«Заметьте, русские мыслители в большинстве своем - и славянофилы, и западники - они все были богатые люди. И Чаадаев - миллионер-помещик, и Аксаков, и Киреевский... Они думали даже по-французски. Или Герцен, был, может быть, нищий? Нет. Они все хорошо жили»
Продолжение. Начало здесь
Профессор Анатолий Ракитов о переформатировании национального менталитета русских:
«Карамзин в «Записках русского путешественника» писал, что, проезжая Пруссию, он поражался, насколько все-таки грязные прусские деревни по сравнению с чистенькими русскими деревнями. Прошло сто лет. И у Салтыкова-Щедрина мы уже читаем, какие грязные русские деревни по сравнению с прусскими. Что случилось за эти сто лет? А просто сказались результаты реформ, проводившихся Фридрихом Великим, королём Пруссии. Ещё задолго до путешествия Карамзина он ввёл веротерпимость и в Пруссию стали прибывать талантливые люди из всех стран Европы: Фридрих провёл судебную реформу, принял жёсткие меры против затяжного судопроизводства и коррупции правоохранительных органов, стал привлекать в Пруссию учёных, философов, деятелей искусства, стал требовать наведения порядка, жёсткой дисциплины и в армии, и на гражданской службе. Результаты этого ещё не были заметны во время путешествия Карамзина. Но спустя сто лет, когда писал Салтыков-Щедрин, плоды этой деятельности были уже совершенно очевидны. И до сих пор Германия остаётся страной образцового порядка, дисциплины и трудолюбия. Но главный результат – это формирование новой государственности и нового менталитета, основными чертами которого являются любовь к порядку и трудолюбие. Вот почему Германия сегодня входит в число наиболее развитых и благополучных стран мира.
А возьмём Японию! До 1868 года это была довольно отсталая феодальная страна с очень устаревшими традициями. В середине XIX века там ещё самураи рубились мечами, как в Средневековье!.. Но потом начались интенсивные реформы. И уже в 1905 году японцы нанести поражение русской армии по Порт-Артуром и утопили русский флот в Цусимском проливе. И с тех пор японцы с инноваций не слезают. Традиции у них остались в некоторых особенностях быта, в кулинарии, в японской вежливости и в некоторых деталях организационно-управленческой деятельности. Знаете, Тойнби очень верно заметил: «Общество, ориентированное на верность традициям, своему прошлому, обречено на исчезновение. Общество, ориентированное на своё настоящее, обречено на застой. И только общество, ориентированное на будущее, способно развиваться». Очень верное замечание! Кстати, нынешняя Япония, в отличие от той, которая существовала до 1868 г., больше всего ориентирована на будущее. Этим объясняется большинство её успехов.
Знаете, изменение менталитета начинается всегда сверху. Петр Первый взял и изменил менталитет части нации – дворянства. Не хотели! Сопротивлялись! Боролись, как дураки, за дедовские традиции, за бороды, за долгополые кафтаны… Зато потом появился Пушкин, появились Лобачевский, Менделеев, Павлов. Нужно только начать...
Когда появляется масса людей с высшим образованием, возле них образуются цепочки, кружочки или, как говорят математики, «окрестности точки»: появляются люди, которые являются объектами культурного влияния. И постепенно менталитет нации меняется! И меняется он на наших на глазах. Двадцать лет назад секретарши начальников не предлагали посетителям чай или кофе. А сейчас предлагают. Вы скажете, это обряд? Но из тысячи обрядов складывается менталитет. Хамство может транслироваться из поколения в поколение, а может пресечься системой, при которой хамом быть невыгодно. И ментальный вирус будет убит. Вы, кстати, заметили, что теперешние продавщицы по хамству на порядки уступают советским?»
Ракитов о национальной идее в современном мире:
«Да уж конечно она состоит не в том, чтобы возрождать великую державу. История не знает примеров возрождения империй. Тем более, что величие определяется не танками и ракетами. Критерий величия страны такой... Вот сидит президент пригорюнившись и думает: "Чем бы мне вечер занять?" Вдруг звонок, входит секретарь: "Господин президент, к вам рвётся министр внутренних дел." - "Что такое?" - "Говорит, чрезвычайные обстоятельства." - "Проси". Входит министр, докладывает: "Господин президент! До прошлого года от нас все эмигрировали, убегали. А в этом году все рвутся к нам. Прутся и прутся, прутся и прутся!.."
Вот это и есть критерий величия в современном мире. Величие страны состоит не в площади её территории и не в славной глубокой истории. Великой может быть крохотная молодая страна, если в ней так хорошо живётся, что туда все хотят приехать жить и работать.
Все разговоры о великой национальной идее - чушь! Когда в Америке после великого кризиса к власти пришёл Рузвельт, была сформулирована национальная идея: чтобы у каждой семьи в воскресенье была на обед курица. Примитив! Но это сплотило нацию в одном порыве - достичь подобного уровня благополучия! Теперь Америка - самая богатая страна.
