- Я проваливаюсь, я тебе говорила об этом. Но ты меня не слушаюсь, ты просто себя не слушаешь.
С этими словами она ушла навстречу ветру, изредка подглядывая не сорвусь ли я за ней. Но я не сорвалась, я ее не слушаю. Только горько мне, что я себя тоже не слушаю.
Она нашла способ исчезнуть, она как будто любит приключения. Чтобы исчезнуть она придумала код, в который заложила в определенный последовательный алгоритм действий. Одно из условий исчезновения - полуденное солнце, но такого летнего дня, чтобы зеркала, установленные на поле, где мы когда-то встретились, сошлись под углом отражения друг друга и возникло абсолютное отражение пейзажа, без единого намёка на стекло. На него нужно встать так, чтобы ты не смог больше отражаться. Мне кажется, она делала это не впервые, так как в каждом ее действии присутствовал какой-то дьявольский расчёт. Ну и ухмылка её, вы б её видели. Я это очень литературно описываю, зная свою небрежность, я бы сказала «видали».
Эти зеркальные конструкции вращались будто ветряные мельницы. Когда она их придумывала, я честно полагала, что это был какой-то художественный акт, порыв. Подумаешь, изобретательный склад Ума. Но было интересно, конечно, как она это будет манифестировать.
Честно говоря, с отражением все было не так уж просто, как каждый мог бы подумать. Мы не можем с ней отражаться, пока мы вместе. А вместе, значит, на одной стороне. Или, по-вашему это может звучать на Земле. Да, пока нас одна Земля («земля»?) носит, мы живем лишенные отражения. Страшно ли не видеть себя? Только если ты убеждён в своей неотразимости, простите за тавтологию. Пока ты не видишь себя, в какой-то степени ты слеп. Пока ты не видишь себя, ты действительно не видишь себя. Но когда ты видишь себя, все обрастает смыслом. Твоя жизнь, твои стремления, твои амбиции, твоё окружение, твоя любовь. Когда ты себя видишь, ты обрастаешь оценкой другими, ты не только себе, ты и другим заметен. Ведь все идёт от себя. Выходит, не видя себя ты превращаешься в зверя. Видели как они смотрят на своё отражение ? Они его почти никогда не замечают. Глобально их нет. Где нет культурного слоя, нет человека. Есть только звери.
И мы с ней живя на одной стороне превратились почти в зверей. Поэтому всё, что мы делали до этого дня можно назвать одним лишь поиском двери, захлопнув которую с одной стороны, приобретают идентификацию уже двое.
У меня глаза слезятся. Она оборачивается и не убирая ухмылки смотрит мне в глаза. Мое наглядное отражение вело себя всегда достаточно своевольно, даже для неконтролируемой меня. Мы немного устали от такого тесного контакта, наверное по этой причине мы будто в один миг сильнее раскрутили зеркала напротив друг друга. Они вращались и мы поочередно исчезали. То ли из виду друг друга, то ли совсем ?
Уже не разобрать, да и надо ли? Солнечные лучи были унылыми и тревожными, будто предвещали конец лета. Я ещё изредка видела части ее или моего уже тела. Наконец, зеркала остановились. Кроме себя я никого в поле не видела.
- Я проваливаюсь, я тебе говорила об этом. Но ты меня не слушаюсь, ты просто себя не слушаешь.
С этими словами она ушла навстречу ветру, изредка подглядывая не сорвусь ли я за ней. Но я не сорвалась, я ее не слушаю. Только горько мне, что я себя тоже не слушаю.
Она нашла способ исчезнуть, она как будто любит приключения. Чтобы исчезнуть она придумала код, в который заложила в определенный последовательный алгоритм действий. Одно из условий исчезновения - полуденное солнце, но такого летнего дня, чтобы зеркала, установленные на поле, где мы когда-то встретились, сошлись под углом отражения друг друга и возникло абсолютное отражение пейзажа, без единого намёка на стекло. На него нужно встать так, чтобы ты не смог больше отражаться. Мне кажется, она делала это не впервые, так как в каждом ее действии присутствовал какой-то дьявольский расчёт. Ну и ухмылка её, вы б её видели. Я это очень литературно описываю, зная свою небрежность, я бы сказала «видали».
Эти зеркальные конструкции вращались будто ветряные мельницы. Когда она их придумывала, я честно полагала, что это был какой-то художественный акт, порыв. Подумаешь, изобретательный склад Ума. Но было интересно, конечно, как она это будет манифестировать.
Честно говоря, с отражением все было не так уж просто, как каждый мог бы подумать. Мы не можем с ней отражаться, пока мы вместе. А вместе, значит, на одной стороне. Или, по-вашему это может звучать на Земле. Да, пока нас одна Земля («земля»?) носит, мы живем лишенные отражения. Страшно ли не видеть себя? Только если ты убеждён в своей неотразимости, простите за тавтологию. Пока ты не видишь себя, в какой-то степени ты слеп. Пока ты не видишь себя, ты действительно не видишь себя. Но когда ты видишь себя, все обрастает смыслом. Твоя жизнь, твои стремления, твои амбиции, твоё окружение, твоя любовь. Когда ты себя видишь, ты обрастаешь оценкой другими, ты не только себе, ты и другим заметен. Ведь все идёт от себя. Выходит, не видя себя ты превращаешься в зверя. Видели как они смотрят на своё отражение ? Они его почти никогда не замечают. Глобально их нет. Где нет культурного слоя, нет человека. Есть только звери.
И мы с ней живя на одной стороне превратились почти в зверей. Поэтому всё, что мы делали до этого дня можно назвать одним лишь поиском двери, захлопнув которую с одной стороны, приобретают идентификацию уже двое.
У меня глаза слезятся. Она оборачивается и не убирая ухмылки смотрит мне в глаза. Мое наглядное отражение вело себя всегда достаточно своевольно, даже для неконтролируемой меня. Мы немного устали от такого тесного контакта, наверное по этой причине мы будто в один миг сильнее раскрутили зеркала напротив друг друга. Они вращались и мы поочередно исчезали. То ли из виду друг друга, то ли совсем ?
Уже не разобрать, да и надо ли? Солнечные лучи были унылыми и тревожными, будто предвещали конец лета. Я ещё изредка видела части ее или моего уже тела. Наконец, зеркала остановились. Кроме себя я никого в поле не видела.
