Около небольшого участка леса простиралась низина, по которой весело журча, переливаясь на камнях, бежал ручей. В её нижней части вытянулась с севера на юг обширная и влажная поляна, на которой растения мать-и-мачехи выкинули трогательные жёлтые цветочки, образовав всемогущей матушкой-природой дивной красоты золотой ковёр, который волновал воображение.
Около опушки деловито сновали люди, мычали исхудавшие за зиму коровы. Две лошади, выбрасывая ноги вверх и переваливаясь с боку на бок, чистили бока и спины.
Рядом стоял огромный бык по прозвищу Борман, которому Ольга несла ведро воды. Пахло прелым навозом, сыростью и цветами.
Около ручья рассыпая искры и потрескивая горел костёр, над которым, окутанный лёгким паром, висел большой котёл, в котором булькая и перемешиваясь кипела вода. Рядом лежала очищенная рыба.
В трёхстах метрах от опушки простиралось длинное, хорошо обработанное и готовое к посеву поле.
- Ну что, Матвей Иванович, наша земля-кормилица поспела, - обратился к только что подошедший председатель колхоза, к пожилому мужчине, который, стоя на коленях прижимал землю руками с толстыми пальцами к морщинистым щекам.
- Думаю, что поспела. И влажность в норме, и тёплая, подошла – матушка. Щёки мои это чувствуют. Сеять пшеницу в самый раз. Он потёр в ладонях почву, которая просыпалась сквозь пальцы и добавил – всю эту живность запряжём, тягловой силы, думаю, хватит.
- Да, Матвей Иванович, - скотины много, но больно чахлая она. За зиму из-за недоедания истощились наши бурёнушки. Будем надеяться на лучший исход. Трактор бы сюда. Да вот незадача – сломался он, в самый ответственный момент. Даша Селезнёва разобрала какие-то железки, старается починить, да вряд ли что получится и он кисло улыбнулся. Тут за лесом что-то затарахтело.
- Починила! А, Матвей Иваныч, починила!
Пообедав, без всякого промедления времени, люди принялись за работу. Ольга привела быка Бормана к сеялке. Она отчётливо помнила, как в конце февраля, раздавая солому коровам, к ней подошёл председатель колхоза и, потоптавшись, спросил – Андрей письма пишет?
- Да вот только на днях весточку получила. Правда, письмо написал не он сам. Ему помогли, но Андрей потихоньку поправляется после ранения.
- Оля, хочу тебя попросить, на время оставь свою любимую Стрелку, поухаживай за мишкой, - обратился к ней председатель, указывая на огромного быка, который гремя цепью, не обращая никакого внимания на людей, пожирал корм.
- Сергей Фёдорович, взмолилась Ольга, в нём килограммов 700, а то и поболе будет, разве я с ним справлюсь, около него даже стоять страшно.
- Я мог бы поручить Бормана кому-нибудь из мужиков, но они с ним не сработаются, к нему особый подход нужен. Война вот-вот закончится, придут с фронта оставшиеся в живых мужики, получим новенькие тракторы и заживём хорошо, не придётся вам, женщинам, великим труженицам выполнять несносную, тяжёлую работу.
- Оля, попытайся с ним сдружиться, а завтра получи для не го мешок овса, подкорми его. Прошёл месяц. Ольга понемногу давала Мишке зерна, он с большим удовольствием поглощал вкусный продукт, а когда она снимала с его мощной шеи цепь, ходил за ней, словно привязанный. Особенно быку нравилось, когда Ольга чистила его металлической щёткой, в это время он замирал, переставал жевать серку, испытывая истинное наслаждение.
Однажды Мишка отвязался и пришёл к Ольгиному дому. Непонятно, как оно умудрился найти его расположение. Света, увидев в окне огромного быка, и с испугом кричала: Мама! Мама! Посмотри на это рогатое животное, он наш дом опрокинет. Миша спокойно стоял около изгороди и тихо мычал.
- Успокойся. Дочка, он хочет посмотреть, где мы живём. Надо угостить его. Они вышли в коридор. Ольга, зачерпнув руками из ведра овса, отдала быку, который слизал вкусный корм..
Мама! Мама!, подпрыгивая, восторгалась Света – он тебе руки целует. Какой он умный и воспитанный.
Ольга подвела Бормана к сеялке и запрягла его.
Большое длинное поле дымилось тёплыми испарениями, трепетно дрожала над землёй марь, солнце пригревало так, что даже небо казалось тёплым. В западной части небосвода висели, словно вылепленные из снега пушистые облака. По обработанному полю важно вышагивали грачи. Природа дышала своей живительной силой.
