Почему в ОЗХО затыкают рты представителям России, какие псевдоответы там дали на запрос российской стороны по делу Навального, и что мы собираемся предпринять дальше, чтобы разобраться в этой истории, рассказал постоянный представитель России в ОЗХО Александр Шульгин в программе Владимира Соловьева «Полный контакт».
Соловьев: Александр Васильевич, что происходит? Нам ответили на наши вопросы. Насколько эти ответы корректны? Насколько это действительно ответы? И какие будут следующие шаги? Речь идет о так называемом отравлении Навального.
Шульгин: В отношении того, что происходит на площадке ОЗХО. 5 октября на заседании исполнительного совета руководящего органа ОЗХО группа из 45 государств, встревоженных тем, что произошло с Навальным, выступила с заявлением. В тот же день Британцы направили нам ноту с запросом по ст. 9. Вопросы сводились к тому, какого рода действия мы предпринимаем для того, чтобы прояснить случившееся в Омске год назад. Слушая это заявление, я сразу же подумал о том, что это политическая акция.
И это предположение подтвердилось через два дня. 7 октября на заседании того же самого исполнительного совета я попросил слово для того, чтобы сделать заявление по сюжету, поднятому в демарше 45 государств. Мне больше часа не давали возможность сделать это под различными предлогами: «мы прошли уже этот пункт повестки дня», «в зале нет посла Болгарии, который зачитывал заявление встревоженных государств». Короче говоря, затыкали мне рот. И кто это делал: послы США, Великобритании, а также примазавшийся к ним бельгиец.
В какой-то момент я спросил их: «Слушайте, вы встревожены или не встревожены? Почему в таком случае вы не разрешаете мне выступить с важным заявлением по той теме, которую вы сами подняли»? Пожимают плечами, отводят глаза в сторону. Говорят что-то о том, что мое предложение мешает сосредоточиться на обсуждении действительно важных вопросов. Конечно, мы добились своего. Я не просто сделал заявление, но даже встав со своего места, прошел через весь зал заседаний, и лично Фернандо Ариесу, директору технического секретариата, вручил объемную папку в 200 страниц. В том числе одно приложение, где все четко прописано, что мы предпринимали для того, чтобы выяснить правду, что же тогда произошло в те августовские дни.
Я вам все это рассказываю для того, чтобы показать, акция была спланированная, политическая. Вот истинная цена показной заботы о российском блогере. Не удивительно, когда наши так называемые западные партнеры ознакомились с подборкой материалов, представленной нами, они сочли ее неудовлетворительной. Не это была их цель. Цель у них была сугубо политическая.
Теперь что касается наших встречных вопросов, заданных нами. Мы повторили прежние вопросы, которые задавали еще в прошлом году. Немцы тогда дали нам неудовлетворительный ответ, а французы и шведы вообще не ответили. Суть наших вопросов сводилась к тому, чтобы прояснить, когда и при каких обстоятельствах за пределами РФ в организме нашего блогера появились, как они говорят, отравляющие химические вещества. 18 октября мы получили ответы сразу ото всех «заинтересованных» государств, от немцев, британцев, шведов и французов. Ответы нас не удовлетворяют. Это псевдоответы. Я приведу два примера для того, чтобы не быть голословным.
В частности, немцев мы спрашивали: «Кто этот таинственный человек, который сопровождал Навального на борту транспортного самолета из Омска в Берлин?» Ответ такой: «Самолет был зафрахтован частной компанией, представителей правительства или других ведомств на его борту не было». Слабо верится, что федеральное правительство не знало списка пассажиров на борту этого самолета. Лукавят наши немецкие партнеры, что-то скрывают.
Вопрос к англичанам: «Какова роль новоиспеченной подданной британской короны госпожи Певчих во всем этом деле?» Тем более, что есть информация, что она находится под опекой британских спецслужб. Ответ англичан: «Роль Певчих в антикоррупционной деятельности Навального широко задокументирована в СМИ». То есть, мы спрашиваем одно, нам говорят другое.
На большинство вопросов вообще не дали никаких ответов. Французы не дали никаких ответов. Шведы просто отправили нас к Германии. Технический секретариат по-прежнему скрывает важную информацию о том, были ли какие-то видео- и фотоматериалы следственных действий, которые проводила команда ОЗХОшников в Берлине. Как проводилось разделение отобранных проб в Гааге перед отправкой этих материалов в сертифицированные лаборатории ОЗХО. В целом впечатление такое, что это был очередной скоординированный демарш западных стран. Демарш, который ничего общего не имеет с заботой о здоровье нашего блогера, с заботой о том, чтобы правда вышла наружу. Все это укрепляет нас в мысли о том, что речь идет о спланированной провокации против нашей страны.
