Это был один из тех мерзких дней, когда погода не могла разобраться в своих планах на это грязное городишко: дождь или медленная прожарка рабов до состояния шкварчащего бекона. Я смотрел в окно. Что привлекло моё внимание? Сам не могу ответить на этот вопрос. Может бомж, шарящий по мусорным бакам в поисках еды? Старый Билли уже целую вечность скитался по помойкам. Я помнил его ещё будучи малявкой пяти лет от роду. А вот и отбросы в переулке. Знакомые морды местной банды. Ведут очередные переговоры с залетным бедолагой о высоком и светлом.
Да ещё этот… Чертов босс возжелавший перемен. «Реформация важна». А ты сиди и кивай. Всех недовольных за дверь. Требует свежую статейку о мексиканцах. Скука смертная! Кому интересны эти трудовые нелегалы? Их и так куча. Словно тараканы на кухне индийского ресторана. Вот это, кстати, была тема. «Съедобный таракан». Выпуск был распродан буквально за сутки. Старое руководство знало, что надо нашей газетенке. Я резко откинулся в рабочем кресле. Может свалить с работы? Скажу про сбор информации с улиц.
- Джо, идем на крышу, - позвал я активно терзавшего клавиатуру соседа.
- Нет. Майкл. У меня сроки горят. - Отозвался этот предатель.
Дешевый подлиза. Господи. Как же мы его ненавидели. Вечная маска американского дружелюбия, больше подходившая какому-нибудь важному «Таймсу», чем нашему бродяжке «Шарп Фрейму». В издательстве он был худшим типом, сливавшим все наши шаги и новаторские темы шефу. Может он так держался за место? Куцих мозгов Джо хватало лишь на соревнование с курицей, да и та смогла бы обыграть это ничтожество в любом конкурсе на сообразительность. Или он был богатеньким сынком, пропихнутым жирным папашей для успокоения родительской совести? Мы мало что знали об этом ублюдке.
Подхватив пачку, я выбрался на крышу, подышать смогом Манхэттена. Можно было даже не прикуривать, в воздухе летало достаточно отравы. Хватило бы и на рак, и на астму. Но я – ребенок улиц. В доках, где меня родила мамаша проститутка, воздух бывал похуже, чем в самых ужасных отделениях больниц. И всё же, затянувшись крепким дымом дешевой папиросы, я глянул в сторону переулка. Стайка шакалов уже сбежала, оставив избитое тело или труп. Непонятно. Может звякнуть в больницу? Да делать больше нечего. Сам очухается. Может быть.
Отвернувшись в другую сторону, я начал вспоминать, что именно сподвигло меня стать репортером? Слава и деньги? Нет. Этого можно было добиться и в трущобах. Стал бы наркодилером - как мой папаша, и окончил бы жизнь в луже своей блевоты с ножом в почке. Или же частями в мусорных баках как моя матушка после ломки очередного клиента. Так этот пазл и не собрали до конца. Я порой грешил на мафию и бомжей, они уж точно не из брезгливых. Ну да ладно. Ещё могло повезти, и подняться по бандитской карьерной лестнице до правой руки Дядюшки Сэма. Любой из этих вариантов был сродни самоубийству. Правые руки долго не живут. Особенно в банде Дядюшки.
Есть у меня один грех. С самого детства я жажду власти. Власти над богачами, трясущимися за свои плешивые черепушки и подтиравшими по каждому газетному писку слюни владельцев этих журнальчиков своими золотыми активами. Особенно эта жажда всколыхнулась, когда я узнал в нашем городском Мэре бывшего дружка по мелким карманным кражам. Чертов Роб. Кидала, бросивший меня в пасть банды отморозков, промышлявших грабежами аптек. Продал меня за свою свободу. Ловкие пальцы, вскрывавшие любые двери, сменились на другие, не менее ловкие, хотя я, не без ложной скромности, считал себя стократ лучше этого нытика. Вряд ли подобная информация будет хоть кому-то интересна. Даже шишки с Дейтли Репорт не захотели принять мою сенсацию про прошлое Роберта. Засранец подсуетился и стал ещё активней избегать наших встреч. Окружил себя дюжиной охраны, лживый сноб. Он все равно попадется. Вор останется вором навсегда, как бы он себя не обелял. Надо лишь покопаться в его делишках поглубже.
На улицах можно услышать много слухов, если знать информаторов. В этом было моё главное везение, я рос с ними на одной улице. Они подкинули мне пару зацепок про сделки с мафией. Но эти ниточки ещё надо проработать. Порыв ветра донес запах дыма. Отсыревшее дерево и покрышки. День пообещал хоть немного всколыхнуть сонную тишину этих улиц.
Продолжение следует...