Поэтому национальная идея России состоит в следующем: жизнь должна быть комфортабельной, удобной для обычного человека. Больше ничего не надо… Из России наконец нужно сделать Родину. Родина - это страна, где тебе жить удобно и приятно. В этом смысле большинство россиян - люди, у которых отняли родину. Они люмпены, а у люмпенов нет отечества. Поэтому многие и уезжают отсюда в другие страны, в те же США. Они уезжают в поисках родины - ни больше, ни меньше. И США становятся для них родиной.
При Николае I, во времена Пушкина в Россию приехал маркиз Кюстин и по возвращении выпустил книгу мемуаров. Так вот, он писал: «У всех русских в глазах читается хитрость, тоска и желание уехать за границу.» Россия никогда не была хорошей матерью.»
Ракитов о принципах современной жизни:
«Комфорт - это не только вещи, окружающие человека, которые он может купить за деньги. В понятие комфорта входят социальная безопасность, законность, чистые улицы, хорошие дороги, доброжелательная дорожная полиция, улыбающиеся прохожие, отсутствие мусорных баков под окнами. Вот чего нужно добиваться! А все разговоры о душевности, духовности, особом пути России - просто дурь. И грустить, и радоваться хорошо в комфорте. Равно как и разговаривать о духовности, потому что комфорт первичен.
Заметьте, русские мыслители в большинстве своем - и славянофилы, и западники - они все были богатые люди. И Чаадаев - миллионер-помещик, и Аксаков, и Киреевский... Они думали даже по-французски. Или Герцен, был, может быть, нищий? Нет. Они все хорошо жили. И со своих розовых облаков говорили о соборности, народности, свободе, а вокруг была отсталая, грязная, убогая сельскохозяйственная страна с крепостным правом.
- Есть мнение, что начинать нужно с подъёма культуры…
- Культура начинается с чистоты. Знаете, у меня нюх - как у собаки. И когда я в очередной раз прилетаю в Россию, я сразу узнаю родину - по запаху туалета. Куда бы я ни зашёл, в любом государственном учреждении я могу, не спрашивая, найти туалет. Зрячие спрашивают "Где у вас туалет?", а я нет. Я его по запаху нахожу. И вместе с тем, нигде за границей я по запаху найти туалет не могу! Вот вам вся разница культур и менталитетов.
Помню, ещё при советской власти в Киргизии один тамошний академик сказал мне: как здорово, что Киргизия из феодализма шагнула через ступеньку сразу в социализм. Я ответил: к сожалению, вы перешагнули ту ступеньку, где было мыло и чистые унитазы.
Почему европейцы все время вам улыбаются, почему они вежливы и культурны? Потому что их мир настроен на то, чтобы сделать человеку удобно, а не на великие цели. Великие цели ушли вместе с Гитлером...
Только сами мы можем вытащить себя из болота! Никому больше эти огромные, грязные, сырые территории не нужны. Если бы нас можно было заклеить на географической карте, нас бы просто заклеили за ненадобностью. Мы - ничто. Раньше СССР нёс хотя бы угрозу. Сейчас мы даже угрозу не несём...»
Ракитов о традиционных ценностях:
«Да и какие у нас традиции? Россия всегда была "страной рабов, страной господ". Эти что ли традиции нужно сохранять и хранить им верность?.. Посмотрите на историю - традиционно рабское русское крестьянство, которое составляло 95% населения, привыкшее к своему рабскому положению, почти никогда даже восстаний не устраивало, не пробовало изменить своё положение.
А Пугачев, Разин, Болотников - это все казачьи группы с периферии России, которые где-то там по окраинам империи прыгали. Никакого свободолюбия не было настолько, что когда царь Александр II отменил крепостное право, в некоторых губерниях даже случились крестьянские волнения.
Слом таких традиций только на пользу - как только "рабская традиция" была отменена сверху, молниеносно Россия стала развиваться по капиталистическому пути. Больше половины российских железных дорог построены при самодержавии. А ведь царь не только традицию рабства сломал, но и традицию "закон - что дышло". Он ввёл судебную реформу. В России на тот момент было одной из самых демократичных судопроизводств, основанное на гигантском своде законов. Была проведена земская реформа, сокращён срок службы в армии с 25 лет до 5. Царь готовился подписать первую русскую Конституцию. И за два дня до этого его убили…
- Может быть, под традициями, которые патриоты советуют возрождать, имеется ввиду таинственная соборность?
