Из цикла "Племенные революционеры"
Про "Самару-городок" пелось в старой, доброй и задорной песенке. Только вот почти шесть десятилетий этот славный город на матушке-Волге носил имя революционера и партийного деятеля Куйбышева.
"Он сибиряк, настырные они"
Сам-то Валериан Владимирович сибиряк, но для пламенных (или, все-таки, племенных?) революционеров там дом, куда партия отправит. Впрочем до его двухлетнего самарского руления в первые постреволюционные годы были и Омский кадетский корпус, все ж батя-то был кадровым военным императорской армии, думал офицерскую династию с сыном выстроит, и один семестр юрфака Томского университета, из которого за политдеятельность его быстро попросили.
А все она, эта зараза марксова учения, которая передавалась в начале двадцатого века почище бацилл нынешней "короны", вот и пятнадцатилетнему юнцу-кадету Валериану родной дядя (мамин братец) так "надул в уши", что красавец-сибиряк больше, чем о девках, стал думать о революции. И не только думать, но и "чего-то полезное" делать по приказу старших дяденек-социалистов - прокламации раскидать или пачку газетенок, народ баламутящих, по деревням окрестным развести.
Беря пример с дядюшки Лиса
Пока Валерианов папашка героический на русско-японской войне подвиги совершал, сынок уже и партейцем стал, и подружку себе нашел из таких же, на марксизме подвинутых, одним словом, стал профессионально денежки на подтачивании основ государственных зарабатывать. Ну, а раз ты так к государству, то и оно к тебе соответствующе. По количеству ссылок (8 раз) Куйбышев быстро стал рецидивистом, только гладящие по головке и грозящие пальчиком жандармы определяли место наказания в точности с логикой и логистикой дядюшки Лиса, который швырял дядюшку Кролика в кусты чертополоха, основываясь на якобы нежелании ушастого там оказаться.
Сибиряка Куйбышева отправляли в ссылку по сибирским же крепким и сытым городам, словно предлагая пареньку отдохнуть, набраться сил и снова бежать "делать революцию", благо, что в сибирских угодьях он успел познакомиться с отъявленными негодяями-революционерами, типа Янкеля Свердлова, например, который и приведет его после 17 года знакомиться к самому Ленину.
Миру - Римма, Римме - свобода и любовь Валериана
Тот, прорентгенив лохмача Валериана своим прищуристым взглядом, определит его поначалу в Самару-городок, а затем в реввоенсовет Восточного фронта уничтожать "контру" буржуазную. Куйбышев прибудет в хорошо знакомый Томск с безлимитными полномочиями и.... потеряет голову от любви к красавице Римме Виноградовой, которая вместе со своими друзьями по белому подполью ожидала своей участи в подвалах местной Че-ки. Валериан сам пописывал стишата, спасенная им красавица тоже в рифму сочиняла весьма бойко, а что еще надо молодым организмам для пробуждения чувств. Разница в возрасте (31 ему, 19 ей) нивелировалась необычными условиями романа, ведь Римма столь же искренне и ярко ненавидела большевиков, сколь был предан идее революции Куйбышев.
Три месяца жаркой любви не растопили их политической полярности. Через некоторое время Валериан оказывается уже в Кремле, где становится "видным" плановиком-промышленником (копируя план ГОЭЛРО, детально разработанный при государе Николае Втором), а Римма, взяв псевдоним Марианны Колосовой, превращается в видную поэтессу белого движения, найдя прибежище в китайском Харбине.
Свежий анекдотец для хорошей компании
Тысячи километров, разделяющие бывших любовников, не являются преградой для общения, они продолжают переписываться, надеясь "перетянуть" оппонента на свою сторону. Колосова позже поделится с интервьюерами, что Куйбышев все же был не ортодоксальным марксистом:
Он не прочь был иногда поиронизировать над советским режимом, рассказать свежий анекдот про вождей или советскую жизнь. Но только если чувствовал себя в "своей компании"
Компаний у Куйбышева было много, а вот насчет "своих" - сомневаюсь. Хотя по пьяному делу (а Валериан Владимирович в этом деле был большим спецом!) и кружок доносителей мог показаться приятнейшей тусовкой.
Известинец Иван Гронский в своем письме-доносе Сталину перечисляет чуть ли не с десяток выпивох, с кем особенно любит погусарить Куйбышев. Самыми-самыми алкодружбанами председателя ВСНХ он называет поэта Жарова и художника Сварога.
Картина маслом и урна в Кремлевской стене
Кстати, Василий Сварог-Корочкин напишет картину "Портрет В.В.Куйбышева на трибуне", но будет это уже в середине тридцатых, когда жить Валериану (ум.1935) останется совсем немного. Темная история скоропостижной смерти и скорого кремирования оставляет немало вопросов по естественности кончины. Сын Куйбышева потом будет утверждать, что отца отравили (в чем, кстати, позже признается на суде Г.Ягода, но мы знаем цену тем признаниям).
А что же, Римма-Марианна? В своем Харбине, где все эмигранты ее любили и боготворили, она все же частенько мыслями возвращалась к врагу-любовничку, порой даже посвящая ему объемные стихотворения. Такие как "Письмо наркому", например, где адресатом выведен Валериан Куйбышев.
"За то, что многих злобно мучишь,
За то, что многих ты убил,
Ты пулю смертную получишь
От той, которую любил"
Вполне возможно, что это стихотворное "Письмо..", опубликованное в эмигрантской газете, опосредованно ускорило кончину любвеобильного (только жен было четыре!) партийного деятеля.
Сама же, Марианна Колосова переживет своего наркома почти на 30 лет, найдя свой последний приют в Чили в 1964 году.
Неисповедимы пути Господни....