Вообще, в моей жизни было четыре ключевых собаки. Именно ключевых и именно были.
Первым был пес по кличке Вермон. В 1993м году, когда мне было семь, а моей младшей сестре - четыре, нашей семье предложили взять щенка. Так вышло, что отец Вермона чистокровный водолаз, мать Вермона - водолаз, братья и сестры - водолазы. И среди этой чернеющей кучемалы из лапок, носиков и забавных ушек, Сестренка выбрала единственного серенького щеночка. Позже выяснилось, что когда то давно, прабабка гульнула с овчаркой, а гены стрельнули только в нашем Вермохе. Из него вымахал 60ти килограммовый конь, окраса кавказской овчарки, а мордой с очень умными, но печальными, глазами. Вермон прожил долгую и увлекательную жизнь, любил поездки на машине, природу, и как истинный Кобель осчастливил всех ручек в районе. Я его по своему любил, а еще и зауважал и до сих пор испытываю безграничное уважение к его поступку. Дело в том что когда мне было 17 лет я уехал из поселка, и с тех пор ездил в родительский дом исключительно в гости и достаточно редко, в лучшем случае раз в год, в среднем в два три года разок приезжал. А Пес в это время старел, и так как он был очень умной собакой, будучи уже дряхлым стариком, он дождался очередного моего приезда, чтобы умереть именно в моих мужских руках, и оградить тоже уже старенькую маму, от этой неприятной церемонии. Вермон, если ты, на своих собачьих небесах видишь эти строки, то знай, я помню и уважаю тебя!
Следующим Псом, был щенок лайки, с кошачьей погремухой Барсик. Появился он у меня при весьма забавных обстоятельствах. В 2008м годуя с коллегами работал над проектированием газопровода в Приморском крае, и жили мы в разных городах и деревнях, по всему Приморью, по линии, где проектировался газопровод. И вот в одной деревне, мы снимали дом у одного мужика, и как то утром, в старом сарае перед домом я услышал какое то кряхтение, фырканье, и скрежет когтей по деревянной двери. Открыв дверь я увидел его, Барсика. Как позже выяснилось, вечером жена хозяина нашего дома затеяла большую стирку, всего белого и постельного белья дома, а наш Барсик решил, что будет весьма забавным потаскать свежепостиранное белье по огороду. Хозяйка была в ярости, и велела мужу отнести полугодовалого щенка в лес, и оставить его на съедение волкам. И конечно рука хозяина не поднялась сотворить такое зверство, и он отнес его в наш сарай в надежде что мы если даже сварим из него шурпу, то он об этом никогда не узнает. И вот увидев Барсика, я понял - это наша собака. Пес стал любимцем всей нашей суровой бригады, он путешествовал со мной прямо кабине рабочего ЗИЛа, взрослел и мужал.История с ним закончилась очень быстро, но вообще то это повествование не о нем.
Последней ключевой собакой был пудель со сложным именем в паспорте, но с веселой кличкой Брюлик. С Брюликом мне пришлось расстаться. Хоть я и знаю, что он в хороших руках но горечь расставания подгрызает меня до сих пор.
Я описал трех собак, хотя вначале указал что было их четыре.
Умка.
В начале 2020го года, я работал по контракту над проектированием очередной ветки газопровода Бованенково-Ухта, в республике Коми, регион приполярного Урала.
Жил я в одном из двух вагончиков на окраине маленькой, затерянной в снегах деревушке, в полутора часах езды на поезде от Воркуты.
Заканчивался январь, сильных морозов уже не было, но на их место пришел сезон ветров. Один из таких дней мы выехали на работу в тундру, ветер вроде даже был не такой сильный, и легкая метель не смущала работников, трудящихся «на свежем воздухе». Скважины сами себя не пробурят.
Ближе к обеду ветер усилился, поднялась пурга, а с заходом солнца, и без того короткий северный день превратился в непроглядные сумерки. Я точно не помню что заставило меня посмотреть в сторону от буровой, в глубь тундры, но в пятнадцати метрах от буровой, я разглядел какой то неподвижный силуэт, и решив что показалось вернулся к работе. Прошло еще какое то время, буровики подняли рейс, керн выглядел как обычно, и я решил вернуть взгляд в уже темнеющую тундру. Силуэт оставался на месте. Я, несмотря на залепляющие глаза снежные потоки решил подойти поближе. Силуэт не шелохнулся.
Когда я подошел, взору моему открылось зрелище. Уже изрядно заметенный пургой, на снегу сидел Щенок, с любопытством разглядывающий меня, но без тени страха и даже не пошевелился, когда я подошел поближе. Решив, что это дикий песец, гладить его не решился. Шрам от встречи с песцом у меня хранится на левой руке, с 2006го года. Я вернулся к вездеходу, достал кусок колбасы, и развернувшись к песцу, обнаружил его на том же месте. Подойдя к щенку я уже без тени страха, протянул ему колбасу. Недоверчиво понюхав деликатес, Песик аккуратно взял зубами протянутый кусочек, и с удовольствием схрумкал его. Несмотря на обильный покров шерсти, я заметил что Щенок трясётся от холода. Молниеносно схватив его в руки я потащил его в кабину, и усадил на собственное место, предварительно стряхнув с шерсти снег, закрыл дверь и отправился к буровикам рассказать о случившемся. Единогласно было принято решение оставить щенка, до дальнейших разбирательств, кто такой и что нам с ним делать дальше.
