У Артамона Борисовича второй день болел предпоследний живой зуб в его ротовой полости.
Остальные были выдраны, а по-научному, удалены, для всеобщей санации организма и в целях оздоровления того же самого организма.
Встал нешуточный вопрос про этот так некстати разболевшийся зуб. Хотя и кстати, тоже. Или лечить. Или пропалывать. То есть избавляться от источника боли.
В результате этого мероприятия останется единственный ни разу не болевший зуб спереди на нижней челюсти. На нем в основном держалась вся сложная конструкция мостов и перемычек и всяких других опор во рту. Чудом держалась.
На следующий день было принято мужское решение: идти к зубному.
В поликлинике для всех желающих посетить ее на халяву, то есть бесплатно, был дан вразумительный ответ ошалевшему мужчине, что записи нет и не будет. Идите себе с Богом. Куда-нибудь подальше.
Артамон и пошел. Через три остановки на трамвае. В платную стоматологию, где его встретили, как родного, чуть ли не с хлебом-солью.
Не жалко этой соли с хлебом. Это же копейки по сравнению с грамотно составленным планом лечения на три года и тридцать три меяца. Ну и что, что зубов не осталось. А импланты на что придумали? Хочешь немецкие, а хочешь корейские. Все зависит о вашей платежеспособности и разума.
Про вкрученные в челюсть зубы пенсионер не подумал. Свой зуб болел, как ненормальный.
Приняла его радушно женщина-зубной врач в повязке на лице и белом халате, но без головного убора. Он успел все равно заметить и шестым чувством определить, что она его ровесница.
-Надо же, вроде пенсионерка, а еще работает, спасает чужие зубы от боли и от хозяев их-пропульсировало в здоровой голове.
-Садитесь и не бойтесь. Сейчас будем думать, что с Вами делать. А пока я буду думать, Вы можете помечтать о чем-нибудь.
-Ну что за дура какая! Тут мозг кипит от боли, а она про мечты заставляет думать-прострадал, но не сказал Артамон. Нечем было говорить.
Стоматолог заставила насильно открыть рот и стала задумчиво изучать два последних зуба пациента. Один сверху, другой снизу, пытаясь наугад понять, какой же больной.
У Артамона затекла шея от сидения в дурацком зубоврачебном кресле, свело все челюсти, какие у него были, и голова вообще отказывалась мыслить и думать.
-А меня зовут Антонина Петровна. А Вас как?-спросила врач, надеясь вопросами на бытовые темы, отвелечь больного от боли.
-Му-му-му-му-ответил больной.
-Понятно. Вот и познакомились-обрадовалась врач. И начала ему рассказывать про свои жизненные неурядицы.
Что вода в туалетном бачке не спускается, что лампочки без конца перегорают в люстре китайского производства, что кот всегда гадит всем ее знакомым мужчинам, желающим с ней поближе познакомиться.
Артамон от изумления услышанного забыл чуть ли не навсегда закрыть рот с двумя зубами. В первый раз на приеме пусть и зубного врача, он слышит о перепитиях бедной одинокой женщины.
Нет, раньше тоже ему жаловались на трудную одинокую жизнь претендентки на его жилплощадь, но он не внимал. Не внимал и все. Потому что.
А тут задумался. С открытым от удивления ртом.
-Закройте уже. Сделано обезболивание. Два часа ничего не есть. Потом будем решать проблему вместе, исходя из финансовых проблем нашего лечебного учреждения.
-А не могли бы Вы мне починить кран на кухне?-огорошила она вопросом Артамона.
Артамон Борисович, если честно, в руках никогда не держал никаких инструментов, справедливо рассуждая, что всякую работу должен делать специалист.
Правда лампочку вкручивал сам, чтобы не было стремно перед электриком, призванным на это дело. Но не более.
Здесь замаячила интрига. Женщина просит. Женщине надо. И женщине надо помочь.
Но можно и продолжить мысль. А потом попросит он. Например, с лечением зуба или зубов. Может быть и бесплатно. За счет лечебного учреждения хотя бы. Как близкому знакомому.
