Гражданская война начиналась со столкновений добровольческих контингентов. Красные начали строительство регулярной РККА с лета 1918 года, белые — примерно в этот же период.
То есть до лета 1918 года массовые мобилизации были фактически делом неосуществимым. И друг с другом воевали немногочисленные специфические ополчения. Которые, однако, стали костяком будущих частей РККА и белых армий.
Кто с первых дней оказался у красных? Революционные матросы, собственно большевики, интернационалисты, часть старых солдат и унтеров (но далеко не все сразу), часть рабочих и крестьян-бедняков, красногвардейцы. Обе стороны не брезговали криминальными элементами, о чем, позднее, писали в мемуарах.
Кто оказался у белых? В советское время часто писали про «помещиков, капиталистов, дворянских сынков». Хотя де-факто высшие слои старого российского общества не проявляли такой уж активности в белом движении, часто находились на втором плане.
Сами белые делали акцент на добровольцах из числа офицеров, как кадровых, так и военного времени. А. И. Деникин в своих очерках лично признавал, что «всенародного ополчения» не получилось. Более того, из десятков тысяч русских офицеров к белым поначалу уходили немногие сотни. Прочие предпочитали отсиживаться в тылу, оставаться на почти исчезнувшем «немецком» фронте, идти к большевикам, просто выжидать или уезжать из России.
Но что двигало теми немногими? Вряд ли классовость в понимании «богатства»: сложно упрекнуть Корнилова, Деникина или Дроздовского в тяге к роскоши (да и победа над красными им в 1918 году как-то вообще не светила). Патриотизм тоже в тот момент каждый понимал по-своему. Для некоторых офицеров и даже генералов большевики оказались просто «новой властью». Раз они заняли центр — значит надо служить им.
Современный исследователь Р. М. Абинякин считает белогвардейцев своеобразными «маргиналами», которых «Октябрь» лишил смысла жизни. Такие люди посчитали себя избранными для мессианской задачи: спасение «своей России», защита чести. С их точки хрения, наступил полный крах общества, государства, армии, традиций.
Исследователь И. Н. Гребенкин пошел еще дальше в этом вопросе, показав распространенные «типажи» среди белогвардейцев-добровольцев.
Во-первых, это так называемые «вожди», добровольческие лидеры. В основном это были (за исключением совсем уж верхов, вроде Алексеева) достаточно молодые кадровые офицеры, но с большим военным опытом. Примеры: Николай Степанович Тимановский, Михаил Гордеевич Дроздовский, Митрофан Осипович Неженцев, Сергей Леонидович Марков и так далее.
Они, не особо разбираясь в политических тонкостях, считали, что большевики украли у них победу и развалили страну. Привыкнув к войне, такие деятели не могли просто вернуться к мирной жизни.
За этими командирами шла «молодежь военного времени». Причины у них были самые разные: авторитет военачальников, личные знакомства («за компанию»), политическое неприятие красных, обида на дезертировавших солдат, личная месть, юношеский идеализм, крах наметившейся карьеры, опасения за свою безопасность и так далее.
Это могли быть: а) офицеры военного времени, б) офицеры революционного времени (попавшие в армию в 1916 — 1917 годах), в) юнкера, гимназисты, студенты.
Вообще, это характерно для Гражданской войны: звать на борьбу именно молодежь, которая еще не устала от войны. Примером может служить история Евгения Львовича Шварца (да, будущий советский сценарист, драматург). Он попал в Добровольческую армию белых, будучи юнкером, получившим в октябре 1917 года звание прапорщика. Романтика, правда, для них быстро закончилась. Вот как об этом пишет ещё один молодой доброволец, Роман Борисович Гуль (призванный в 1916 году):
«Вот она, гражданская война; то, что мы шли цепью по полю, веселые и радостные чему-то,— это не «война»... Вот она, подлинная гражданская война...» (с) Р. Б. Гуль. Ледяной поход (С Корниловым). Рекомендую к прочтению.
Разумеется, с самого начала не обошлось без амбициозных, а то и откровенно криминальных элементов, для которых сама война стала возможностью «подняться».
Вообще, И. Н. Гребенкин писал так о Добровольческой армии на юге. Но, думается мне, схожие контингенты оказывались и на востоке, и на северо-западе. Проблема в том, что идейные или «романтические» добровольцы довольно быстро выбивались. А «почти бандитов» (по известному выражению В. В. Шульгина) становилось больше.
С вами вел беседу Темный историк, подписывайтесь на канал, ставьте лайки, смотрите старые публикации (это очень важно для меня, правда) и вступайте в мое сообщество в соцсети Вконтакте, смотрите видео на моем You Tube канале. Читайте также другие мои каналы на Дзене:
О фильмах, мультиках и книгах: Темный критик.
О политоте, новостях, общественных проблемах: Темный политик.