Рабочее место у Катя было шикарное - гектар рабочего места. И очень светло. На самом деле с ней работали «бок о бок, локоть к локтю» еще человек сто. И не смотря на огромные окна в пол на каждом столе стояла лампа. Никакого личного пространства и возможности сосредоточится. Когда-то давно у Катя был кабинет. Маленький, но был. А потом наступили времена объединения, открытости и всеобщего ритма. Open space называется. Если вас туда приглашают – бегите. Бегите в обратном направлении! Гул в помещении стоит невероятный: кто-то с кем-то созванивается, переговаривается. Коллега Миша нашел выход, и работает с текстом в берушах. Катя завидовала соседу, но сидеть с затычками в ушах и читать по губам не решалась. Другой коллега надевал большие наушники и, судя по звукам, воевал с текстами под аккорды рока. Такой вариант Катю тоже не впечатлял. Она привыкла по старинке. С открытым сердцем ушами миру.
«Катя, подойди» - появилось в мессенджере сообщение от начальника Пал Палыча. Вот уж кому повезло – так это ему. Хоть и прозрачный, но всё-таки кабинетик. Катя сохранила файл, и направилась к начальнику.
- Ленский жаловался, что после твоей редактуры невозможно узнать текст, - «обрадовал» Пал Палыч.
- Что? Он хоть сам перечитывает то, что пишет? Я каждый раз после его писулек «Цитрамоном» спасаюсь!
- Катя, не передергивай. Это не первый его роман, и все как-то выживали до этого.
- Ага, новый роман – новый редактор. Это мы еще не знаем – что с предыдущими коллегами по несчастью, и в каком они состоянии…
- Катя, не юродствуй! – осек Пал Палыч.
Начальник сам был похож на непризнанного гения. Его прическа всегда имела странный вид – интересно, долго он искал парикмахера, который специально делает стиль неряхи и пофигиста? На столе у шефа всегда стояло не менее восьми грязных чашек из-под кофе.
- Я говорю, как есть. Этот Ленский – тьфу, псевдоним еще выбрал, пишет, как 10-летний ребенок. У него просто набор слов. Я пытаюсь сделать из текста что-то более удобоваримое. Это моя работа, в конце концов!
- Я в курсе твоих обязанностей. И еще раз напоминаю об индивидуальном подходе – ты сама знаешь, что это клиент особенный. Что касается всего остального, то «Цитрамон», «Миг», что там еще – это твое личное дело.
Катя еще не успела поработать с рукописью Ленского (в миру Писько), как у нее разболелась голова. Как править текст «уже не мальчика, но еще не мужа», чтобы он был рад, женщина не понимала. Видимо, после редактора Писько с трудом понимал смысл написанного, и вся его концепция рушилась. «Цитрамон»? «Миг»? Выстрел в голову?
Когда-то Катя любила свою работу – по крайней мере, она не вызывала такого отторжения. Писатели были интеллигентные, нищие, благодарные. Объем работы тоже радовал, и давал возможность творить. Сегодня писателем может стать каждый – были бы деньги. Ленский-Писько из таких. А еще он не интеллигентный и не благодарный. Работать с его рукописью было муторно и неинтересно. Всё бы можно было стерпеть, подстраиваясь под графики и дедлайны. Но если великий Ленский-Писько жалуется на редактора, который слишком хорошо (задействуя все свои ресурсы) выполняет работу… Что тут можно сказать? Здоровья вам, Игорь Кириллович. И собственного издательства – от всей души!!!
Пытаясь сохранить смысл романа, написанного в стиле «У нас Пушок. Наш Пушок мал», Катя пришла домой обессиленная. Томас, как всегда, встречал хозяйку, как будто она вернулась из кругосветного путешествия. Хорошо ему – он не работает редактором. «У нас Томик. Наш Томик мал» - тьфу ты, господи! Гулять! Скорее на воздух, пускай ножки учатся шагать, кровообращение налаживается, а Томик помечтает, что если бы он был бездомной собакой, то смог бы гулять сколько влезет. И все бы его кормили за милую мордаху, а на ночь запускали бы в подъезд на подстилку из старой норки.
Два часа спустя, поджав ноги в старом кресле, Катя набрала номер своей лучшей подруги Жанны. С Жанкой они дружат с седьмого класса. Вместе делали домашку, вместе пробовали родительское вино (если отлить немного вина из бутылки и долить воды – никто ничего не заметит). Вместе прогуливали (Катя всегда умела найти нужные слова, если Жанна долго решалась). Вместе мечтали, влюблялись, поддерживали друг друга, обижались друг на друга. Короче все, как у людей. Однажды поругались на долгих три месяца, во время которых Жанна успела встретить любовь всей своей жизни, и собраться замуж. В принципе, приглашение на свадьбу и помирило подруг. А еще Катя была крестной двух дочек Жанны. Одно омрачало дружбу – расстояние. Катя вышла замуж за москвича, и уехала из Самары. А вот Жанка осталась в Самаре. Но прогресс помог подругам не потерять связь.
- Жан, я хочу тебе пожаловаться на издательство, - начала Катя.
- Давай. Опять ты на передовой по работе с гениями?
- Это точно… - Катя открыла рот, чтобы как следует прополоскать Ленского-Писько, но неожиданно услышала на заднем фоне звонкий голосок 6-летний дочки Жанны.
Катя слушала девочку, Жанна, по-видимому, тоже.
- Боже мой, ну что за прелестный ребенок! – не удержалась Катя. – Это в саду очередное выступление или вы дома между делом с осенью прощаетесь?
- В саду, конечно, - хмыкнула Жанна. – Для домашних выступлений мы еще в здравом уме. Ты не представляешь – три раза Эльке прочитала стих, и она выучила. Не, ну что за дети пошли? Всё запоминают! Я тоже так хочу, чтобы меня шеф вызвал, задачи продиктовал, а я все запомнила. Села годовой отчет делать, и как стишок – ррраз!
Они еще немного поболтали – жаловаться Кате расхотелось. Какой в этом смысл? Вон у подруги младшей дочке Эле 6 лет, старшая в этом году школу оканчивает. И проблем тоже полно – от найма репетиторов для старшей до сдачи денег на выпускной (обеим , кстати). С младшей тоже нужно заниматься – одна со школой попрощается, вторая поздоровается. Всем уделяй внимание, занимайся, помогай, развивай. Катя налила горячий чай на кухне и представила – если бы у нее были дети. Почему-то выглядело это не проблемно – и репетиторов она бы искала хороших. Чтобы ее ребенок поступил туда, куда хотел. Честно-пречестно – они бы заранее обсуждали профессию, думали бы не только о заработке, но и о душе, и о радости, которая эта профессия может принести. И стихи она бы с младшим ребенком тоже обязательно бы учила. Выбирали бы самое трогательное, самое лучшее. И в голову Кате забрело стихотворение Эммы Мошковской, которую она помнила наизусть.
Вдруг в дверь позвонили, и Катя от неожиданности пролила чай.