хотел тебя увидеть. И, я думаю, мы теперь оба понимаем, что должны быть вместе. Разве не так?
– Я.. я даже не знаю, что сказать, – я не могла найти себе места.
– Скажи, что поедешь со мной.
– Где ты вообще взял мои данные?
– Твоя помощница дала, я запросил наш договор, там все было.
– И ты вот так запросто принимаешь за меня решения?
– Никто не принимает за тебя решения! Я только предлагаю тебе себя. Тебе решать.
– Да? По-твоему, это так просто? А ты не подумал, как я буду объясняться с мужем? Что, я приду и скажу ему: «Здравствуй, дорогой, знаешь, я теперь люблю рок-музыканта и завтра улетаю с ним в тур, а ты давай, допивай свой чай и не подавись печенькой». Так?
– Любишь?
Я пропустила его вопрос мимо ушей.
– Я просто в бешенстве, Хай. Разве ты не думаешь только о себе, когда заставляешь меня принимать такие решения?
Я продолжала ходить по залу, заламывая свои пальцы, будто одни они были виноваты в том, что я натворила.
– О себе? – его лицо запылало, – ты называешь меня эгоистом? Я не виноват в том, что мы познакомились лет на десять позже, чем было нужно. Я не виноват в том, что у тебя есть муж. И если уж я о ком-то и думаю, то только о тебе. Чтобы хоть сейчас сделать тебя счастливой!
– Да? Приехать вот так волшебным принцем, нарушить всю мою жизнь, перевернуть ее с ног на голову. Это ты называешь счастьем?
– А как ты думаешь, что я должен был сделать? – в диком взгляде исподлобья видны были недоумение и ревностное ощущение потери. Он хватался за свои слова, как за спасательный круг, – пойми, я люблю тебя! – он вцепился в спинку кресла, так, что костяшки пальцев побелели, – когда почувствовал, что мы с тобой одно целое. Что я жить больше не смогу без тебя. Что я должен делать?
– Хай…
– Кира. Пожалуйста. – его голос чуть дрогнул. Мышцы были напряжены, вена пульсировала на шее, – ты же видишь, я беззащитен перед тобой. Останься. Пожалуйста. Не уходи. Хочешь, я поговорю с твоим мужем? Хочешь, мы останемся здесь дольше, решим все вопросы вместе. Я понимаю, что тебе нелегко будет это сделать. Но ведь я с тобой, я хочу быть только с тобой. Что я еще могу сделать, чтобы ты поняла?
– Я ужасный человек. И сама уже не знаю, чего хочу.
Он смотрел на меня со страшным отчаянием в глазах.
– Вижу, что не могу помочь тебе принять решение, – после долгой паузы наконец выдавил из себя Хайни.
Я кусала губы, глядя на него и не знала, что сказать.
– Я тебе не командир, – сказал он тихо, – и не могу заставить тебя, – он подошел к столу, положил на него конверт, – вылет завтра в четырнадцать-ноль-пять. Тот же аэропорт, где ты нас встречала. Я буду ждать тебя. Скажи, если я могу тебе чем-то помочь.
Он постоял еще несколько секунд в нерешительности, с выражением боли и сожаления, словно не признавая, что это конец, в попытках найти еще какой-нибудь путь, еще какие-нибудь слова.
– Прости, если я и правда испортил твою налаженную жизнь. Я только хотел, чтобы ты была счастлива.
И, не оборачиваясь, широкими решительными шагами он вышел из этого зала и, похоже, из моей жизни.
***
Still in a state of excitement from the recent scene or from how I screwed myself up, I entered the restaurant and asked the hostesses where I should go to the conference.
“You see, you just named it the conference, but you were angry at husband for the same.”
The girl told me the whole place is occupied for our meeting so I can stay wherever I want.
It was curious to be alone in this usually crowded place. Beautiful neat tables are covered with dense light gray tablecloths, on which dazzling white dishes and scarlet glasses look especially important. In the center of each table are small vases with red roses. Huge windows stretch the entire length of the ceilings, which are curtained only with light white tulle, from which the whole hall is flooded with light. At each window, green plants tend to rise in large pots: ficus trees, lemon trees, hovea, similar to some kind of overseas palm.
There is a white grand piano on a small elevation, in the far corner. Of course, it fits very well into a refined environment. Next to it is a small round glass table on three thin curved legs and an upholstered armchair, the same scarlet color as the glasses on the tables, with a small footstool in front.
I was walking between the tables, looking around, imagining how everything was planned to be placed here for the meeting. I thought this place wasn't really suitable for press conferences. It is strange that there were no workers yet, the place was clearly not prepared for communication with journalists, people were not going yet. I was worried that I had mixed up the start date or time.