- Ну, Борман, трогай, сеять будем! – Ольга с усилием тянула поводья. Лена, двенадцатилетняя светловолосая девочка с голубыми глазами, хлестала по тёмно-красным бокам прутиком. Мише, видимо, нравилась такая процедура, от которой приятно пощипывало, копытами он рыл землю и эффектно подкидывал её вверх. Затем его потянуло поваляться на тёплой, мягкой почве. Большие влажные бычьи глаза от удовольствия блестели. Пришлось взять ведро с овсом и идти впереди. Миша потянул ноздрями воздух, вкусно запахло зерном, глубоко вдохнув, он приподнялся и помахивая головой тихо поплёлся по полю, таща за собой сеялку.
- Настоящего Бормана бы сюда, да запрячь его в оглобли, - молвил Матвей Иванович, провожая взглядом посевной агрегат.
- Не долго этим Гитлерам, Борманам и прочей нечисти осталось, не долго, доберутся до них.
Обнаружив в воронке от авиабомбы раненого Андрея, местные жители привезли его в село и поместили в дом, в котором жила знахарка. Есть люди, которые притягивают. Такой была Вера Ивановна – наша целительница, с любовью говорили о ней односельчане. Врач осмотрел и прослушал пациента, сказал, что задета верхняя часть лёгкого, большая потеря крови. Пациент тяжёлый, вряд ли выкарабкается, большой опыт, полученный в партизанском отряде, подсказывал, что вылечить раненого сложно.
- И что, ни какой надежды? – с волнением спрашивали толпившиеся рядом люди.
- Учитывая молодость и отлично сложенное тело, вобщем, лечить будем, махнув рукой заключил доктор..
- Тревожить его нельзя. Операцию проведём здесь.
Осколок был удалён. Вера Ивановна варила одной ей известное снадобье, которое через разжатые челюсти вливалось в рот и на восьмой день, к удивлению доктора, Андрей открыл глаза и твёрдым голосом спросил – где он находится, а позже, недолечившись, отправился разыскивать свою воинскую часть, хотя его уговаривали продолжить лечение и вскоре он её нашёл.
- Вот что, по заключению медкомиссии, тебе некоторое время придётся отдохнуть, - сказал командир части капитан Нечаев, а я даю тебе отпуск, съезди на пять дней домой, без учёта дорог, а потом вернёшься. В Москву летают самолёты. Я попытаюсь договориться – они помогут.
Вряд ли можно выразить словами радость, которую ощутил Андрей. Он даже не до конца осознавал, что говорил командир. Его охватило общее чувство, что он увидит Ольгу. Как долго он ждал такую возможность. Его сердце нещадно колотилось, мысли путались. Что-то ещё говорил капитан, но слова не доходили до сознания, лицо горело. Несколько раз он мысленно повторял слово Оля! Если бы он умер, то и мёртвый он шептал бы имя любимой. Сколько раз в окопах он думал о ней, даже представлял её, что вот она, рядом, тянет к нему руку. Дыхание Сергея перехватило, ему не верилось, будто это происходит во сне.
Андрей ещё раз спросил командира, что это правда он едет в отпуск домой.
- Иди, собирай вещмешок. На днях наши бойцы захватили крупный немецкий склад с продовольствием, там есть, что взять, - ответил капитан.
И вот, перед вечером Сергей был в районном посёлке, и не дожидаясь утра, он бодрым шагом заспешил в село. Радость переполняла его, казалось, даже солнышко радуется, которое клонилось к горизонту. Где-то высоко щебетали птички, сладко пахло молодой травой, кое-где, в низинах, курился туман, душу охватила тёплая истома. Солнечные лучи блекло-алыми отблесками упали на верхушки деревьев. Ольга, как я люблю тебя! Андрей и не заметил, как прошёл 16 километров пути. Стемнело. До дома – рукой подать и вдруг, без лая, к нему бросилась крупная собака, которая встав на задние лапы, радостно скулила, энергично помахивая хвостом.
- Крока, как ты узнал меня? Ты совсем щенком был, когда я уходил на фронт! Как всё хорошо складывается, радостно думал Андрей.
Ольга очень поздно вернулась домой с посевной, устала и собиралась отдыхать. Днём раньше она привела заболевшего деда Ефима к себе в избу, с маленьким двухлетним мальчиком, так как его сын уехал на три дня в командировку, а мама маленького Саши днём была занята на работе.
Андрей, прежде, чем постучать в дверь, заглянул в окно. При тусклом свете горевшей лучины были видны дети, укладывающиеся спать. Их было трое: Света, Ваня, и ещё маленький ребёнок. Наверное, в селе кто-то умер, малыш остался один и Ольга его забрала. Она очень правильно поступила, лишним не будет. Не помеха, вырастим. Продвигаясь к крыльцу, Андрей заглянул во второе окно и опешил. В полумраке он увидел, как его жена, нагнувшись, целовала какого-то мужчину, лежавшего на кровати. Как раз в это время Ольга подталкивала подушку под голову деда Ефима. Он хотел что-то выкрикнуть, но не смог.
Андрей с ужасом отпрянул от окна и, отступив несколько шагов назад, замер. Его парализовало. Дрожь пробежала по его телу. На лбу выступил холодный пот. Не может быть! Как же так, Ольга? Глухой стон вырвался из груди. За тем, постояв, медленно, сжавшись, побрёл прочь, чувствуя себя маленьким и ненужным. Как он несчастен, движения были замедленными. Тупая боль в голове, мысли путались.
Стиснув зубы, с навалившей тяжестью, он медленно удалялся. Сзади плёлся Крока. Необъяснимо, как эти животные предчувствуют надвигающуюся природную трагедию или улавливают настроение людей.
Андрей очень любил животных. Он подошёл к собаке, погладил её.
- Прощай, Крока, иди домой, а я никому не нужен, лишний я. На войне всякое было, думал он. Замерзал в окопе, смерть часто была совсем рядом, терял друзей, но так горько не было. Душа сжалась, его трясло, ноги подкашивались.
Он тяжко вздохнул, как в мире всё несправедливо. Наверное, никто не поможет утверждать что, ты ограждён от превратности судьбы. Андрей шёл и чувствовал, что Крока, отстав, плетётся за ним, тихонько поскуливая. Пришлось вернуться.
- Крока, домой! Иди домой! Опустив едва различимый в темноте хвост, он поплёлся, а минуту спустя послышалось, словно стон, протяжное завывание. Собака плачет, прошептал он.
Пройдя ещё некоторое расстояние, Андрей почувствовал за спиной тяжёлый вещмешок. Продукты! У меня же в вещмешке продукты, а дома голодные дети, нужно вернуться и он пошёл обратно. Подходя к дому деда Ефима, Андрей поднялся на крыльцо. Немного выше головы был вбит гвоздь, на который он повесил вещмешок и теперь окончательно удалялся.
Сначала он шёл по еле различимой дороге, потом в темноте сбился и теперь продирался по лесной чаще, часто спотыкался, падал, натыкался на деревья. В болоте набрал полные сапоги ледяной воды. Его терзала невыносимая тоска. Кругом огромные стволы деревьев, перемешанные с непролазным кустарником. Заваленное чёрными тучами непроглядное небо. Всё казалось зловещим, мрачная, могучая природа создавала чувство беспомощности, и Андрей видел себя маленьким и жалким. Даже физические силы растворились. Где-то справа ухнул филин, жутко и протяжно простонала ночная птица, едва слышно шелестел дождь. Хотя бы волки меня сожрали и то было бы легче. Кому я нужен.
Ослепительная молния расчертила чёрное небо и почти тут же короткий, подобно крупнокалиберной пушке, грохнул гром.
Пройдя ещё с полсотни шагов, Андрей наткнулся на ствол толстой берёзы и, обхватив её руками, остановился.
- Стоп, нужно поразмыслить, следует трезво проанализировать, разобраться. Вот, перед Ольгой стоят голодные дети, дрожа от холода. Маленький Ваня тянет тонкую, худющую руку и со слезами хнычет: «Ма-ма-а, я есть хочу, дай мне что-нибудь». А дать нечего. Рядом, сжавшись, стоит голодная Света – как всё это выдержать? Но есть человек, который может помочь! Что делать? Где выход? Выбора нет. Нужно выполнить высшее предназначение жизни – спасти детей. Это один из основных законов природы. Даже животные, спасая своих детей идут на явную смерть. Кошка, спасая котят, бросается на 5. крупную собаку. Клушка, увидев ястреба, не прячется, чтобы спасти собственную жизнь, а собирает малышей под свои крылья. Обдуманно или интуитивно – не важно. Они выполняют основной закон природы. Жестокая необходимость диктует свои условия. Вот и ольга, переступив себя, совершает поступок на грани отчаяния. Есть ли грех на ней? Нет! Нет следствия без причины. Это я низкий и жалкий человек, подумал о ней плохо. Спасая мою жизнь, она пишет мне письма на фронт, как будто ни чего не случилось. Перед ней следует упасть на колени и молиться.
- Ольга, прости меня, - прошептал Андрей. Проклятая война ужасное время. В домах холодно, нет денег, еды, нет керосина для лампы, спичек нет, чтобы зажечь огонь. В некоторых домах 7 – 9 детей. Нет одежды, обуви, а про хлеб – речь вообще не идёт. Нет даже соли. Одни голодные детские глаза. И работы не в проворот. Нужно стирать, мыть полы, запасать дрова, постоянно думать, где взять еды,, топить печь, копаться в огороде. Ходить на работу, заботиться о детях – всего не перечислишь. Можно ли выжить в этих условиях? Конечно, нет! Но люди живут, хотя слово «живут» неуместно. Даже слово «существуют», следует воспринимать условно. Трудно осознать всю эту трагедию. Непроницаемую тьму снова разорвала ослепительная вспышка, последовал страшной силы громовой удар, от которого, казалось, вздрогнула вселенная. Налетел шквалистый ветер. Кругом шумело, гудело, ломались сучья, стонали, скрипели старые деревья. Усилившийся невидимый дождь поглотил очертания деревьев.
