...Какими бы порядочными люди не были... В каждом человеке есть «жестокая сторона», которая приводит его в восторг при виде крови!
Словно впав в гипноз, Егор рассматривал свое отражение в зеркале, не замечая впустую бьющую струю воды, об покрытый мелкими трещинками фаянс умывальника. На него смотрело все то же обезображенное нарывами лицо, забитого подростка неудачника, покорно согласившегося с участью оплеванного и униженного изгоя. Но перемены были, и были определенно. Его взгляд вдруг стал холодный и колючий, буквально прожигая стеклянную поверхность зеркала, излучал неведомую силу и энергию. Словно выстреливая огромным количеством раскаленных игл, с легкостью проникающих в самые потаенные уголки души и сердца, причинял нестерпимую боль и ужас. Удивительным и странным было то, что испытывая практически осязаемую, заполнившую все клеточки его тела боль, он ощущал экстаз и неземное удовлетворение. Да, можно сказать с уверенностью, такое состояние радости и всепоглощающего счастья он испытывал впервые.
-Егор! Егор, ты в порядке? - обеспокоенная не на шутку бабушка, что есть силы колотила кулаками в тяжелую, покрытую толстым слоем многолетней краски дверь санузла. Оцепенение у парня прошло так же резко, как и началось, с зеркала на него смотрел тот же курносый подросток с испуганными глазами, и с неровно остриженной шапкой, торчащих во все стороны, темных волос. Он с удивлением посмотрел на смятый в ладони кусок хозяйственного мыла, который от чрезмерного давления нашел выход между пальцами крепко сжатого кулака.
Резко распахнув двери ванной, Егор молча прошел мимо застывшей в безмолвном изумлении бабушки, и не спеша прошел в свою комнату.
Одевшись в школьную форму, бережно отглаженную бабулей, Егор критично опустил взгляд на явно короткие штанины брюк, из под которых угадывались неопределенного цвета, штопанные-перештопанные носки. В голове вдруг всплыли воспоминания из его недалекого прошлого. Словно кадры диафильма перед глазами замелькали неприятные моменты трехгодичной давности.
В четвертом классе им представили нового учителя по физкультуре. Кулаков Илья Владимирович, высокий коренастый брюнет средних лет, практически сразу снискал любовь и уважение у педагогов школы. Несмотря на острый язык и далеко не педагогические методы воспитания, Кулаков пользовался несокрушимым авторитетом у школьников, да и вся незамужняя половина преподавательского состава, томно вздыхала при виде высокого красавца.
Построив класс в спортивном зале, Илья Владимирович не спеша прохаживался вдоль строя и знакомился с учениками. Остановившись напротив Егора, он с улыбкой осматривал внешний вид парня и сделав театральную паузу вдруг начал хохотать.
-Ты с какого бича снял это рванье, дохлик? - резко ткнув пальцем в сторону потрепанных кед, спросил Кулаков у мальчика. Отбросив в сторону все приличия и педагогическую этику, он продолжал унижать и оскорблять пацана под дружный хохот всего класса.
-Мыться не пробовал? Да от тебя воняет как от дохлой собаки, а ну марш из зала пока не провонял здесь все! - Класс охватила истерия вседозволенности, уши рвал уже не смех, а издевательский гогот. Именно в те минуты, глядя полными слез глазами, на возвышающегося над ним и задыхающегося от смеха мужчину, в нем что то сломалось. Остатки доброго и позитивного, выбил бездушный смех класса, а раскрасневшееся от натуги лицо преподавателя, навсегда перечеркнуло веру в добрый авторитет взрослых.
С этого дня унижения и оскорбления приобрели массовый характер, некогда улыбчивые и приветливые одноклассники, словно соревнуясь в жестокости, старались задеть и уколоть побольнее свою жертву, не оставляя шанса на ответный удар. Как стая гиен, выбив из стада слабую особь, кусали и рвали душу парня, совершенно не заботясь о возможных последствиях.
Воспоминания вызвали у Егора лишь кривую усмешку. Все произошедшее в его жизни показалось ничтожно мелким и посредственным, а его страдания и переживания, забавными и комичными.
Он еще раз взглянул на свои застиранные, потерявшие от времени естественный цвет брюки, такую же с прошлого года рубашку и им вдруг овладел неконтролируемый, безудержный смех.
Услышав за окном звонкий хохот школьников, Егор откинул в сторону шторы и отворил створку окна. Комната наполнилась свежестью и сладостным запахом приближающейся осени. Деревья только начинали одевать на себя золотые наряды, но здоровенный пушистый клен, прямо напротив окна, уже стоял по строгому в огненно-красном наряде.