Then the door behind me opened and Heinie came up to me with quick steps. In sneakers, jeans, a T-shirt with an American rock band, and an unbuttoned hoodie over it. Disheveled, with a bouquet of tight dense blood-maroon peonies in his hand.
- Hi! You look gorgeous! It’s for you, - he gave me a juicy fragrant bouquet. – Kira, I’m sorry, I didn’t tell you, our meeting is late. But you can stay with me and wait, right? I promise I would not give you to be boring.
- Thank you, I like peonies, - I took it and smelled a sweet smell. – Sure, as I’m already here. It will be a pleasure. But where are the guys?
- O, they busy, they really are, - he looked thoughtfully out of the window, running his fingers over the back of the chair. – Carl likes to pack everything in advance, so he's already packing his suitcases, Dominic is talking to his family on video, Victor is also, you know, busy with something, and Leonie is emptying the mini-bar. She seems to have a thing about it, she's afraid of filled bottles, apparently.
He suddenly reached out to remove a stray strand of my hair, but at the last moment pulled his hand away.
- Well, I hope she will be ready till the conference? I’m sure she has to be here.
- Sure… well, we will hope. Are you hungry?
- I’d like to drink some coffee.
The flowers were placed in a vase on a round table in front of the dais, which seemed to symbolize the scene. Musicians probably play here sometimes, but I've never been to such events.
I pushed back one of the chairs, planning to sit at a table with a view of the wide Mokhovaya Street and the Kremlin.
- Do you want me to play for you? – Heinie nodded at the piano.
- Of course, - I felt a little excited. Playing one of the most romantic musical instruments, just for me alone, his deep, low timbre of voice. It's very much like a date. It's like he's testing me for strength.
- Then please seat when it will be comfortable for you. Did you want to seat here?
The waiter brought fragrant coffee, miniature cakes of incredible beauty on an openwork three-tiered dish, and disappeared again, leaving us alone.
Heinie sat down in front of the piano. He looked like a street musician who happened to be at a gala reception. But only his fingers touched the keys, and everything became unimportant. He was clearly in his place.
It was awkward for me to listen to him at my desk, firstly, I couldn't see his face, secondly, I just wanted to be closer to him.
I took my cup, put it on a small table next to the piano, and sat down on the edge of the scarlet armchair. I crossed my arms in front of me, leaned on them, and stared with fascinated eyes at the wonderful genius.
He sang and cast attentive, sharp, penetrating glances at me. He sang for my soul, not for my mind. So that I could hear his real voice, his feelings. Every time he looked back at me, it was as if he was checking to see if I understood.
He sang so sensually, sometimes in a half-whisper, about everything that seemed to have been looking for the right listener for a long time, and now he can finally fully reveal himself.
Why do I have such happiness and such punishment? Where did this open, passionate man suddenly come from, who dug into my soul? He made me take a brighter look at life, breathe deeper, feel more keenly, and then why does life take it away from me if it's important for us to be together?
A lump of despair, regret rolled up to my throat, long-accumulated tears were asking for my eyes. I squeezed my hands tighter, gripped my thumb with my teeth, just not to burst into tears.
Heinie finished another song, took a glass of water, took a big sip, looked at me expectantly, and said:
- I can teach you a little if you want.
- What? – I straightened up and looked at him in surprise. – To play?
- Well, yeah, - he smiled. – It’s not so hard. Come here.
- Of course, it’s not so hard when you have twenty-year experience, - I grumbled, but got up anyway and went to the piano.
Heinie put another chair next to him and said:
- Almost twenty-two, I told you, I was sent to music school very early. Don't be afraid, it's not scary at all.
- Even better. Actually, I've always dreamed of learning to play the piano, to be honest. But I didn't dare.
- Ok, then, let’s do it.
We were sitting very close to each other, I could feel his warmth, his breath. He was concentrating on showing me when and which keys to press. But my fingers wouldn't obey and were shaking with excitement. Heinie persisted in showing me how to do it right, and when I even managed to play two or three notes, he encouraged me with his happiest smile.
I noticed it in him right away. When he was particularly pleased with something, happiness expressed absolutely his whole face. He squeezed his eyes shut, wrinkled his nose, stretched out in a wide sweet smile that spoke about how much he was getting high right this very second. He knew how to be happy, and appreciated all the crumbs of his happiness. And I was just as happy with him.
We finished playing a melody in which I had an important role to press one white key twice and one black key once. I was still terribly proud of myself.
Heinie turned to me, lifting the left corner of his lips, and said softly:
- How can I say in Russian “you are beautiful”?
- Ты красивая, - my cheeks were burning.
- How again?
- Ты кра-си-ва-я, - I repeated slowly.
- Kira, ты крра-сивв-ва-йй-а. That’s right?
Almost. And with his this soft “r” so sweet.
