Светка с сыновьями перекатывала чурки от соседей к себе во двор и последними словами костерила свекровь.
Тетка Клеопатра сидела возле своего дома на скамейке и слушала нескончаемый невесткин поток матерков.
Оно, конечно, Светка была права. Сынок ее непутевый – всей деревне дров заготовил, а себе – нет. Весна наступала, снег таял, дороги развозило – а дров нет как нет. Вот последнюю партию он напилил с сыновьями, клятвенно обещая Светке – для себя. Обещал, клялся – и продал соседке. Деньги, видишь ли, нужны. Деньги нужны, но и дрова нужны. В субботу вечером он дрова выгрузил соседке – в воскресенье с утра Светка подняла сыновей и велела перекатывать чурки к себе во двор.
Горячую руку Светки деревня знала с детства. У нее не забалуешь. Строгого нрава баба. Никого не боялась. Надо – врукопашную с местной пьянью шла. И побеждала.
- Вот бы нам в городе жить, - мечтательно говаривала Светкина мать. – Записала бы ее на стадион – чемпионкой мира по мордобойному спорту стала бы Светка.
А что деревня? Так, ничего. Разве что в работе Светка была и сильная, и скорая, и умелая. Как замуж вышла – пошла на пекарню работать. Ей всего девятнадцать было, когда ее начальником поставили. С тех пор пекарня на весь район прославилась. Городские автобусы стали от маршрута отклоняться – к Светке за хлебом заезжать.
Первого мужа Светка выгнала. Загулял он, да с кем? С сестрой Светкиной. Ох и получил он тогда тумаков, благо – сын двухлетий сильно кричал, отвлек Светку. Не иначе – убила бы. Мать ее попыталась защитить зятька, уговорить Светку, дескать, прости мужика, у вас же ребенок. Не простила. И мужика не простила, и с матерью не общается.
Второй муж к ней прибился, когда вся его деревенская гоп-компания в уголовщину вляпалась. Парню тогда повезло – дома сидел со сломанной ногой. Был бы здоров – за решетку попал. Вот и пришел он к Светке, как на духу рассказал, чего от нее хочет.
- Светка, ты же не любишь его, - увещевала мать дочуру.
- Первого любила, - ответила Светка, - а с этим у нас брачный контракт.
Контракта, как такового, не было. Была четкая договоренность, чего каждый хочет от другого и что может дать взамен. Светка строгая, у нее не забалуешь, и муженек ее супружеский долг во всевозможных его проявлениях исполнял четко. С дровами, конечно, маху дал. Вот Светка его ошибку и исправила. Вся деревня слушала Светкин ор, никто носа сунуть не осмелился. Только свекор со свекровью вышли из дома, сели на лавочку и слушали, как Светка их костерит.
Когда работа была закончена, Светка вышла на дорогу, уперла руки в боки, посмотрела направо, налево… Тишина… Благодать… Молчание… Зритель ждет развязки…
- Мама, - громко, чтобы вся деревня слышала, обратилась она к свекрови, - пойдем к тебе чай пить. Дома ни сахаринки нет.
Поднялась свекровь со скамейки и побрела Светке стол накрывать. И внуки к бабушке потянулись, и сын насмелился из дома выйти.
- Тетка Клеопатра, - спрашиваю я Светкину свекровь, - как ты такое обращение терпишь?
Тетка Клеопатра усмехнулась. А что такого плохого делает Светка? Матерится? Так сынок Клеопатрин накосячил, вот Светка и высказала вслух свое правильное мнение. Свекровь обругала? Так плохо сына воспитала, значит – за дело получаю.
- Светка она такая, - говорит тетка Клеопатра. – Языком-то мелет, а дело знает.
Как-то попала тетка Клеопатра в аварию, да вместе с мужем. У нее рука и нога сломаны, а у мужа обе ноги пострадали. Гипс им наложили и домой отправили. А дом-то деревенский, без удобств. Дочь да приличная сноха деловые, им некогда. А Светка напротив, через дорогу живет. Утром до свету прибежит, печку затопит, чаем напоит, горшки вынесет. Мальчонки ее, внуки родной и тоже родной, перед школой забегут, трубу печную закроют, еще раз горшки вынесут. Сын в обед заскочит, потом мальчишки после школы печку подтопят, а к вечеру уже Светка придет. Поможет помыться, постель перестелит, еды на сутки наготовит. Дочка микроволновку принесла, да на том ее забота и закончилась. Сноха приличная прослезилась: не могу, говорит, мама, слушать, как Светка вас оскорбляет… не буду я к вам ходить. А Светка деда ворочает, бабку поднимает и матерится, матерится…
- Дочка-то разок меня подняла, - рассказывает тетка Клеопатра, - да так ущипнула… Тяжко ей да вонько… А Светка матерится, но руки спокойные, ласковые. Дочкины дети ни разу не зашли, а Светкины и перед школой, и после школы. И посуду помоют, и еду подадут, и просто поговорить. Все веселее.
Вот и думай, слушая Светкино сквернословие – как лучше? Молча сослаться на неотложные дела или мат-перемат, но помочь старикам?
- Да, да, да, - качает головой тетка Клеопатра. – Вот говорят – молчание это золото. А я точно знаю: не все то золото, что молчит.