В просторном холле Дома Правительства царило оживление. Разночинный народ собирался на конференцию, посвящённую проблемам безопасности государства.
Кучковались по понятному принципу - кого-то объединяли интересы бизнеса, больших денег, зарабатываемых всё чаще на крови. В дорогих костюмах, не скрывая часов от Буре за несколько десятков тысяч долларов, перстни с изумрудами на толстых пальцах, они жестикулировали, громко и нагло смеялись.
(начало этой истории - здесь)
Кто-то стоял в ожидании самого события. По наивности полагая, что сейчас вот обсудят проблемы и начнут они решаться с первой космической скоростью... В этот раз, ну, точно всё пойдёт правильно...
Эти наивные люди были небольшой группой отставных военных, которая держалась обособленно. Седовласые, потерявшие здоровье, многих своих друзей, но не утратившие офицерской чести и понятие долга... Долга перед страной, разрываемой сейчас, словно благородный олень сворой бешеных собак...
Тем временем люди из группы "сильных мира сего" бросали пренебрежительные взгляды на проходящих мимо высших офицеров и ехидно ухмылялись...
Среди них был Черемис. Общаясь с этой когортой, он строил дальнейшие планы по обогащению. Николаева уже нет. Теперь мало кто ему сможет помешать...
Ему вспомнились недавние печальные события... встреча с Уотерсом, этим проклятым "Ставром" - лжеГоффманом. Как его ловко тогда обвели вокруг пальца. А затем резко исчезли. Эти мерзавцы просто хотели денег. Теперь у них столько, что оставят его в покое.
А с Синдикатом у него большие планы. Вот, они, почти все здесь..., стоят на расстоянии вытянутой руки... Ещё немного - вот где вы у меня будете. Он сжал кулак и посмотрел на него...
"Максим Вячеславович, ты где? Алё! Вернись!" - насмешливые возгласы компаньонов вывели его из оцепенения.
Неожиданно эта группа хамоватых чиновников приосанилась и затихла... Черемис бросил на них недоумевающий взгляд и обернулся...
Уверенной походкой в окружении нескольких людей в штатском к ним шёл ... сам генерал Николаев! Рядом с ним человек в штатском в руках держал... наручники!
Черемис схватился за галстук и ослабил давление этой дорогой удавки. Секундная стрелка настенных часов отсчитывала последние секунды его свободы. Губы затряслись, холодная испарина выступила на лбу. Ноги предательски подкосились и он рухнул на колени, опустив голову. "Всё, это позорный конец. Арест и расстрел?!" - пронеслось в его голове.
Не дойдя несколько метров до Черемиса Николаев и его сопровождающие свернули в сторону и прошли мимо. Человек в штатском в руке держал блестящие чётки, которые Черемис принял за наручники.
Генерал бросил короткий взгляд на стоящего на коленях Черемиса и едва заметно покрутил головой...
Остальные из Синдиката стояли ошарашенные произошедшим. И не столько воскрешение Николаева потрясло их, хотя некоторые стали судорожно шарить по карманам в поисках то ли совести, то ли яда. Стоящий на коленях Черемис был вроде ядерного взрыва, от которого похолодело всё внутри. Яркая вспышка, ударная волна и потом смертельная доза тюремной радиации - вот что их ожидало и чего они больше всего боялись...
Но генерал госбезопасности прошёл в зал заседания, не обращая на когорту негодяев никакого внимания...
. . . . . . . . . . .
Одна светлая голова из первых лиц государства предположила, что вынужденное сокращение всех структур повлечёт за собой целую серию ошибок.
А посему было бы полезно прислушаться к тем, кто имел свое собственное мнение, кто ушёл не по своей воле из рядов, а которого попросту "ушли".
После доклада Николаева о необходимости подобной практики, Первый оценил её с восхищением. Действительно..., а почему бы не учесть мнение уважаемых и заслуженных людей по вопросам судьбы государственных силовых структур и того, что связано с безопасностью страны?...
Мало, кто мог тогда предположить, чем обернётся первая и последняя подобная конференция.
Её открывал академик Вылегжанин. Впервые в открытую прозвучало слово Синдикат. Присутствующие в зале почувствовали напряжение в воздухе, словно сейчас должна произойти вспышка молнии с оглушительным громом...
Академик хорошо поставленным голосом и не глядя в тщательно подготовленный конспект обратился к присутствующим: ...."Синдикат продолжает своё безбедное существование. Сильные мира сего собираются всё реже, чтобы обсудить незначительные шероховатости между сферами влияния и интересов. Хотя, какие там интересы?
Очередной шероховатостью объявили чрезмерное количество предприятий тяжелой промышленности, машиностроения, химического производства.
