Читать Маша обожала, поэтому была записана в три городские библиотеки и одну школьную. И книг ей всегда не хватало. Очень уж у неё была читающая семья – мигом растаскивали всю книжную добычу по углам, и поди отними.
Однажды Маше в руки попалась популярная книжка по психологии. Вот эта зловредная книжка и открыла ей глаза, что по всем параметрам должен у Маши наступить страшный «переходный возраст», от упоминания которого у взрослых трясутся поджилки.
Там было написано, что дети становятся эмоционально неустойчивыми, грубыми, внешне нескладными. А ещё влюбляются и страдают. И ругаются с родителями, отстаивая своё право быть взрослыми.
«Ну раз в умных книжках пишут, значит так надо!» - решила дисциплинированная Маша и стала внимательно к себе прислушиваться – правда ли, что она стала избыточно критичной к своей внешности, и так ли уж ей сильно хочется плакать, скандалить и ругаться. Ничего подобного не обнаружив, Маша обозвала себя бесчувственным чурбаном и принялась размышлять – с чего б начать, чтобы обозначить своё взросление.
Скандалить и ругаться с родителями – это был не вариант. Маша маму боготворила и намеренно провоцировать ссоры совершенно не хотела. Это как беззащитного котёнка обидеть. С папой подобные номера тоже не прокатили бы – он запросто мог рявкнуть, а то и наподдать по пятой точке.
Перекраситься в блондинку (о чём Маша втайне мечтала) – тоже так себе решение. За такие фокусы могло изрядно влететь и в школе, и дома. Вдобавок, Маша ужасно боялась облысеть от экспериментов с перекисью – о подобных случаях ходили страшные легенды.
Выпендриваться в одежде не позволяла школьная форма, а вне школы Маша ходила, в чём бог пошлёт и не особо морочилась нарядами.
Проще всего оказалось выполнить пунктик про «несчастную любовь». Маша безуспешно строила глазки самому популярному парню из класса. И даже по-настоящему страдала, что не нравится мальчишкам. То, что почти каждый из них с самой начальной школы был ею бит нещадно, она успешно забыла.
Теперь были все основания впасть в мрачное расположение духа и всячески его демонстрировать. Ну в конце концов, она уже не ребёнок. Пора взрослеть. Тем более, единственный хороший приятель укатил вместе с родителями за тридевять земель. Насовсем. Посоветоваться было не с кем и пришлось действовать самостоятельно.
Изображать непонятую и несчастную было нелегко, но Маша справилась. И даже поверила, что она непонятая и несчастная. Ведь родители, озабоченные собственной чрезвычайно важной работой и учёбой старшей сестры, на Машу особого внимания не обращали. По крайней мере, ей так казалось. Душевных разговоров не вели, по обыкновению поругивали за неважные оценки и немытую посуду. Никто не хотел замечать, что Маша тяжко переживает переходный возраст.
И всё время мешали страдать в полную силу. Папе внезапно приспичило тряхнуть стариной и заняться фотографией, как в молодости. Он купил себе новенький «Зенит», а свой «Зоркий» сплавил Маше – не пропадать же добру! В доме оказалась прорва сопутствующей фототехники и химикатов, и Маша сама не заметила, как научилась ловко со всем этим добром обращаться. Кратких папиных инструкций вполне хватило для начала, и дело пошло бойко.
Маша с упоением фотографировала, проявляла, печатала, взвешивала ингредиенты проявителей и фиксажа на аптекарских весах, но не забывала томно вздыхать и страдать. И в свободное время читала всякое «про любоффь». Для самообразования. Хотя если уж честно, детская литература ей нравилась гораздо больше.
Двоюродный брат притащил Маше свою гитару, привезённую аж из Москвы. Сам не освоил – так чего ж добру пропадать? Маша сначала возликовала – исполнилась мечта иметь инструмент, который можно носить с собой. Однако быстро взяла себя в руки, надела на лицо привычную скорбную мину, методом тыка без самоучителя подобрала подходящие аккорды и насобачилась довольно ловко дёргать струны. Маша немедленно выучила кучу душераздирающе-печальных романсов и баллад, которые оказались совсем несложными. Печалиться и страдать под гитарный перебор было куда сподручнее, чем просто так.
Однако наступила зима, и папе приспичило кататься на лыжах. Мама ни в какую не хотела составить ему компанию, поэтому штатной сопровождающей стала Маша. Каждое воскресенье – 10 км туда и 10 км обратно по заснеженному лесу. Думать разное печальное про непонятость очень удобно, когда бежишь по лесу с фотоаппаратом наперевес.
Вскоре у папы появилась новая блажь – он решил вернуться к стрелковому спорту. Естественно, с собой в тир он брал Машу. Кратко проинструктировав её о правилах поведения на огневом рубеже, он вручил ей малокалиберную винтовку ТОЗ-12, а чуть позже – пистолет Марголина, тоже малокалиберный. И дважды в неделю по вечерам они ходили в тир. Маша быстренько освоилась с оружием. Грохот выстрелов ничуть не мешал ей размышлять, а запах пороховых газов даже бодрил. Свои дырявые мишени она бережно хранила в тайном личном дневнике со всякими девичьими страданиями. А в кармане у неё позвякивали стреляные гильзы, и звук этот ласкал слух.
Маша всерьёз переживала, что переходный возраст проходит, а она ещё ничего сколько-нибудь из ряда вон выходящего не совершила. Всё время было как-то некогда – то на лыжах, то на рыбалку, то в лес, а ещё плёнки проявить и фоточки напечатать. Ну и струны подёргать, на клавишах побрякать. Так прошло года полтора.
Играть в непонятость Маше изрядно надоело, новые навыки настоятельно требовали применения.
Оказалось, что песни под гитару производят действие, подобное пению сирен. Маша немедленно обзавелась четырьмя поклонниками, причём ни один из них не был её одноклассником. Абсолютно неспортивная Маша непостижимым образом умудрилась сдать почти все нормы ГТО на золотой значок. Она стала любимицей учителя по начальной военной подготовке, поскольку с лёгкостью запоминала теорию, в сборке-разборке автомата Калашникова на скорость ей не было равных, а стреляла Маша так, что взяла призовое место на городских соревнованиях.
Все разговоры про «трудный переходный возраст» Маша теперь воспринимала скептически. А ларчик просто открывался – все книги, что она приносила из библиотек, читала вся семья. И детскую литературу, и не очень детскую, вплоть до «Жизни насекомых» Фабра. Книжка по психологии тоже не ускользнула от внимания родителей, вот и всё.
Что касается фотографий, то собственных фото того времени у Маши и не осталось. Она же всегда была за кадром, такие вот дела.