В сторону школы, весело переговариваясь, соскучившись по друзьям и одноклассникам, двигалась ватага ребятишек. От белоснежных, строго отглаженных рубашек и такого же цвета гольф и фартуков у девочек, рябило в глазах. Многие держали в руках букеты цветов, смешивая и так благоухающий аромат, со вкусом хризантем, астр, георгин. Воздух, словно напитавшись нотками праздника, пьянил, заставляя улыбаться, наперекор закончившимся каникулам и началу нового учебного года.
Внезапно пришедшая в голову Егора идея, заставила колотиться сердце, а по рукам пошла чуть заметная дрожь. Пока бабуля шуршала газетой в своей спальне, парень, стараясь не шуметь, открыл холодильник, достал пару свежих яиц, и аккуратно положил их на дно своего ранца.
Выпрыгнув в коридор, питая надежду скрыться бесшумно, минуя заслон в лице бабушки, спешно начал обуваться в видавшие виды, похожие на раздавленные оладьи, туфли. Бабушка, услышав возню в прихожей, отрезала путь на выход, от чего Егору пришлось в очередной раз выслушивать ее всхлипывания и причитания.
Егор смотрел на бабулю. Маленькая, щупленькая, в накинутом поверх плеч пуховым платком, словно отживший свой жизненный цикл одуванчик, она всегда вызывала у внука добрые и растроганные чувства. Видя слезы в глазах пожилого и родного человека, внук редко мог совладать с переполнявшими его душу чувствами, и зачастую волна умиления накрывала обоих. Сейчас же ничего подобного не происходило. Наоборот, вид плачущей и утирающей слезы старушки раздражал, вызывал желания крикнуть, нагрубить, да все что угодно, лишь бы прекратить, кажущиеся ему скрипом не смазанной телеги, всхлипывания.
Резко поднявшись на ноги, Егор в упор посмотрел в наполненные слезами, глаза бабули. Словно уворачиваясь от поднесенного к лицу факела, отпрянув назад, старушка затряслась от вдруг охватившего ее ужаса. Машинально приложив руку к сердцу, она освободила выход, не в силах проронить и слова.
Остановившись на лестничной клетке, Егор замер, выявляя посторонние шумы и шорохи. Не услышав ничего подозрительного, парень скачками преодолел лестничные пролеты и оказался перед окном последнего этажа. Воровато оглядевшись, он подметил открытый пожарный люк на крышу, как возможный путь отхода, и занял выжидательную позицию.
По тротуару, вдоль дома, по праздничному одетая дама с шикарной прической, вела двух ребятишек в школу. Судя по прекрасному и беззаботному настроению детишек погодков, скорее всего это был их дебют в качестве учеников. Голову девочки, справа от дамы, украшали два огромных, белоснежных банта, которые комично раскачивались в такт ее шагов. С другой же стороны, деловито вышагивал мальчик, в идеально подогнанном костюмчике, держа в руках большущий букет цветов. Весь вид этого семейства говорил о хорошем достатке и высоких манерах, на порядок выше достатка, среднестатистической советской семьи.
Егор, не отводя взгляда от весело щебечущей процессии, нащупал в портфеле и так же не отрывая взгляда от благоухающей благотой женщины, выложил на подоконник белоснежные боеприпасы, и приготовился к атаке.
Один за другим, издавая характерный свистящий звук, яйца полетели к намеченным целям. Первое угодило в аккурат между бантами девочки, разбрызгивая по сторонам тягучий белок, смешанный со скорлупой и желтком, а второе прилетело по касательной в плечо важной дамы, испортив вконец осклизлыми пятнами, роскошное платье.
Не дожидаясь реакции семейства, пребывающей в шоке от такого наглого и бесцеремонного теракта, Егор пулей взлетел по пожарной лестнице на крышу и спустя пару минут беззаботно насвистывая, вышел из дверей последнего подъезда.
Незнакомое чувство удовлетворения и радости переполняло его душу, смех разрывал легкие, кровь мощным приливом ударила в голову, от чего парень ощутил легкое головокружение. Чувства были настолько сильны, что слезы ручьем брызнули из глаз, заливая бордовое от смеха лицо.
- Как же вы все пожалеете о содеянном, - сквозь зубы прошептал он, его лицо исказил волчий оскал, а в глазах сверкнули отблески дьявольского пламени.
Егор неторопливо перекинул портфель на другое плечо, и ускорив шаг направился к школе.
Продолжение следует... Начало здесь.
Спасибо что дочитали до конца. Подписывайтесь на канал, чтоб не пропустить продолжение. Ставьте лайк, меня это очень мотивирует.