Артамон решил сыграть игру. Он ничего не теряет, кроме своего реноме, или по-русски говоря-имиджа. Ну и плевать на имидж, когда на кону зубы стоят!
-Отчего же не помочь такой красивой женщине, хоть и зубному врачу-промумукал он. Но его поняли!
Потому что тут же был нацарапан врачебным куриным почерком адресок на клочке талона, так как Антонина Петровна справедливо полагала, что такие мужчины никогда ничего не помнят. Ни до, ни после обезболивания.
-Так я Вас жду завтра, в течение дня, но лучше в семнадцать ноль-ноль.
-Будут семнадцать мгновений- радостно подумал обезболенный больной.
На том и порешили.
В кассу заплатил три тысячи рублей.
-Не хило боль снял-погоревал о деньгах Артамон.
Если бы рядом оказался друг-приятель Ферапонт, то он бы точно в зуб дал, или предложил лечение радикальным образом, по русски, когда возможны два варианта.
Обезболивание напитками высокого градуса, или путем применения двух предметов обезболивания -веревки и двери. Но это бесчеловечный метод. Можно и два этих метода сразу. Дверь или до того, или после того. Напитки, однозначно, первыми.
На следующий день ровно в назначенный час Артамон Борисович, надушеный одеколоном под названием туалетная вода Б"сс. "уго "осс, если быть точнее, уже звонил в дверь зубного врача-женщины, нуждающейся в починке водопроводного крана, который отравлял ей жизнь в быту своими бесконечными каплями в раковине.
Его ждали. Ждали его в пеньюаре и красной помаде на босу ногу.
Артамон не был труслив, как вы помните, когда он ездил на заводик разных напитков, когда он сидел в автобусе один на один с пассажиркой, водрузившей ему свою голову в очках на плечо. Даже когда танцевал с хохлушками на танцах.
Но сейчас струхнул. Это не входило ни в какие планы, его больные и еще не вылеченные зубы не хотели приключений для своего хозяина на его то место, на котором сидят все здоровые мужчины.
Его подхватили под локотки и быстро втянули в маленький уютный коридорчик.
-Проходите, проходите, не бойтесь! Здесь я не врач, а просто женщина-зажужжала Антонина Петровна, голосом, похожим на звук бормашины, направившей свое жало в рот обреченным людям.
Чего было дальше Артамон не хочет вспоминать. Может Ферапонту когда-нибудь и расскажет, по причине большого праздничного застолья. И то не сразу.
Короче. Артамон Борисович, был одинокий пенсионер, как вы все знаете. И он никак не был готов к тет-а-тет наедине с женщиной. Хоть убей.
У женщины было испорчено настроение и потрачена зря красная помада дорогая.
В назначенный день понедельник в девять утра он пришел в поликлинику, нуждающуюся в его больных зубах, а больше в той сумме, которая им была нужна больше.
Антонина Петровна молча указала ему на страшное кресло и приказала открыть рот.
Артамон не успел до конца зажмурить хотя бы один глаз, как услышал звук, очень похожий на тот, когда бросают в металлический лоток вырванный зуб. Звук был два раза. Считать-то он еще умеет!
Ему молча подали квиток, с которым надо идти в кассу на оплату, несмотря на то, что человек понес потери. Они-эти врачи- еще ждали от него еще потерь. Финансовых.
-Ну что ж-подумал Артамон.
-Пусть уж лучше судьба возьмет деньгами, чем моей свободой.
На кассе ему озвучили сумму. Семнадцать тысяч.
Если сказать, что у больного зубами Артамона заболели все зубы, потерянные ими в боях в разных поликлиниках, это ничего не сказать.
-Вот тебе и семнадцать мгновений-пронеслось в голове. Что-что, а интуиция у меня всегда была. Про цифру семнадцать, например.
Деньги пришлось отдать. Позориться и мелочиться не захотелось.
Пошел домой обратно. Залечивать раны. От потерянных зубов и душевных травм, полученных так неожиданно.
фото обложки-https://goo.su/8jqz
Всем спасибо! Жду вас на канале. Подпишитесь и поставьте лайки!
#смешные рассказы
#жизненные истории
#юмор