Давным-давно, на излёте феерично оканчивающегося последнего века второго тысячелетия, довелось мне поработать в одной мелкой газетёнке. Тогда, я мнил себя опытным журналистом, матёрым таким волчарой, которому всё нипочём. Писали в основном мы всякую фигню, по типу мистических явлений, или столь будоражащих и горячащих кровь криминальных рассказов. Первое время мы даже арендовали пару помещений, у одной мелкой конторы, владевшей территорией бывшего дома пионеров.
Чаще всего мы ездили за материалом в два места – кафе-бар «Гоша», в котором за мелкую монету нам сливал информацию один знакомый опер, делясь такими подробностями, что половину материала даже наш беспринципный редактор дядя Миша заворачивал с такой скоростью, что мы только удивлялись.
–Фролов! –Потрясал он листами, написанными мной от руки. – Ты скажи честно, дурак? –Взгляд его из-за маленьких очков казался безумным. Мы посмеивались над ним, и только сейчас я понимаю, что он в сути своей был прав.
–Так свобода же слова, дядь Миш. – Пожимал плечами я.
– Ой уволю! –Грозился он, брал в руки ручку с красной пастой, и начинал вычёркивать куски текста. – Свобода слова свободой, а такую чернуху, ни одна газетёнка не напечатает. Меру знать надо!
Вторым местом были областные съезды – по сути обычные пьянки, на которые приезжали все, кому не лень и делились историями. Истории эти переписывались, переделывались и представлялись как «присланные» в редакцию. Работа не бей лежачего, хотя порой от наших черновиков дядя Миша «зверел», и тогда нагружал нас настоящей работой, отправляя нас искать мистику и непознанное в реальной жизни, а не только в наших фантазиях.
Дела постепенно шли в гору, и со временем, я и Сашка Кувшинников, работавший со мной вместе, даже умудрились взять себе по машине, да не какие-нибудь, а иномарки. Это сейчас, в эпоху стабильного потребления никого иномаркой не удивишь, некоторым вон родители дарят на выпуск из школы, или поступление, а тогда, когда большинству есть было нечего, иномарка, пусть и довольно старенькая, пригнанная откуда-то из Германии, была шиком.
Сашка вообще умильный персонаж, на его долю выпало такое количество приключений, что, если бы он всё это записал такая «бондиана» бы получилась. Но ходил он по краю, временами общаясь не с теми людьми, за что в общем то и поплатился в итоге.
После очередной «истерики» дяди Миши, на тему куда катится журналистика, я был послан, но не туда куда можно подумать, а на наш местный деревообрабатывающий завод.
– Да ты что дядь Миш, про что там писать! –Возмущался я. – О том, как бравые рабочие норму выполняют?
– Ты давай не юродствуй. –Он погрозил мне пальцем. – Люди в отличии от вас, дармоедов, делом заняты.
–Ну так не наш профиль. –Удивился я. Если в нашей газете начать писать про рабочих, то кто её читать будет.
–Наш. – Покивал он. – На, почитай. – Он подсунул мне тетрадный лист в крупную клетку, на котором красивым, размашистым подчерком был рассказ о том, что на нашем ДОКе происходят по ночам невообразимые вещи.
– Что это за фэнтези? –Я потряс листком. –Мы теперь к каждым сумасшедшим ездить будем?
–К каждым не к каждым, а достоверности это придаст. – Отрезал начальник. – На вот. – Он протянул мне зелёную бутыль спирта с яркой этикеткой. – Рассчитаешься со сторожем, побродишь. Может вдохновение придёт, а то пишешь в последнее время фигню какую-то. Инопланетяне в Красноярске… Тьфу.
Спорить с ним было бесполезно. Сжимая в руках литровую бутыль, я в расстроенных чувствах вышел из его кабинета. Ночь на смарку, а завтра, часам к трём- четырём, он уже будет требовать материал.
–Ого, это ты на попойку собрался? – Сашка уже был тут как тут, сияя во все тридцать два зуба, словно с рекламы зубной пасты.