Соловьев: Александр Васильевич, что это за рассказы про бутылочку? Откуда вдруг всплыла какая-то бутылка? А главное, как западные страны объясняют, что это: а) та самая бутылка, б) как она оказалась на территории Европы, т.е. кто провез, и в) где гарантии, что маркеры веществ не были на нее нанесены на территории Европы? Если я правильно помню, официальный документ ОЗХО очень серьезно отличается от заявлений этих стран. В официальном отчете ОЗХО сказано, что у блогера обнаружены маркеры. При этом, не само вещество, а маркеры ингибиторов холинэстеразы, относящиеся к такой-то группе, но не входящие в список запрещенных веществ. В какой момент времени произошел этот переход от маркеров ингибиторов, не входящих в список запрещенных веществ, к боевому отравляющему химическому оружию?
Шульгин: Вопрос о бутылке возник еще давно. Он фигурировал в запросе депутата Бундестага своему федеральному правительству. Действительно, был момент, когда официальные представители ФРГ заявили о том, что на бутылке, доставленной в Германию непонятно каким образом, были обнаружены следы отравляющего вещества, аналогичного тому, которое выявили в организме блогера. Но сказав единожды это, представители федеральных властей больше к данной теме не возвращались. Мы специально проверяли. Сказали и все, потом накинули такой покров непроницаемый и к теме не возвращались. Сейчас в своем запросе мы сформулировали снова этот вопрос. Попросили прояснить ситуацию. Ответ такой: «Да, на бутылке обнаружились следы химических веществ, но обладание бутылкой абсолютно не нужно для того, чтобы провести какие-то следственные действий. Вы задаете вопрос о бутылке, вы сами и занимайтесь расследованием». Такая ситуация с бутылкой, что-то скрывают.
Теперь что касается формулы. Формулу вещества не раскрывают. Немцы в своем ответе на наш последний запрос воспроизвели просто формулировку, о которой вы уже здесь сказали, из доклада ОЗХО о том, как они осуществляли техническое содействие. То есть обнаружили в организме биомаркеры ингибиторов холинэстеразы, имеющие характеристики, схожие с характеристиками химических веществ из приложения 1-14А и 1-15А к приложению Химической Конвенции, и об этом якобы заявил генеральный директор. Больше они ничего не говорят.
Соловьев: Если я правильно помню, схожие, но не входящие.
Шульгин: Да, не входящие. Объясняют отказ предоставлять нам формулу опасениями, что какие-то другие страны узнают, вдруг это создаст угрозу нераспространению. Мы говорим: «Пусть будет так, но тогда вы дайте нам по закрытым и конфиденциальным каналам эту информацию». Тоже не дают. Что же получается? Скрывают от нас формулу вещества, боятся, чтобы мы ее не взяли на вооружение, и в то же время говорят о том, что это мы сами разработали и в наших арсеналах находится. Одно с другим не клеится, и все это звенья одной и той же недостойной игры.
Соловьев: Что будет дальше? Сейчас такое ощущение, что все происходящее за гранью здравого смысла, какой-то театр абсурда. Нам просто говорят: «Нет, вы просто признайте». Хотя ни в одном суде мира такого рода доказательства даже близко не были бы приняты к рассмотрению. И вообще, с чего они решили, что речь идет о боевом отравляющем веществе? Напомню, что ингибиторы холинэстеразы присутствуют от бытовой химии до лекарств, и выяснилось также, есть ряд статей, что передозировка литием может привести к схожим последствиям. Напомню, что клиника «Шарите» обнаружила в биоматериалах гражданина присутствие лития.
Шульгин: Вот что я скажу. По нашим наблюдениям, интерес к сюжету с Навальным здесь угасает. Западные активисты в лучшие свои времена собирали под свои знамена 59 государств. Последний демарш подписали 45 государств, 14 куда-то исчезли. Значит, надо заполнять выпадающие объемы, для этого нужно держать в разогретом состоянии, постоянно привлекать внимание. У них сложилась определенная версия, они хотят навязать ее всем остальным, цель – давить на РФ, бросать тень на руководство нашей страны, представлять нас в дурном свете. Они бахвалились, что заявление 45 государств подписано всеми без исключения представителями региональных групп, действующих при ОЗХО, в том числе африканской региональной группы. Мы наводили справки у африканцев, они сказали: «Ничего подобного, кроме либерийца, которого здесь никто никогда не видел, никто из африканской группы такой демарш не подписал».
Соловьев: А Китай, Индия? Они подписали?
Шульгин: Нет. Китайцы занимают взвешенную позицию. Они подчеркивают, что нужно внимательно ко всему относиться, нельзя делать поспешные выводы. Индийцы отмалчиваются в основном, но среди подписантов их не было.