Утром Андрей вышел на большак. Измученного, на едва держащихся ногах, его подобрала попутная машина.
Через несколько дней Андрей вернулся в часть и доложил о прибытии. Лицо его потемнело, осунулось, вид расстроенный, глаза печальные, без живого огонька.
Капитан хорошо знал общительного и весёлого бойца, а сейчас перед ним совсем другой человек.
- Почему вернулся раньше времени? – спросил командир.
- Жена на лесоразработках, дом на замке, это всё, добавить нечего. Хочу встать в строй, болтаться без дела не могу.
- Поправишь здоровье, будешь в строю, а сейчас отдыхай. С утра будешь помогать поварам.
- Хочу попросить вашего разрешения отправиться на передовую, там мои друзья, поправка среди них будет более успешной. Переубедить подчинённого сложно.
- Хорошо, идите! Рота готовится к наступлению, будешь выполнять мои распоряжения.
В назначенное время оглушительно ахнули пушки, с характерным воющим звуком летели реактивные снаряды «Катюш», нарастал угрожающий гул самолётов. На переднем крае врага взлетали с комьями фонтаны земли, взметнулась пыль. Сплошной грохот снарядов, авиабомб. Земля дрожала, подобно землетрясению. Навстречу двигались танки, люди. Всё смешалось в единый грохот. Исчезло ощущение времени в этой адской трагедии звуков. Смерть собирала в свои беспредельные объятия обильную дань. Враг упорно сопротивлялся. На левом фланге, только что успешно продвигаясь рота капитана Нечаева залегла. Впереди по фронту было разрушено какое-то строение, в котором немцы устроили
огневую точку, прикрытую бетонными плитами. Местность была открытая и ровная, хорошо простреливалась.
- Пушку бы сюда, - всматриваясь в оборону противника, подумал командир. Но пушки были на других участках.
Здесь можно всех бойцов положить, а результата не добиться, хотя задачу нужно решить без промедления. Во время боя даже незначительная заминка отрицательно сказывается на исход операции. Вдруг, Нечаев увидел высокую фигуру бойца, бежавшего в сторону противника, забирая влево.
- Короткими перебежками! Ложись! - приподнявшись, кричал командир. Его слова тонули в грохоте боя. Пуля сорвала с него фуражку.
Пренебрегая опасностью, Андрей продолжал движение, видимо, бог его берёг.
- Ползком, по-пластунски! – продолжал капитан! Андрей упал. Душа сжалась у наблюдавших, но вот, его фигура снова появилась. Словно услышав приказ, теперь он продолжал продвижение, перебежками обходя опасный участок. На пути небольшая спасительная канава. Андрей буквально втиснулся в неё и перевёл дух. Левую руку, ниже плеча, слегка задело.
Сплошной обороны из-за нехватки живой силы у немцев не было. Это упрощало задачу. Удачно брошенная граната заставила замолчать огневую позицию. С криками «Ура», рота поднялась и устремилась вперёд.
Капитан Нечаев был талантливым офицером. По его команде бойцы пробежали метров триста, резко повернули вправо, ударили во фланг. Для противника фланговый удар всегда опасен и немцы дрогнули. Одни сдавались в плен, другие в панике разбегались. Оборона была прорвана. Бой затихал.
Андрей на вытяжку стоял перед командиром.
- Ты дважды нарушил мой приказ. Первый – беречь себя во время боя, обдумывая свои действия. Второе, ты временно отстранён от боевых действий.
Капитан Нечаев не кричал на подчинённых, даже голоса не повышал, хотя в голосе его иногда звучали металлические нотки. Это был в высшей степени интеллигентный человек, работавший до войны в каком-то научно-исследовательском институте.
- Со смертью решил поиграть, но мне трупы не нужны. Мне нужны живые люди, выговаривая каждое слово в отдельности – словно гвозди, вбивая в дерево. Будь на моём месте, может почувствовал бы, как нелегко терять близких людей.
- Посмотрите, какое благородство, героем решил себя показать? Объявляю тебе строгий выговор. В тоже время командир чувствовал, что с Андреем что-то неладное твориться и он, после долгой паузы, уже более мягко добавил: нельзя так поступать, война идёт к завершению. Нас ждут дома. Нужно беречь себя и, как говорится, героев не судят. К своим наградам добавишь ещё одну.
Продолжение следует.