–Нет, это меня он. –Я поднял палец вверх, намекая на главреда.– Посылает поработать в поле.
– Аа. – Разочарованно протянул Сашка. – А я сегодня тоже в поле буду. – Таинственно подмигнул он мне.
– Знаю я твои поля. –Я с завистью посмотрел на него. – Опять в сауну поедешь?
Сашка «черпал» свои истории, общаясь с не самыми приятными людьми – бандитами и лицами, оказывающими им услуги, о которых в приличном обществе не говорят. Если мои статьи были в основном про что-то потустороннее, и я очень редко прибегал к источникам, то он писал криминальные истории.
Я немного тогда ещё поработал в офисе, а затем, отправился домой, готовиться к работе в поле. Ехать на пустой желудок не хотелось, так что хоть поужинаю, всё равно пол ночи на заводе мотаться, а потом ещё и писать.
И вот вечером, когда на огромной территории завода остаётся только сторож, я тихо подкатил к воротам. Машину я оставил на стоянке, и вручив встречающему меня неопределённого возраста мужику бутыль спирта, на которую он смотрел с вожделением, видимо в уме подсчитывая сколько же бутылок менделевской жидкости он из неё намешает, прошёл через кпп.
– Может за знакомство? – Спросил меня сторож, прижимающий к груди бутыль так, словно это было его дитя.
Я особо не пьющий, но от одной мысли, что Сашка где-то там развлекается, пока я тут вкалываю, становилось дурно, так что я махнул рукой.
–Давай.
Каморка сторожа производило впечатление. Стены, увешанные аккуратно вырезанными из журналов картинками. Вот только не такими, как мы публиковали, а с картинами художников.
–Увлекаетесь живописью? – Я указал на стены.
– А? –Отвлёкся сторож, разливающий из пластиковой бутылки из-под колокольчика. – Да, я ж раньше учителем изо работал. А когда платить совсем перестали, сюда вот ушёл. Художника из меня не вышло, а любовь к живописи… никуда не делась. – Ну, за знакомство. – Он поставил передо мной стакан, с чем-то очень сильно дурно пахнущим.
В лучшем случае от такой амброзии завтра будет болеть голова, а в худшем можно ослепнуть. Я взял стакан в руки, внимательно посмотрел на сторожа, который резво опрокинул в себя содержимое, и зажмурился, повторил его жест. Внутренности обожгло, и я едва удержал всё в себе.
– Ещё по одной? – Заметно повеселев спросил сторож.
– Не, спасибо. – Ответил я. – Я же тут по работе, журналист я.
– Аа. Это вы из-за плачущей дамы? – Оживился он, наливая себе в стакан.
– Какой такой дамы? –Удивился я.
– Тут – он опрокинул в себя, зажмурился и продолжил –при царе ещё, стояла усадьба помещика. Когда советская власть пришла, то обнаружилось, что и сам помещик, и его семья мертвы.
–Местные постарались? – С интересом спросил я. О зверствах власти, пусть даже и выдуманных, читать у нас любят.
– Не, сам помещик, как только узнал. Детей, жену, а потом и сам. – Закачал головой сторож, посмотрел в окно и перекрестился.
–Ну, и что дальше? – Я посмотрел в окно, в нём ничего не было.
– А что дальше… похоронили их там же. – Отмахнулся сторож. – Поместье ещё в двадцатых снесли, позже построили тут завод.
–А что она эта дама только сейчас стала появляться? – Недоверчиво спросил я.
Я в мистику особо не верю, и вся эта история очень сильно напоминала мне дешёвый ужастик. Если надо будет писать о ней, то концовку нужно будет придумать получше.
– Так, три недели назад, снесли один из цехов, владелец захотел построить более большой, как раз под станки из-за бугра. – Зашептал сторож. –Стали сносить, да землю рыть под фундамент и разрыли.
– Что разрыли? –Я начал терять нить повествования.
–Могилу их общую. –Сторож отмахнулся, и вновь вернулся к бутылке.
