История эта началась давным-давно, а ее первые отчетливые проявления, первый уверенный «стук ногой в дверь» я бы отнес к временам Великой французской революции и Наполеону. Кульминация же - 1971 год. Президент Никсон объявляет об отказе от привязки доллара к золоту. Деньги больше не являются чем-то осязаемым и переходят в мир идей и, что самое плохое, фантазий. Объяснение президента простое – зачем опираться на архаичный металл. Наша жизнь со времен средневековья стала гораздо богаче и разнообразнее. Деньги, а с ними и оценка стоимости чего бы то ни было должны опираться на мощь экономики в целом. Мы, дескать, производим намного больше, чем все золото мира может оценить. Другими словами, наша безудержная деятельность круга «произведи-купи-продай» вышла за рамки. В общем, научно- технический, а с ним и финансовый прогрец.
Некоторым из нас посчастливилось жить на двух разных планетах. При капитализме и социализме. Жаль нас, как и всяких ветеранов становится все меньше. И поколению, жившему с рождения только на одной, трудно объяснить, что существуют другие. Я хорошо помню то ощущение, ту витавшую в воздухе дремучую убежденность, предустановку сознания всего народа, что зарабатывать – это что-то неприличное. Фарцовщики, нэпманы, кооператоры ранней перестройки - это всегда что-то плохое, осуждаемое, неприличное, не соответствующее высокому моральному облику советского человека, развратное. Не касаясь идеологических причин явления и истории его возникновения, остановимся только на его эссенции. Ощущение было. И очень стойкое и стабильное. Откуда? Только ли от промытых коммунистической пропагандой мозгов?...
Казалось очевидным, что если фарцовщик где-то что-то купил за пять рублей и продал за десять, ничего не делая при этом, то он украл эти деньги. Если ты взял где-то рубль, значит, ты этот рубль у кого-то забрал. И тут же, Владимир Соловьев, делавший тогда первые шаги на радио, объясняет в эфире, что, дескать, нет. Ты, мол, работаешь и этим самым создаешь стоимость. Создаешь деньги. А не берешь или воруешь эти деньги у кого-то. Ты их создаешь. Это было совершенно непонятно. Как это так? Ты создаешь деньги! Ты, что правительство? Или, господь Бог? Создавать деньги! Со временем мы привыкли к капиталистической трактовке вопроса. Теперь он кажется естественным и единственно правильным. Ведь в капиталистическом смысле, конечно, ты создаешь стоимость. А работа правительства только оцифровать твои усилия. Внести твой вклад в «совокупный валовый продукт», дать ему оценку в виде выпущенных новых денег. Такую трактовку дает капитализм. Со временем мы к ней привыкли. И со временем забыли то, старое и отчетливое ощущение. Оказалось, спешить не стоило. За ним кое-что скрывалось. Кое-что важное.
К сожалению, в наши дни мы уже вряд ли найдем человека, жившего на трех планетах. Не беда, обратимся к письменной классике. Монархия. Царь. Аристократы. Лев Толстой. «То ли ему было неловко, что он, потомок Рюрика, князь Облонский, ждал два часа в приемной у жида, или то, что в первый раз в жизни он не следовал только примеру предков, служа правительству, а выступал на новое поприще, но ему было очень неловко» Опять это «очень неловко». И опять непонятно откуда. Речь идет о герое романа, потомственном аристократе, поступающего на службу в железную дорогу – тогдашнему «символу прогресса». Перемещаясь по планетам дальше, копая историю глубже, мы приходим к еще более интересным открытиям. И на каждом повороте истории мы встречаемся с этой «неловкостью». Научно технический прогресс растет прямо пропорционально квадрату совокупного разврата и обратно пропорционально кругу облико морале.
Вернемся к Соловьеву. Он уже тогда, на заре новорусского капитализма славился тем, что не лез в карман за словом и все мог объяснить. Все и вся. И все убедительно, так, что не докопаешься. А еще славился способностью «много и тяжело работать» - его же цитата. Наверное, англицизм, калька с английского «to work hard», насколько помнится, он на тот момент недавно приехал из США и, видимо, еще не отвык от американского языка. И уже тогда вызывал зависть многих соотечественников, раздраженных тем, что у него намного больше денег, чем у них. Он же оправдывался на американском русском: «я много и тяжело работал». Подумалось, а как сказать «тяжело работал» по-русски. Оказывается, никак. Так и надо говорить «тяжело работал». Но звучит, все равно, как-то не по-русски. Многозначительно, однако! Видимо, работать тяжело, это вообще не по-русски.
Ну, да ладно! Вот мы тяжело работаем, создаем новую ценность, государство выписывает нам за это деньги. И еще стимулирует нас, работайте больше, получите больше. Хлеб, хлеб с маслом, квартира, машина, особняк, яхта, собственный остров с кустами собственной травы, чтобы курить. Иерархия по-капиталистически. И, неважно, что я делаю. Главное требовать за это деньги. А вдруг я делаю, что-то ненужное или даже вредное. Хоть и работаю «тяжело». Никого это не волнует. При капитализме никого ничего не волнует. Хау а ю, это просто слова. Делай дело и ты свои деньги получишь. Конечно, такой подход приводит в итоге к закономерному и логичному результату – деятельности на Земле становится настолько много, что золота, чтобы оценить ее, уже нет. Прогресс растет, а ценность прогресса в золотом выражении расти не может. Она конечна. Золото и есть та мера, то подсознательное, что вызывало чувство неловкости и неестественности на каждом новом витке падения человечества. Есть даже такое понятие «золотой век». Это когда все было хорошо и в гармонии. В чистом, сильном и красивом мире жили чистые, сильные и красивые люди, которые дышали чистым воздухом. Когда им хотелось пообщаться и обменяться опытом и материальными ценностями, они по чистым и красивым рекам и морям плавали друг к другу в гости на красивых кораблях, где обменивали свои 100% ручной работы экологически чистые товары на такие же 100% ручной работы экологически чистые товары или на чистое золото.