Всего лишь несколько часов работы специалистов из киноиндустрии и у простого гражданина возникает убеждение, что давно пора закрыть очередное вредное производство. Действительно..., а зачем дымят Магнитогорский, Криворожский и Запорожский металлургические, а зачем Сумгаит производит эту вредную химию, отравляя Каспий? А зачем мы учим детей не так, как на западе? А зачем нам наша медицина? Зачем собственное самолето- и машиностроение? Станкостроение? Ведь всё это можно купить за границей? Зачем нам сельскохозяйственное производство? Опять-таки можно все привезти оттуда!
А зачем нам наш космос, когда можно иметь ничью МКС и освободившиеся деньги пустить для благосостояния народа? Только где эти деньги? А зачем, зачем, зачем... - бесконечность одного и того же вопроса без единого ответа.
А кому выгодно не слышать эти вопросы? Это выгодно тому, кто не чист совестью и помыслами... "- в зале зашумели, гул нарастал, мешая академику Вылегжанину закончить свой доклад. Он повысил голос и продолжил:
"Теряя очередное щупальце, этот всесильный спрут под названием Синдикат отращивает новое, более мощное. Словно от вакцины смерти, принимаемой регулярно, он становится неуязвимым... и это касается вас", - академик указал рукой на ту самую когорту неприкасаемых совестью. К нему подошли какие-то люди в штатском, отвели в сторону.
Через несколько секунд академик проследовал за ними...
Серов и Разуваев переглянулись, встретились взглядом с Николаевым, сидящим в президиуме. Тот поднялся и уверенной походкой направился к трибуне...
. . . . . . . . . . . .
Разуваев чувствовал себя прескверно. Давящая боль у сердца приносила страдания, не давая сделать такой желанный вдох полной грудью. Он поморщился и вновь сделал над собой усилие, чтобы не показать своего состояния коллегам.
"Ставр" был наслышан о конференции и её результатах.
"Андрей Николаевич, дел много, а времени мало. Первое - Серов уже отправил своих ребят проследить за Вылегжаниным. Вернее, за ним и его семьёй. Собирай наших... всех. Не забудь про великолепную четвёрку, моего сына, Димку. Хватит ему без дела сидеть. Виталия со Светланой, Бахтияра и Риту. Всех собирай. Сейчас каждый человек на счету..."
Ставров молча слушал. Нет, это были не указания, это была не просьба. Это было больше, чем приказ. Это был крик души отставного генерала.
"Батя", - Ставр впервые за много лет так обратился к своему командиру. Что произошло?"
Разуваев сильно прижал руку к грудине и поморщился от боли.
"У Вас подопечных сотни человек. Сотни разведчиков и не только. Как Вы умудряетесь их всех помнить?"
Генерал улыбнулся. "Мы с тобой вышли из одной школы. Давно уже позабыты правила Суворова. Не того, что предатель, а того, что Александр Васильевич. Он никогда не гнушался ночевать в одном окопе с простым солдатом и вместе с ним хлебать из одного котелка. И заметь, - его не тошнило. У него не было несварения от пищи тех, кого он посылал на победу. Не на смерть, а на победу.
И учил лично каждого и своим примером вдохновлял служивых. Поэтому и не проиграл ни единого сражения. А когда Екатерине Великой доложили придворные крысы о чудачествах Суворова, она вызвала его к себе с намерением отчитать и запретить уподобляться простолюдинам.
Что он тогда ответил? Не смолчал, не затрепетал перед царицей, а прямо заявил: "Победы моих солдат - это Ваши победы. На то я и назначен армией командовать, а не собирать сплетни, как некоторые из придворных".
Разуваев сделал паузу, словно перенесясь в те далёкие времена, когда были люди, что самому императору в глаза могли сказать правду..."
"Насколько я помню, Суворову ещё в самом начале службы сама Елизавета Петровна пожаловала серебряный рубль, но он не смел его взять, поскольку стоял на посту...
А после того самого демарша в отношении придворных, императрица произвела Суворова в статус графа.. За заслуги перед Отчеством, а не за борьбу со придворными."
"Всё верно, Андрей, всё верно. А сейчас направлений работы столько, что даже глаз не хватает всего отследить. Кстати, что со Звиадом?"
Ставров открыл знакомый сейф и достал лист бумаги. Протянул его Разуваеву.
"Здесь всё, что касается контактов Звиада. Он согласился иметь дело только с Вами и будет ждать сегодня в нашем месте. У него есть нечто вроде детонатора для подрыва Синдиката - сборища неприкасаемых совестью"...
Продолжение следует - здесь
Если история Вам интересна - можете поставить лайк, буду признателен Вашим комментариям. При желании подписывайтесь на канал. Всем мира и добра!
#рассказы и повести #люди и судьбы #лихие 90-е #приключения #армия