В период Гражданской войны перед русскими офицерами встал вопрос: что делать?
Вариантов, на самом деле, хватало: уехать за границу (правда, это могли позволить себе не все), «затеряться» на просторах России (чем занимались многие офицеры военного времени), примкнуть к одной из многих сил. Ведь большевики и белые были не единственным вариантом, были еще армии национальных республик, «зеленые» (в рядах которых мы можем встретить молодых унтер-офицеров), даже иностранные государства (и есть примеры, когда русские переходили на иностранную службу).
Тем не менее, через белые формирования прошли десятки тысяч офицеров, от генералов до вчерашних юнкеров. Если по конкретным цифрам:
— исследователь С. В. Волков в книге «Трагедия русского офицерства» доводит численность всех белых офицеров во всех белых армиях (включая казачьи и пронемецкие, за всю Гражданскую) до 170 тысяч человек;
— советский исследователь А. Г. Кавтарадзе («Военные специалисты на службе Республики Советов») упоминал более скромную цифру в 100 тысяч бывших офицеров на службе у белых;
В любом случае, бывших офицеров в белых армиях — десятки тысяч человек. При этом, мотивация у них была самая разная. Тем более, если говорить о начальном этапе Гражданской войны, в этот период большая часть офицерства занимало позиции нейтралитета. Но сложно отрицать и организующую роль офицеров в белом движении. Которую они выполняли с завидным упорством, начиная борьбу с окраин и в неравных условиях.
Для первых белогвардейцев, которые отправлялись в Ледяной поход (и не только), важной была патриотическая мотивация, равно как и идейный антикоммунизм. Красных они не понимали и не принимали, да и сами в новую систему не вписывались вообще.
«Как и Корнилов, мы восстали против революции. Мы не только не подчинились приказу, но спешно выступили со станции Скинтея в Яссы... Там к нам подошла одна офицерская рота из бригады, расформированной в Яссах. Рота тоже не подчинилась приказу. Мы стали военными бунтовщиками...» (с) А. В. Туркул. Дроздовцы в огне.
Часто такие белые офицеры не разбирались в политике совсем. Для них большевики были либо просто «немецкими агентами», либо разрушителями старой России, за которую они воевали в период Первой мировой. Крах государства, развал армии, — в этом, по мнению белых, были виноваты все левые, но особенно — большевики. Коммунисты казались экспериментаторами, которые выбрали для своих опытов Россию, стремясь к мировому господству (Мировая революция).
При таких раскладах некоторые белые могли считать себя защитниками не только России, но и цивилизации в целом. Остановить «мировой пожар» — эта мысль прослеживается во многих мемуарах. Тут же возникал и «религиозный смысл» (хотя он характерен не для всех белых).
«Создание «организованной военной силы, которая могла бы быть противопоставлена надвигающейся анархии и немецко-большевистскому нашествию. Добровольческое движение должно быть всеобщим. Снова, как в старину, 300 лет тому назад, вся Россия должна подняться всенародным ополчением на защиту своих оскверненных святынь и своих попранных прав...» (с) А. И. Деникин. Очерки русской смуты.
Офицеры охотно шли под лозунги о «Единой и неделимой России». Их мало интересовали политические и социальные вопросы (что отличало этих военных от основной массы населения), но вот восстановление государственности, порядка — это для многих белых казалось главным.
Определенной частью белых офицеров руководило чувство мести: речь не только о «поруганной чести». Офицеры вспоминали об уничтожении своих знакомых (сей процесс начался еще в марте 1917 года, толпа подвергала офицеров самосудам и далее), об унижениях, об отмене погон и чинов, символики, выплат. Военные из состоятельных семей, разумеется, ничего не выигрывали от политики большевиков, только теряли собственность. Сословно-классовые причины в выборе многими офицерами «белой» стороны, безусловно, имелись.
«Поступая в нашу армию, вы должны прежде всего помнить, что это не какая-нибудь рабоче-крестьянская армия, а офицерская...» (с) Р. Б. Гуль. Ледяной поход.
Разумеется, были и прагматические мотивы: выжить, получать содержание, обеспечивать семьи, заниматься привычным делом. Иногда это скатывалось потом в откровенный криминал. А кого-то просто мобилизовывали на занятой белыми/интервентами территории.
Одновременно следует выделить категорию «белой молодежи», которая часто увлекалась другими политическими идеями: народничеством, областничеством, либерализмом, да и монархисты со сторонниками военной диктатуры тоже были.
«Что привело его в «белую» армию? Погоны? Случайное офицерство? И мне казалось, что ему совершенно все равно, где служить: у «белых» ли, «красных» ли — грабить и убивать везде было можно...» (с) Р. Б. Гуль. Ледяной поход.
Такие часто были недовольны монополией красных на власть, их радикализмом, борьбой с классами (в категорию «лишенцев» попали в 1918 году священники, торговцы, бывшие полицейские, и так далее, их лишили политических прав). Часть таких относительно «левых» белых оказалась потом и у красных.
Таким образом, причин у офицеров, которые выбрали белое движение, объективно хватало. Многие просто не видели себя в «новом красном мире», а другие оказались в белом стане «почти случайно» или «в силу привычки» (окружение тоже играло роль)...
С вами вел беседу Темный историк, подписывайтесь на канал, ставьте лайки, смотрите старые публикации (это очень важно для меня, правда) и вступайте в мое сообщество в соцсети Вконтакте, смотрите видео на моем You Tube канале. Читайте также другие мои каналы на Дзене:
О фильмах, мультиках и книгах: Темный критик.
О политоте, новостях, общественных проблемах: Темный политик.