И вот наступает 71 год. Президент Никсон заявляет, что все. Мы больше не привязаны к золоту. Последняя нитка, связывающая нас, как цивилизацию с «золотым веком», веком наполненности и смысла разорвана. Дальше – падение в бездну. Золото – символ Света больше не мера для нас. Мы больше не меряем СВЕТОМ. А чем тогда мы меряем? Все более и более НИЧЕМ.
Мы удивляемся кризисам, мировой инфляции, и так далее. Удивляться нечему. Мир (его прежняя упорядоченность) падает в пропасть. Мы удивляемся успеху в современном мире так называемого Биткоина. Этого «ничто». Уже не просто бумаги, имитирующей деньги, а вообще просто информации, не имеющей уже никакой материальности. А чему удивляться? Ничто меряется ничем. На фоне окружающего хаоса упорядоченная информация становится бесконечной силой. Вот и курс этого нового «развода» в мировом масштабе стремится к бесконечности. Сравнивать то не с чем.
Испокон веков на Земле было примерно такое распределение материальных благ. Девять человек работает. В основном в поле в, так сказать, сельском хозяйстве. Добывает хлеб насущный. Десятый человек может заняться чем-то другим. Совокупный продукт, созданный девятью, вполне может обеспечить то, чтобы десятый не работал вообще. Даже, вспомнить, к примеру, «церковную десятину». Одна десятая совокупного продукта – церкви. Десять человек работает, один отдыхает. А что происходит сейчас? Один человек работает в поле, второй на заводе стоит у станка, третий шьет рубаху. И тридцать три бьюти блогера сидят в кафе, пьют кофе и рассказывают друг другу о продажах, ростах, визуалити и лидах. Показательно, что уже и родной язык забыт. Это не просто дань моде и прогиб под более сильную англоязычную культуру, это второстепенно. Это попытка вуалировать никчемность своей деятельности и вообще бытия малопонятными терминами. Забить словесной мякиной дыры собственной бесполезности. У всех такие умные и озабоченные лица. Все такие эксперты. Все такие деловые! Деятельности все больше. Смысла деятельности все меньше. Один человек сейчас, спасибо техническому прогрессу, кормит десятерых. Остальные девять спокойно могут расслабиться и должны были бы. Так нет, они развели такую деятельность, что шумит в ушах. И получается, вместо денег – бумага и биткоины, вместо еды – суррогаты, вместо дела – имитация дела, вместо жизни – симуляция жизни. Инфляция денег, инфляция дела, инфляция жизни.
Казалось бы, беда! Конец света! Но, в том то все и дело, что ни золото никуда не делось, ни смысл никуда не делся, не настоящее дело никуда не делось. Вот рухнул мир СССР, мы все это прекрасно пережили и обогатились интересным опытом. Скоро рухнет мир США, а вместе с ним и всего «Запада». И что? На его обломках тут же возникнет новая структура. Переживем и это. Взлеты и падения империй – это нормально. Простым людям тут ничего не грозит. Важно не попасть под «очарование» мыльных пузырей, порождаемых крупными событиями. Они кажутся очень важными, поскольку огромны в сравнении с размерами наших тел, но суть их – круги на воде и волны пустоты. Сегодня Биткоин 30 рублей, завтра 30 тысяч долларов, после завтра - ноль, его истинная цена. Дух захватывает от таких «американских горок». Или, к примеру, империя, в которой ты живешь захватила, к примеру Крым, или, еще круче, Тайвань. Дух захватывает от гордости за «свою страну», о деньгах тут речи нет, вне США и вне ценностей Запада ценности другие. Тут без штанов, но с гордостью. Можем! Всем можем показать Кузькину мать. Тут уже дух захватывает от «русских горок». На самом деле никакой разницы. Любопытно, что в Америке горки называют «русскими», а в России «американскими». Разницы для духа никакой. Его захватывает и там и тут.
Но, ведь, все это бред и сон. Важно просто установить раз и навсегда такой порядок, чтобы ничего не «захватывало» дух. Дух должен быть свободным, чистым и прозрачным. Важно продолжать мерять свою собственную жизнь и деятельность единственно истинной мерой – старым добрым золотом. Язык золота понятен и дядюшке Сэму в Нью Йорке 2021 и Ивану-дураку во времена царя Гороха и Падре Хуану в средневековом аббатстве в 1666 году и вождю Тумбе Йумбу в Африке. И даже жрецу бога Ра в Египте в период, когда золото еще не было деньгами. Золото не было деньгами?.. А так вообще бывает?
Артур Борода, октябрь 2021