Новость о том, что в театр приезжает столичный режиссер уже с неделю будоражила город. Соня давно работала в театре. В примах не ходила, однако многие считали ее талантливой. Все знали, что она приехала из другого города, пережила несчастную любовь, едва выжила. Поклонников у нее было немало, но никто из них так и не стал ей близок. К новости о режиссере она отнеслась вполне равнодушно, не надеясь на чудо, или какой-то грядущий успех. Но что- то ее тревожило, что-то не давало ей покоя..
Беспокойство это она связывала с будущей неопределенностью, неизвестностью, которая ее ждала, как это обычно бывает, при смене руководства. Несколько дней она чувствовала легкое недомогание, вскоре поднялась температура. Она проболела почти месяц. Пришла в театр, когда роли в новой пьесе были уже розданы, и вовсю шли репетиции. В зале тускло горели боковые лампы. На сцене стоял художник и объяснял режиссеру (она поняла, что это был он) в каком месте он хочет поставить декорации.
Режиссер курил, сидя на стуле. Он то смотрел наверх, то внимательно окидывал взглядом сцену, словно пытаясь с максимальной точностью вычислить ее размеры.
Из зала ей было видно, как нервничал художник, не зная как реагировать на молчание режиссера. Потом художник ушел, с досадой махнув рукой, и режиссер стал рассказывать актерам, сидящим в первом ряду историю про своего друга. Друг в молодости очень любил одну девушку, но однажды по глупости изменил ей, и девушка исчезла, говорили даже, что покончила с собой. Друг переехал в столичный театр, женился, стал известным и богатым, но с годами эта история стала мучить его. Он часто вспоминал девушку, испытывая тяжкую вину перед ней. Менял города, менял работу, но прежняя боль не стихала.
« Покажите мне, как вы сможете сыграть это» - сказал режиссер молодому актеру и, погасив сигарету, коснулся руками лба.
Как он это сделал? Зачем? Это движение ей было знакомо. Она помнила, знала, эту его привычку касаться руками лба, когда он хотел сказать что- то очень важное.
"Это он" - у нее бешено забилось сердце.
Актер поднялся медленно на сцену.
Его взгляд был направлен куда- то внутрь себя. Он сделал несколько медленных, неуверенных шагов и произнес: «Когда- то я совершил непоправимую ошибку. Я убил собственную душу, я убил любовь. Но во мне теплится маленькая надежда, что я когда – то снова увижу тебя. Моя милая, моя добрая , моя бесценная. Я свято в это верю. Я верю, что ты простишь меня, что твоя любовь сможет воскресить наши чувства».
Режиссер вдруг вскочил со стула. Стремительно подбежал к актеру.. «Нет! Это ложь. Она умерла. Нужно быть честным хотя бы перед самим собой! Не нужно убеждать себя в том, что не может повториться никогда. Читай по тексту». Но актер, как будто не слыша продолжал говорить так искренно , так уверенно, словно по другому не может и быть: " Я так давно не видел тебя, не слышал твоего голоса. Но все эти годы я вспоминал тебя. Твои глаза, твои волосы, твое лицо. Когда мы встретимся ты расскажешь как ты жила, как думала обо мне.."
Наступила пауза, длившаяся, казалось, вечность.
«Ты прав, надо изменить текст пьесы»- сказал режиссер, таким голосом, будто принял для себя единственно правильное решение. Он подошел к краю сцены, волнуясь, сжимая вспотевшие пальцы, и произнес медленно и вдохновенно, словно обращаясь, в темноту зала, как будто глядя ей в глаза:
« Я знаю, что мы встретимся. Ты поймешь, простишь меня. Мы будем счастливы, как тогда . Быть может ты где- то рядом? И я могу коснуться тебя, услышать твой голос?
Она хотела встать, но какая- то сила словно сковала ее, не давая сделать ни одного движения, ни пошевелиться, ни заплакать, ни крикнуть «Я здесь».
Репетиция закончилась. В зале погасили свет. Она сидела, в заднем ряду, беспомощно положив руки подлокотники, устремив неподвижный взгляд на сцену.
В этом взгляде были боль, отчаяние, смятение и…надежда. В этот момент она точно знала, какой финал будет у этой пьесы.