– Я похожу, осмотрюсь?
Он даже не ответил мне, просто помахал рукой, делай, мол что хочешь.
Территория завода впечатляла. Сейчас, правда чувствовался упадок, помню, когда нас ещё школяров водили сюда на экскурсию, выглядело всё более аккуратным. А тут конечно, нужно смотреть под ноги, иначе есть риск пропороть себе её чем-нибудь. Так, подсвечивая себе дорогу импортным фонариком, выменянным мной на конференции в Москве, я добрался до стойки.
Огромный котлован на месте цеха, конечно поражал, как и то, что ничего отсюда не растащили ещё, с такой охраной оставлять дорогие стройматериалы, и технику, попросту глупо. Сторож, наверное, только и делает что пьёт. Хотя и воровать у хозяина этого заведения – затея глупая. Город у нас не маленький, но и не Москва с Питером, все про всех всё знают.
Внезапно я остановился. На небе светила полная луна, казавшаяся ближе чем обычно. Я внезапно осознал, что стало очень тихо. Даже не так, слишком тихо. Даже радио, которое стало голосить у сторожа, как только я вышел, казалось бы, замолкло. Я услышал женский плач. Он раздавался будто из далека. То отдаляясь, то приближаясь. Мне стало интересно, и я пошёл на звук. Я прошёл буквально пару метров, когда заметил, что звук плача приближается ко мне, гораздо быстрее. Вскоре я увидел и его источник – это была женщина, можно даже назвать её красивой, если бы не распахнутые, полные ужаса глаза, и кровавые пятна на животе. Она шла, сильно припадая на одну ногу, протягивала ко мне руки.
Вот тут мне стало совсем не до шуток. Несмотря на то, что она ковыляла очень медленно, приближалась она ко мне очень быстро. Я почувствовал, как волосы на моей голове встали дыбом. Развернувшись я принялся бежать, не смотря под ноги. Сзади сквозь всхлипы я слышал какой-то навязчивый шёпот, словно она хотела поведать мне о своём горе. Ногу прострелила дикая боль – кажется я пробил её гвоздём или чем-то таким, но дикий ужас, который я испытывал, гнал меня вперёд, пока я не упал около кпп, и каморки охранника.
– Что, увидал её. –Протянул сторож, затаскивая меня во внутрь. –На вот, выпей.
Стакан протянутый мне я опрокинул в себя машинально, даже не чувствуя ни вкуса, ни чего. Меня начало трясти, и больше сего, мне хотелось уехать отсюда, и никогда больше не появляться тут.
– Да не бойся ты её, безобидная она. – Сторож махнул рукой. –Дай как посмотрим.
В ногу действительно впился гвоздь, благо что неглубоко. Я, поблагодарив сторожа за всё, поспешил ретироваться. Уже днём, меня отпустило. Я подумал, что может сторож что-то намешал и мне привиделось, но рана на ноге, из-за которой пришлось обращаться в больницу, не давала мне до конца забыть произошедшее. Статья, к слову вышла на загляденье, тем более, что дядя Миша где-то отыскал старые, ещё дореволюционные фото.
С тех пор прошло много лет. После я много где работал, даже пробовал себя в писательстве. Правда особо ничего из этого не вышло. Но с тех пор, ночью, у меня периодически пропадает сон, я начинаю слышать всхлипывания и шёпот. Я уже стар, и видел многое, увиденное мной на том заводе, и её шепот, до сих пор не дают мне сомкнуть глаз. И тогда я одеваюсь, чтобы не оставаться дома одному, иду на улицу. И я иду и иду, пока шум города, не перебьёт её рассказ.
Всем привет! Я написал рассказ, а вы дочитали его до конца! Мы с вами молодцы! Спасибо большое самому главному моему фанату и критику – моему папе! Большое спасибо всем тем, кто ставит «лайки», комментирует, и делится в своих соц. сетях. Как всегда, если есть желание и возможность, поддержать меня в трудную минуту рублём вы можете сделать это в форме внизу. Большое вам спасибо!