Что будет дальше. На мой взгляд, западники не успокоятся, будут раз за разом испытывать нас на прочность. Мы просчитываем все варианты. Будем действовать адекватно сложившейся обстановке. Кстати, я хотел бы напомнить, что технический секретариат продолжает хранить гробовое молчание. Так и не ответили на наш вопрос по поводу того, есть ли у них видео- и фотоматериалы, на которых запечатлены действия ОЗХОшных экспертов в клинике «Шарите», а также процедуры разделения проб перед отправкой их в сертифицированную лабораторию. Мы примерно представляем, почему они так поступают, и что они скрывают. Если наша догадка подтвердится, то, мягко говоря, это пойдет не на пользу той версии, которую продвигают сейчас западные поборники борьбы с безнаказанностью. Наступит момент, когда мы об этом расскажем, как я надеюсь. Будем добиваться прояснения истины.
Соловьев: Александр Васильевич, они будут следующие забрасывать запросы? Требовать введения санкций? Какая конечная цель всей этой компании?
Шульгин: Конечная цель – наращивание давления на РФ.
Соловьев: Это материализуется в чем, в санкциях?
Шульгин: Возможно, они попытаются попробовать повторить в отношении России сирийский сценарий. Вы знаете, что им удалось провести решение высшего органа Конференции участников о поражении Сирии в правах. Наверное, они попытаются эту схему повторить в отношении РФ. В недрах технического секретариата действует нелегитимная команда атрибуторов для того, чтобы установить, кто несет ответственность за применение химического оружия. Нелегитимная структура. Сейчас будут перенацеливать, как нам представляется, эту команду Сирии на РФ. Эти атрибуторы будут вести расследование, как они это умеют делать, дистанционно и, конечно же, якобы высоко профессионально. Результат уже заранее определен. Но повторяю, у нас есть в арсенале определенные средства, будем искать противоядие.
Соловьев: А может, просто уже пора выходить? Я эту непопулярную идею давно высказываю. Но очевидно, что ни нам, ни Китаю там делать нечего. Это давно политизированная структура, которая в буквальном смысле презирает нормы права.
Шульгин: ОЗХО создавалась в конце 1990-х годов с целью помочь избавиться от смертоносного химического оружия. В 2015 году получила Нобелевскую премию мира, проявила себя хорошо на этой ниве. Сейчас перепрофилируется на задачу не допустить появления нового химического оружия. Есть очень важный пласт деятельности, связанный с международным сотрудничеством в области химической промышленности. Это не очень простой вопрос. Здесь надо просчитать массу факторов, плюсы и минусы нашего дальнейшего членства или выхода из организации. Когда мы проведем такой обстоятельный и полный анализ, тогда можно будет со знанием дела уже говорить, что нам предпринимать дальше.
Соловьев: Разумно. Я достал текст решения ОЗХО, тот самый пункт 5, который вы безупречно цитировали, и я здесь не вижу ни одного слова про химическое оружие. Может, я что-то плохо понимаю. Там нет ни слова о том, что это химическое оружие.
Шульгин: Да, в этой формулировке такого слова нет. На самом деле, те вещества, которые вносятся в приложения по химикатам, являются химическим оружием. И не случайно немцы в своем ответе акцентируют тот факт, что генеральный директор технического секретариата Ариес вновь на 25 Конференции участников заявил о том, что сертифицированная лаборатория ОЗХО, вслед за немцами…
Соловьев: Александр Васильевич, я бы согласился, если бы не один нюанс, написано: ингибиторы холинэстеразы не отмечены в приложении Химической Конвенции. Схожие - есть, эти конкретные – нет.
Шульгин: Этим они дают понять, что это новое боевое отравляющие вещество.
Соловьев: Которое так и не может никого отравить. При этом никого не отравило, не убило, и общение с которым привело к тому, что ни в клинике «Шарите», ни в самолете, ни при пересечении границы не было обнаружено никого пострадавшего. Даже притянуть за уши Солсбери не получается. Удивительный тип боевого отравляющего вещества, которое не боевое и не отравило никого из находившихся в непосредственном контакте с Навальным, жизнь которого спасли еще в Омске.
Шульгин: Немецкие депутаты задавали своему правительству вопрос, а люди, которые сопровождали Навального в санитарном самолете, у них было какое-то защитное оснащение? Ответы федеральное правительство не дало. Или кадры, когда сторонники Навального в резиновых перчатках бутылки эти, якобы отравленные, держат в руках. Если они эту бутылку взяли в резиновых перчатках, их уже не было бы с таким боевым отравляющим веществом. Тут много нестыковок.
Соловьев: Да, вы правы, но Запад это, увы, не интересует. Поэтому и нам надо будет принимать политическое решение.
Полный эфир: