Пошла по осени в лес за опятами, а выйти из лесу-то и не смогла. Блуждала долго, сколько – сама не понимала, не надеялась уже и вернуться к людям, совсем обессилела, отчаялась. Последняя ночь далась ей особенно трудно.
Продрогла до костей, хоть и лапником обложилась, думала, не доживёт до утра, но как-то дотянула. Вышло солнце и неожиданно не по-осеннему стало пригревать. Гертруда привалилась к берёзе и буквально рухнула в сон.
Снилась ей родная деревня, и она, ещё девчонка несмышлёная, по двору босоногая бегает, а матушка распахнула ставни и к обеду зовёт: «Гертруууууудаааа!..»
– Сейчас, мам, только доиграю, – то ли пробормотала, то ли подумала Гертруда.
А матушка снова:
– Гертруудааа!
Гертруда вздрогнула и резко проснулась, спросонья не сразу пришла в себя, но, кажется, и правда кричат!
В висках от волнения застучало, попыталась ответить, вырвался жалкий хрип – ледяная ночь дала о себе знать мощной простудой.
Не может быть!!! Нельзя пропасть здесь так нелепо, когда помощь совсем близко.
Схватила палку, стала стучать по берёзе, ты уж прости берёзонька, мне к людям надо. У меня дед дома с ума, наверное, сходит, а у него сердце, ему нельзя волноваться.
Стучать, стучать громче!
Эх, выходит как-то глухо.
Треск! Палка пополам и, как назло, рядом одни хворостины, ничего подходящего.
Заметалась.
Ой, притихли. Не кричат.
Неужели показалось?
И тут совсем рядом, чётко и различимо:
– Гертруда, оставайтесь на месте, мы идём к вам.
Шипение рации:
– Заря – Лисе 14, установлен зрительный контакт.
– Как вы себя чувствуете, Гертруда? Вы ели, пили? Идти сможете?
Их двое – мужчина и девушка, вопросы задаёт девушка, совсем молоденькая, глаза ясные, красивые.
– Всё хорошо. Всё уже хорошо, я скоро буду дома...
– Гертруда, а это кто с вами? Что за мужик? Он к вам в лесу прибился? – говорит Сантьяго и ржёт.
– Хде, милок? – делаю самые удивлённые в мире брови, гляжу прямо на напарника и из последних сил пытаюсь отыгрывать легенду: – Тут нет никого!
Но смех разбирает уже всех. Настроение хорошее, во время учений по программе старших поисковиков ребята "сняли" нас – условных потерявшихся – с первого галса. Повезло! Вот бы в реальных поисках почаще так.
С утра, на другой задаче, мы почти три часа пролежали на земле, глазея в небо.
Тогда, по легенде, условным потерявшимся был пожилой профессор, поэтому откликаться должен был мой напарник, причем исключительно на имя с отчеством.
Это не прихоть инструкторов – в практике отряда действительно были такие случаи. Потерявшегося даже дома звали по имени-отчеству, а это значит, что и в лесу его надо звать так же.
Обессиленный потерявшийся может не откликаться на зов, видеть свет фонарей поисковиков и не реагировать, не осознавать. Возраст, состояние здоровья, обезвоживание тоже обязательно дадут о себе знать. Когда ищешь человека, который на грани своих возможностей, мелочей быть не может. Если родственники говорят, что их любимого дедушку зовут даже дома Панкратием Несторовичем – без вопросов, мы будем звать его в лесу именно так.
Лес был без подлеска, хорошо просматриваемым, и чтобы не упрощать задачу поисковикам, мы с условным Панкратием Несторовичем залегли в яму. Развлекались светскими беседами, перевешивали рацию с сучка на сучок, пытаясь добиться нормального приёма, вздыхали о тяжёлой долюшке статиста.
Ну это так, в шутку, конечно. Отработать ошибки на своих – святое дело. Ошибки на реальных поисках слишком дорого нам обходятся.
Осенний свет потрясающий, я радовалась, что взяла с собой фотоаппарат, он помог скоротать время.
Руки, ноги быстро затекают, малейшее движение отзывается покалыванием сотней иголочек, через два часа лежания единственное, чего хотелось – поскорее быть найденным.
Все самые важные правила – ничто, пока не испытаешь на себе.
Урок, который вынесла я из того леса – ни за что, никогда не ложиться на голую землю, даже хорошо одетым, даже летом. Ползти из последних сил, забираться на ветки, брёвна, если в силах, то ломать лапник, но только не на землю.
Статисты знают, что их ждёт на учениях, поэтому у нас были с собой пенки, они, поверьте, спасают, а весят – ничего. Иногда я, перекатываясь с боку на бок в поисках наиболее фотогеничного кустика черники, иногда, случайно, приваливалась плечом к земле. Практически моментально чувствуешь холод и сырость, земля высасывает тепло из человека, быстро и неизбежно начинаешь замерзать.
По легенде Панкратий Несторович уже вторые сутки в лесу, кричать громко, скорее всего, не сможет, поэтому Марат, мой напарник, отзывался вполсилы.
Лис мы услышали гораздо раньше, чем они нас. Перед тем как кричать, они свистели в свисток. И вот мой второй урок-открытие – звук свистка пронзительный, гораздо звонче голоса и буквально разрезает пространство. Как было бы хорошо, если бы свистки были у потерявшихся, а не только у поисковиков! Это увеличивало бы шансы быть обнаруженным, шансы на жизнь.
Группы действовали по отработанной методике и локализовали наш отклик достаточно быстро.
Признаюсь, сердце ёкнуло, когда нас нашли, радость была неподдельная.
Впереди у ребят разбор полётов, работа над ошибками и много-много практики.
Я в тот день не училась, а была статистом, но свои уроки вынесла. Надеюсь, не пригодятся.