- You are the most beautiful creature in the world, – he whispered and ran his thin fingers through my hair, bent his head closer to me. I felt his hot breath on my cheek.
My heart was dancing. I couldn't resist.
He grabbed my head with both hands, pressed his forehead against mine. I felt so hot, so sweet in his arms. He touched my forehead with soft warm lips. I think I could hear his heart beating in time with mine.
Continuing to caress my hair with one hand, he ran the other along my chin, lifted it slightly, so that our eyes met. Passionately, expectantly, he looked into my eyes full of fear, doubt, and desire. And, pulling me to him, he kissed me gently, fervently. I buried my fingers in his tangled hair, pressed him to me, and he pressed me back.
He kissed my lips so eagerly and impatiently, and a completely different kind of light danced in his eyes that were so innocent a minute ago.
An exciting shroud clouded my mind. Soft, kissing lips - that's the only thing I consciously felt at that moment. Heinie covered my face with kisses, held me tightly, finally succumbing and dissolving in his impulse.
- Wait a minute, I have something for you, - he pulled back a little, one hand continuing to hold my hand, the other took an envelope out of the back pocket of his jeans. – Here.
- What is this? - as if trying to recover from a long sleep, I turned the unsealed envelope in my hands, then opened it and found one plane ticket inside.
- It’s your ticket. Please, come with me?
- What? - it seems that I am returning to reality, with a bitter taste of rejected decisions.
- Kira, we could not be separate, - he pressed my hand to his heart. – I love you. I love you with all my soul, with all my heart, as only a human can love.
- No-no-no, wait… - I jumped back, got up, and looked around as if I was in this place for the first time.
The sky was already red outside the windows. I've completely lost my time. And still, there was no one, as if everyone had died out around. Suddenly, the silence was broken by a message signal on my phone. I shuddered, mechanically read on the screen: “Are you coming soon? I'll have dinner without you)))”.
“Husband…” - Now I've finally come to my senses.
- Wait, there is supposed to be a meeting? - I looked around, puzzled.
- Kira, there is no meeting.
- What????
- Would you come if I said I wanted to spend the evening alone with you?
- So, you are a liar?
- A liar? - he blushed and abruptly got up from his chair. – I just wanted to see you. And now, I believe, we both realized we have to be together. Don’t we?
- I… I don’t know what to say, - I couldn't find a place for myself.
- Say you will go with me.
- Where did you get my data for a ticket?
- Your assistant gave it to me.
- And you can make a decision for me so easily?
- I don’t make any decision! I just offered me to you. You shall decide.
- Really? Do you think it's that simple? Have you thought about how I will explain myself to my husband? What, I'll come and tell him: “Hello, dear, you know, I love a rock musician now and I'm going on tour with him tomorrow, and come on, finish your tea and don't choke on a cookie.” So?
- Do you love?
I ignored his question.
- I'm just furious, Hei. Don't you think only of yourself when you force me to make such decisions?
I kept walking around the hall, wringing my fingers, as if they were the only ones to blame for what I had done.
- About myself? - his face flushed. – Are you calling me selfish? It's not my fault that we met ten years later than we needed to. It's not my fault that you have a husband. And if I'm thinking about anyone, it's only about you. To make you happy at least now!
- Yes? To come like this as a magic prince, to disrupt my whole life, to turn it upside down. Is that what you call happiness?
- What do you think I should have done? – in the wild look from under his brows, bewilderment and a zealous sense of loss were visible. He clutched at his words like a lifeline. – Hear me, I love you! – he gripped the back of the chair so that his knuckles turned white. – When I felt that you and I were one. That I can't live without you anymore. What should I do?
- Hei…
- Kira. Please, - his voice trembled a little. The muscles were tense, the vein throbbed in the neck. – You see, I'm defenseless in front of you. Stay. Please. Don't go away. Do you want me to talk to your husband? If you want, we'll stay here longer, solve all the issues together. I understand that it will not be easy for you to do this. But I'm with you, I only want to be with you. What else can I do to make you understand?
- I am a horrible human. I don’t know what I want.
He looked at me with terrible despair in his eyes.
- Well, I see, I can’t help you to make a decision, - he said after a long pause.
I bit my lips, looking at him, and didn't know what to say.
- I'm not your commander, – He said quietly. – And I can't force you, – he went to the table, put an envelope on it. – The flight leaves tomorrow at two-oh-five PM. The same airport where you met us. I'll wait for you. Tell me if there's anything I can help you with.
- He stood for a few more seconds in indecision, with an expression of pain and regret, as if not recognizing that this was the end, trying to find some other way, some more words.
- I'm sorry if I really messed up your established life. I just wanted you to be happy.
And, without turning around, with wide decisive steps, he walked out of this hall and, it seems, out of my life.