оглавление канала
Моя лошадь носилась по поляне и ржала, взбудораживая всю округу. Вслед завыли соседские собаки. И мы увидели, как над деревней поднимаются клубы черного дыма.
Я побежала к Матильде, на ходу просовывая руки в рукава в куртку, накинутую до этого на плечи. Павел кинулся в дом за ключами от машины. Я, не дожидаясь, пока он выгонит свой УАЗик, помчалась по короткой дороге в сторону появившегося дыма. Вскоре я поняла, что горит где-то в стороне конюшни охотхозяйства.
Когда я подлетела к конюшне, там уже суетились несколько человек, пытаясь засыпать снегом горящую постройку. По двору носились с диким ржанием три лошади, совершенно ошалевшие от ужаса. Двери конюшни были распахнуты, оттуда вырывались клубы черного дыма, а в воздухе стоял запах сгораемой солярки. Внутри конюшни, не далеко от ворот, лицом вниз лежал Митяй. Голова его была пробита и кровь сочилась из раны, окрашивая солому в рубиновый цвет. Фуфайка на спине уже дымилась и синее пламя нехотя лизало слежавшуюся вату. Я кубарем скатилась с Матильды и рванула к, распростертому на полу, телу. Схватив его за руку, я поволокла его подальше от горящей конюшни. Тут, мне на помощь подоспел Павел. Вместе мы отнесли его на безопасное расстояние. Затушили тлеющую фуфайку. Люди стали прибывать. Вскоре мы услышали звук сирены. Кто-то догадался вызвать пожарную машину с фарфоровой фабрики. Я перевернула Митяя на спину. На голове была значительная рана, половина лица залито кровью. Но, грудь его слегка вздымалась. Он был жив.
- Паша, его надо срочно доставить в фельдшерский пункт, к Клавдии Васильевне.
Когда-то, она сумела поставить меня на ноги, после «веселой» встречи с бандитами. После этого, я свято уверовала в чудодейственную силу ее рук. Павел схватил Митяя и понес его в машину. На ходу он обернулся.
- А ты?
Я отрицательно помотала головой.
- Я останусь здесь. Езжай. За меня не волнуйся. Езжай быстрей!!
Проводив удаляющийся УАЗик взглядом, я побежала помогать тушить конюшню. Хотя, на мой взгляд, это было делом безнадежным. Сухое дерево горело свечкой, вознося, высоко в темное небо раннего зимнего утра, жадные языки ненасытного пламени.
Через несколько часов все было кончено. Мы с нашим трактористом Петровичем собрали и успокоили всех лошадей. Но, честно говоря, без Матильды мы бы вряд ли справились. Лошади охотхозяйства охотно признавали в ней своего вожака, если такое можно было сказать про лошадь. В общем, пол в данном конкретном случае, не имел ни малейшего значения. Молодой полуторогодовалый конек вороной масти по кличке Эразм, собрался, было, увильнуть от общего «сбора» и проявить свой характер. Матильда, с грозным ржанием, догнала его и пребольно, так, что он аж взвизгнул, укусила его за шею. После этого все покорно сбились в одну кучу и позволили себя привязать к не успевшей сгореть, коновязи. Петрович на все это «подавление восстания» смотрел с большим изумлением. Потом, почти так же, посмотрел на меня, и пробормотал, сдвигая треух на затылок:
- Да-а-а … С такой не забалуешь …
При этом мне не совсем ясно было, кого конкретно он имел в виду: меня или Матильду.
Я стояла и смотрела на пожарище, которое все еще продолжало дымиться. Угли зло шипели и потрескивали, недовольные тем, что люди на дали огню завершить начатое пиршество до конца.