Так на нашем лагере поселился Умка. Именно так мы окрестили щенка, белого цвета, похожим на кучерявого медвежонка.
Первое время я хотел забрать его к себе в вагончик, постелить на полу, но старые коллеги уверили меня, что это северная собака, и в теплом помещении зимой ему будет плохо. Соорудив ему подстилку в укрытом от ветра месте, я отправился спать.
На следующий день нам предстояло проехать 30 километров на вездеходе, под названием Лось, чтоб начать работы на пока еще замерзшей речке.
Сели утром в вездеход, и оставив пса «охранять лагерь», мы поехали на работу, не забыв покормить Умку плотным завтраком, тем же что ели сами. Каково же было мое удивление, мое и коллег, когда открыв заднюю дверь Лося, через 30 километров пути по тундре, лесу и пересеченной местности, я обнаружил запыхавшегося но довольного собой Умку. Так Он стал еще и членом команды. На работу он ездил с нами, причем если в начале он наотрез отказывался лезть в громыхающую кабину Лося, то уже через неделю первым запрыгивал в только что распахнувшуюся дверь.Естественно ему было жарко в своей шубе по часу ездить с нами в кабине, и к концу пути он в изнеможении клал свою голову мне на колено, и вывалив язык тяжело дышал,
и как только дверь открывалась, даже на остановках, он стремглав бросался на улицу, купаться в снегу и резвиться в комфортной для себя обстановке.
Обедали мы в тот период почти изыскано, на паяльной лампе или на костре кипятили чайник,
и из чайника разливали каждому по дошираку, заедая дошик колбасой и салом такого обеда хватало до ужина. Как то кто то из коллег опрометчиво поставил свой куриный дошик на снег, чем непреминнул воспользоваться Умка, и с удовольствием принялся уплетать доширак. Песик не уставал нас удивлять, но с тех пор на обед мы брали +1 дошик для Умки.
Так получилось, что среди десяти заботящихся о нем мужиков, любимым хозяином Умка выбрал именно меня. Жить поселился под моим вагончиком, лосниться из толпы подбегал ко мне, сидел перед вагончиком, ожидая когда я выйду покурить, если я ходил в деревню, в магазин, то он увязывался за мной. Правда один раз поплатился за свою опрометчивость. Дело в том что если для нас Умка был в доску свой братан, то для местных собак он был диким, и охотничий инстинкт указывал собакам накинуться на чужака. Так и случилось. Было уже темно я пошел в магазин за продуктами, Умка резвился вокруг меня, и вдруг из темноты нарисовался пес и молча кинулся на Умку, а за ним еще один поменьше и еще один хромой. И эта ватага не на шутку давай терзать моего Пса. Я неистово вопя «Не трожте Умку!!» Бросился в эту кучу и со всей дури пнул под брюхо самого здорового пса, тот на долю секунды подлетел, но этого хватило чтоб Умка выбраться из этого клубка и с визгом исчезнуть в темноте.
Ночь я место себе не находил, выходил из вагончика, окрикивал окрестности, но Умки не было. Под утро я уснул, а через два часа проснулся на работу под будильник. Налив кофе вышел на крыльцо выкурить утреннюю сигарету, а перед крыльцо сидит Пёсик и вяло виляет хвостом. Беглый осмотр показал, что разорвано ухо и кровоточащая рана на затылке. Еще неделю мы сыпали всей толпой Стрептоцид в рану, но в итоге все зажило, как на Собаке.
Умка стал настоящим другом, мы вместе гуляли,
работали, резвились, вместе обедали, и даже вместе ходили на рыбалку. Я таскал рыбу из подо льда, а он таскал рыбу у меня.
Так продолжалось полтора месяца, пока в один солнечный день мимо нас не проехал нанаец на снегоходе. Он остановился перекинуться парой слов с работягами, и тут увидел Умку. На секунду обомлев, он поинтересовался откуда у нас эта собака. Пришлось изложить историю его появления и тогда нанаец заявил, что это собака его друга, и что он приедет за ней через несколько дней. Так же нанаец рассказал что на самом деле Умку зовут Компот, и что ему всего один год.
Конечно, меня эта новость сильно расстроила, но я отчетливо понимал, что объект не резиновый, и в скором времени закончится, а забрать собаку с собой я не мог, как минимум меня бы, без документов ни в какой поезд или самолет не пустят и даже интересоваться не станут. В глубине души я радовался что хозяин нашелся и Умка не будет брошен на произвол судьбы.
Через неделю, ранним утром на лагере появился другой нанаец, молча привязал Умку к нартам и так же молча укатил вдаль. Ни спасибо не до свиданья, просто взял и уехал.
А на следующий день я сел на поезд до Москвы, а оттуда улетел в Башкирию.
Но это уже другая история.