Кристина впервые писала картину в такой спешке. Пейзаж за полчаса не пишут, но раз уж девушка решила, то хотя бы набросок нужно закончить. Линия за линией, штрих за штрихом – до электрички оставалось чуть больше часа, а Крис и не думала останавливаться.
– Через 20 минут уходим, Кисуль, – сказал Борис, открывая водопроводные краны.
– Хорошо, Зай! Не забудь закрыть на кухне ставни, – девушка даже не оторвалась от альбома.
Последние теплые дни сентября супруги решили посвятить закрытию дачного сезона. Тёща упорно называла этот процесс консервацией, на что Борис неизменно отвечал, что домик нисколько не похож на огурец. Кристина всегда делала вид, что оценила остроумие обоих членов семьи. И всё же никогда прежде ей не приходило в голову рисовать перед отъездом. А тут прямо вдохновение накатило! Такой творческий подъём, что аж плакать захотелось. Вот Крис и села писать идиллический осенний пейзаж. Молодая берёзка с опадающими листьями склонила крону над искусственным прудом. На серой глади воды качался одинокий желтый листок, и от него шла рябь. На заднем плане раскинулся дачный посёлок. Он пестрел разноцветным полотном крыш. Над некоторыми изящной витиеватой линией струился дым. В целом получалось умиротворяюще, хотя и простовато. Кристина могла значительно лучше.
Она ещё раз осмотрела натуру. Слишком уж безжизненно. Ни птицы, ни сверчка. Даже невидимые хозяева домов проблему не решали. Кристина несколько раз касалась карандашом бумаги, но каждый раз одергивала сама себя. Картину нужно было оживить. Оживить. Девушка доверилась чутью и позволила руке самостоятельно нарисовать несколько линий. Получившееся напоминало человечка с дополнительной парой рук. "Или парой крыльев!" – решила Крис и ловко нарисовала маленькую фею.
– Это я?
– Конечно, ты, – ответила Кристина и только потом догадалась посмотреть кому.
В жухлой траве, меж заиндевевших паутинок стояла девушка ростом с котёнка. На спине она несла сложенные крылья, какие бывают у стрекоз, а на руках - мёртвую птицу. Малышка вставала на цыпочки, пытаясь разглядеть себя в альбоме. Кристина опустила рисунок на землю, позволяя своей новой знакомой рассмотреть всё получше. Художница как-то чересчур спокойно восприняла настолько экстраординарное событие.
– Мне очень нравится, – заключила крылатая девочка, а затем подняла повыше труп птицы. – А его ты можешь нарисовать?
– Птицу? – удивилась Крис, хотя удивляться следовало раньше.
– Его звали Цириф, – малышка поглаживала мёртвого друга. – Знаешь, зарянки приносят летнее тепло. Они щебечут прямо перед рассветом, и солнце прислушивается к ним, согревает землю. Цириф хорошо выполнял свою работу, но пришёл его час.
Девочка поцеловала птичью голову. Казалось, что она плачет, хотя глаза её остались сухими. Кристина решила, что и ей следует попрощаться с Цирифом, с которым они могли быть знакомы, если бы девушка умела различать садовых птиц.
– Я хотела похоронить Цирифа, – продолжила девочка, – а потом увидела тебя. Ты так хорошо нарисовала меня, и я подумала, что и Цирифа ты нарисуешь не хуже. Тогда о нём останется такая хорошая память. Другие зарянки будут смотреть и вспоминать его, будут петь также хорошо как он.
– Но это только набросок, – начала оправдываться Крис. – Я собиралась закончить его в городе.
– Да? – девчушку такой поворот событий огорчил гораздо больше, чем смерть птицы. – Но тогда, ты ведь можешь привезти рисунок с собой весной?
Кристина не успела ответить. Борис хлопнул входной дверью – она всегда плохо закрывалась. Девушка отвернулась и... потеряла мысль. Минуту назад она придумала, как оживить картину, а теперь идея ушла.
– Боря! – недовольно крикнула девушка.
– Что "Боря"?! На электричку пора.
Уже в вагоне Крис снова достала альбом из рюкзака. Она подумала, что слишком перемудрила. Дым, листья на воде... Всего-то и надо нарисовать птичку. Кристина видела несколько интересных среди яблонь. Серенькие с оранжевой грудкой. Кажется, называются зарянки.
Спасибо, что бы с нами!
Сборник "Истории, рассказанные вполголоса"
Сборник "[НЕ]нормальные"
Подписывайтесь на канал. Оставляйте комментарии.