- Отвечаю: никакой соборности, никакого коллективизма не было в русской культуре - это мифология. Об этом ещё Бердяев писал в книге "Русская идея" со ссылкой на Аксакова: "Славянофилы за идеал считали прошлое в русской истории, которого никогда не было." Они считали, что русский народ свободолюбив, демократичен, соборен от природы. Смешно. Если бы соборность была «от природы», она бы не рухнула так быстро. Но как только упали цепи, которыми эту соборность устраивали, ничего от соборности не осталось…
Осмелюсь напомнить, что русская крестьянская община была принудительной. Откройте историка Милюкова - того самого, который позже стал министром Временного правительства, он пишет: общины создавались для сбора налогов. Там царствовала круговая порука. Сто мужиков должны платить налог. Пятеро сбежали на Дон, остальные 95 должны все равно заплатить такой же налог как 100. Поэтому община никому не давала ни убежать, ни жить, ни работать... Община была тормозящей формой развития. Она никому не позволяла вырваться вперёд, внести инновацию. Община - антиинновационна.
- Может быть мы хотя бы традиционно самая читающая нация в мире?
- Откройте второй том того же профессора Милюкова. Со времён Кирилла и Мефодия, которые грамоту ввели на Руси… Кстати, и с просветителями нам страшно не повезло, поскольку вместо латиницы они ввели кириллицу - совершенно ненужную, на которой тогда всего пять народов писало. Это сразу оторвало нас от Европы - на уровне коммуникативном, на уровне письма... Так вот, Милюков отмечает: со времён Кирилла и Мефодия на Руси тех, кто читает книги, считали полусумасшедшими, поскольку читать можно только святоотеческую литературу, писание. А учитель Милюкова - Ключевский - пишет: ещё в 17 веке полагали, что светскую литературу читать грешно. Не в традиции. Да где вы видели русский роман 16-17 веков? А в это время в Европе был Рабле, были Данте, Петрарка.
- Между прочим, это сохранилось аж до середины ХХ века! Я вспомнил, мне бабушка рассказывала - у них в деревне дурачок один жил... Почему дурачок? А все время с книжкой подмышкой ходил.
- Вот именно... Эти что ли традиции нам надо возрождать? Японцы ничего не стали возрождать, просто взяли западные технологии и пересадили на свою почву, оставив из традиций кимоно для голливудского кино. Теперь эта нация имеет после Америки второе в мире число путешественников по миру и огромную продолжительность жизни…
Тот, кто говорит о возрождении России на старых традициях, - просто болван. Нужно проститься с прежней Россией. Нужно осознать, что всему - и советскому, и дореволюционному - конец. И чем дольше мы будем затягивать агонию, тем хуже. Новое поколение - я внимательно наблюдаю - уже это стихийно понимает. Я знаю настроения студенчества. Им до лампочки все эти моральные и прочие общественные привычки. Они западники. Они хотят жить комфортно сейчас и здесь - хорошо одеваться, свободно ездить по миру, иметь деньги, не зависеть от жуткой государственной машины».
Ракитов о необычном:
«…расскажу вам три истории. Несколько лет назад я был в Израиле. Прошёл весь путь Иисуса от Тибериады до Мертвого моря. И со мной там случились три интересные штуки… Есть в Иерусалиме храм Гроба Господня, принадлежащий как бы всем христианским конфессиям сразу. А хранителем ключа от этого храма является один старинный арабский род – ключ передаётся старшему сыну из поколения в поколение. И работа этого старшего сына состоит в том, чтобы утром открыть, а вечером закрыть храм. Так вот, когда я подошёл с женой Тамарой к храму, хранитель ключа, сидевший неподалёку на скамейке, посмотрел на меня и сказал: «Ну вот, наконец-то вы пришли...»
Такая же история повторилась в Гефсиманском саду, где Христос провёл последнюю ночь перед арестом. Поскольку паломники изрядно вытоптали сад, его обнесли чугунной решёткой. Никого туда в тот день не пускали. Не успел я огорчиться этому обстоятельству, как из-за чугунной загородки выскочил монах-францисканец, взял меня за руку и произнёс: «А вас я проведу. Вы тут один отмеченный». Он подвёл меня к одному оливковому дереву и сказал, что по преданию это та самая олива, под которой лежал Христос, перед тем как его схватили стражники.
Третий колокольчик прозвонил на берегу Тибериатского озера, по которому Христос ходил пешком. На берегу озера на средства одной русской княгини ещё в XIX веке был построен храм. И в этот храм меня пускать не хотели, потому что я был в шортах. Но в этот момент из какой-то будочки выбежал служитель, подбежал ко мне и сказал буквально следующее: «Вы пришли? Очень хорошо. Мы ждали вас. Возьмите…» И протянул мне брюки… Я их одел, и в храм меня пустили».
* * *
Александр НИКОНОВ
Материал дан в сокращении. Хотите полную версию – пишите в личку.
Дочитали до конца? Было интересно? Поддержите журнал, подпишитесь и поставьте лайк!