А в голове мысли были невеселыми. Судьба Михалыча была не известна и меня очень, по понятным причинам, волновала. А тут еще этот пожар… То, что это был явный поджог, я и безо всякой экспертизы знала. Слишком часто мне приходилось тушить пожары в лесу, чтобы знать, что горящая древесина такого маслянисто-черного цвета дыма не дает. Плюс ко всему, явный запах горящей солярки, которой в конюшне быть не положено, да и не могло ее там быть. Не известно еще, что там с Митяем. Очень хотелось верить, что обойдется он простым сотрясением. Ко всему прочему, лошадей на ночь нужно с мороза куда-то убирать. Я покосилась на гараж, где стояла техника, принадлежащая охотхозяйству.
- Петрович, надо бы из гаража технику убрать. – Проговорила я задумчиво.
- Куда убрать? – Опешил он.
- Ну, не знаю. Куда-нибудь. Да хоть, вот, сюда на площадку, что ли.
Он смотрел на меня во все глаза.
- Викторовна, да ты никак с ума сошла! Чтобы я своими руками технику да на улицу, на мороз….
Я его весьма невежливо перебила.
- А ты хочешь, чтобы я лошадей оставила на морозе замерзать?! – Прищурила я один глаз, и, как всегда, когда была зла, начала говорить тихим шипящим голосом. – А может, и тебя вместе с лошадьми тут, на привязи оставить?! Может тогда у тебя ума то прибавится?!
Петрович шарахнулся от меня как от болотной гадюки. Захлопал глазами и нерешительно протянул.
- Так, а как я один то…? – Заданный им вопрос позволил мне понять, что бунт подавлен в самом зародыше.
- Почему один? Смотри сколько здесь народу. Неужто помочь откажутся?!
В это время, ко мне подошел один из пожарных. Лицо его было измазано сажей. В руках он держал обгорелую канистру.
- Вот, у самого входа лежала. Скорее всего там была солярка. Нарушаете правила пожарной безопасности. А потом локти кусаете. – Ворчливо заявил он.
Я опять заговорила тихим голосом. Злость так и рвалась наружу.
- Вы что же думаете, что мы лошадей соляркой заправляем?! – Он пару раз в изумлении хлопнул на меня глазами. А я опять прошипела. – Составьте протокол по всем правилам. Я буду писать заявление в милицию о поджоге.
Пожарник отшатнулся от меня, как давеча Петрович, прижав канистру к груди. И испуганно пробормотал:
- Ну, если так, тогда конечно … - И рванул от меня, будто, я могла его покусать.
А я была в таком настроении, что хотелось не только кого-нибудь покусать. Хотелось срочно кому-нибудь заехать по физиономии или, на худой конец, топором дрова поколоть! Срочно нужно было направлять всю кипящую во мне злость в какое-то мирное русло. Быстрым шагом я направилась в сторону пожарной машины. Залезла на подножку старенького ГАЗ-66 и зычно крикнула:
- Граждане, товарищи!! Помогите, пожалуйста, из гаража всю технику вытащить. Морозы стоят сильные. Лошадей девать некуда. Нельзя их на улице оставлять. Пожалуйста …
Все посмотрели на меня со вниманием. Потом от толпы отделились несколько мужиков. За ними потянулись и остальные. Даже, некоторые пожарники отозвались на мою проникновенную речь. Скоро работа около гаража закипела. Петрович только успевал пальцем тыкать, куда поставить очередную железяку.
Не прошло и часа, а лошади уже стояли в гараже. Но, тут возник вопрос с кормом. Все запасы овса и сена сгорели вместе с конюшней. Петрович, почесав затылок, медленно проговорил:
- На ближайшем покосе осталось несколько стогов. Вывезти не успели. А овса то больше нет. – И посмотрел на меня так, как будто, я сейчас из кармана начну доставать мешки с овсом.
- Вот что, ты езжай за сеном. Я завтра с утра в район поеду. Авось, раздобуду чего. Думаю, управление нас не оставит без кормов.
Петрович покрутил головой, оглядывая пожарище, и проговорил, не то с восхищением, не то с печалью:
- Да-а-а … Егорычу сюприз будет…!!! – И пошел заводить трактор.