Анне Петровне было 63. Она жила одна на самом краю села — через 200 метров начинался лес. Соседей, считай, не было : дом слева, которым заканчивался переулок, который год пустовал. Дом справа оставался жилым, но туда, отдохнуть, приезжали только на лето. Остальные четыре стояли в ряд забитыми и потихоньку разваливались. Вот напротив, на другой стороне, да - за последние годы появилось аж три особняка Но тех, кто там жил-проживал, Анна Петровна за соседей не считала — отгородившись высоким забором, они жили сами по себе, как в резиденции, въезжали-выезжали на машинах, а когда выходили, не здоровались и словно не замечали её : кто они и кто какая-то деревенская старушка в платке и ботиках? Такие «новые русские» в худшем их варианте.
Сын Анны Петровны жил в городе, звонил от силы раз месяц, а приезжал ещё реже — последний раз в прошлом году. Детей у него не было, а значит, не было и внуков, приезжающих погостить на лето. С этим пришлось смириться — не судьба. А остальное… Здоровья пока хватало, сад-огород был, пенсия тоже. Жалела только, что пропала кошка Муська, с которой коротала вечера почти 10 последних лет. Теперь ждала, когда прибьётся новая, из брошенных хозяевами котеек.
Целых два дня, Анна Петровна, вынув из подпола, как могла, латала лестницу : пилила ножовкой рейки и прибивала новые ступеньки. Доделав, решила вернуть ее на место, а заодно, достать про запас ведро картошки. Притащила лестницу в кухню, приставила к стене, включила в подполе свет и подняла дверцу. Вдруг показалось, что лестница начала скользить по стене, грозясь ударить по тумбочке с плиткой и опрокинуть кастрюлю с борщом. Неловко дёрнувшись, Анна Петровна не удержала равновесия, и спиной полетела в подпол…
Подпол был глубокий, два с половиной метра. По всем законом физики и физиологии, она могла если не убиться насмерть, то поломать руки-ноги точно — и приличная высота, и хрупкие кости уже пожилого человека. Но повезло : упала, причём не плашмя, а по касательной, на мешки с картошкой и удачно не задела угол ящика, где в песке хранилась на зиму свекла с морковью. Ударилась, конечно, сильно, особенно поясницей, ободрала о ведро, полетевшее следом, ладонь, но в целом — отделалась лёгким испугом. В таких ситуациях, и молодые шеи ломали. Перекрестившись, Анна Петровна поблагодарила Бога, вздохнула и с ужасом поняла — самостоятельно, без лестницы, ей из подпола не выбраться : попала бабушка в ловушку, как лягушка в горшок с молоком…
Оставалось ждать помощи. Вопрос — откуда? Соседей нет, близких подруг тоже. Те, которые были, жили по разным концам села, далеко. В гости иногда приходили — но по большим праздникам. Покров прошёл, а какой следующий праздник, вот так сразу, и не вспоминалось. Для начала, усевшись на мешок, она покричала : часа два с перерывами звала на помощь, пока не сорвала голос. Затея эта изначально казалась бесполезной — ну кто мог ее услышать, да ещё из дома, да ещё из подпола? Редкий грибник, возвращающийся по их переулку из леса? Так, конец октября на дворе, поди и грибов уже нет… Эти, «зазаборные»? Совсем не в тему. Но попытаться стоило.
Что ещё оставалось? Как-то выжить. Телефона с собой не было : кто ж его берёт с собой в подпол. Зато была куртка, не самая тёплая, но хоть такая — холод уже начинал проявлять себя. Был свет. Были огурцы-помидоры-салаты, несколько трёхлитровых банок компота и несколько бутылок прошлогодних наливок : рябиновая, на крыжовнике, ещё какая-то. Плюс — два литра настойки на сосновых шишках. На первое время хватит, от голода и жажды не помереть и ладно. Плюс — ведро под туалет.
До вечера Анна Петровна предприняла попытку выбраться. Освободила ящик, перевернула его, взгромоздила на него один мешок картошки, потом второй. Вскарабкалась сама. Руки достали до края пола. Наверное, какой-нибудь сильный мужчина смог бы подтянуться и вытянуть себя наверх, да и то, не факт, а женщине в возрасте и пытаться не стило. Лестницу пальцы не нащупали, но ухватили половик. Начала тянуть. Увы, лестница упала вдоль стены, мимо него. Зато приполз ножик ( ура! ) , крышка от кастрюли и немного красивого месива от разлившегося по кухне борща. Будь в подполе не два мешка картошки, а четыре, Анна Петровна могла и вылезти, но зачем одинокому человеку столько, ей и двух за глаза хватало на всю зиму.
Разобрав «пирамиду», она открыла компот, напилась и стала устаиваться на ночлег — судя по потемневшему квадрату над головой, наступал вечер. Для Анны Петровны, 63 года, началась долгая борьба за выживание…
Для ночлега пришлось обустраивать мешки с картошкой и спать полусидя-полулёжа — один под зад, другой под спину на манер кресла. Очень пригодился половик : спать на нём, сложенном втрое, было и мягче и теплее. Заодно, повесила над головой переносную лампочку — шнура хватило. От нее тоже шло какое-никакое тепло.
Утром с непривычки болели все кости, но ничего, размялась и стало легче. Вскрыла ножом банку с огурцами, парочку съела, рассолом умылась. В кармане халата нашлась расчёска - долго занималась волосами : расчёсывала, завивала в косички, спешить было некуда...
Медленно потекли дни. Две карамельки, обнаруженные в куртке, оставила про запас : одну из них Анна Петровна съест на седьмой день пребывания в подполе — отметит своеобразный юбилей.
Постепенно как-то обустраивалась. На полке за банками нашла пакет-маечку со старыми газетами и маркером. Теперь было чем ещё занять себя — подолгу читала, пока не уставали глаза. Маркером отмечала прошедшие дни, ориентируясь «по солнцу» над головой — там то темнело, то светлело. Несколько раз в комнате тренькал телефон, но проведать ее так никто и не зашёл.
На третий день начала вести «Дневник» : маркером, крупно, записывала на газете основные события и кое-какие мысли. Ощущала себя узником, посаженным в одиночку, как в царские времена. У неё, правда и места было побольше, и даже спиртное имелось. А вот горячей пищи не было.
На четвёртый день, чтобы не засиживаться без дела, высыпала мешок картошки, перебрала ее и снова собрала. Теперь это стало каждодневным упражнением. На пятый, из кусков шнура, на которых висели вилки капусты, соорудила верёвку — получилось метра четыре. Привязав на конец ножик, стала, как спиннинг, забрасывать этот «крючок» в кухню, надеясь зацепить и подтащить лестницу. Увы, улова не было.
Под туалет вырыла в углу ямку, куда выливала и прикапывала содержимое ведра. Через неделю начала серьёзно мерзнуть — тело теряло запасы энергии, а соленья и салаты, съеденные без хлеба, не могли полностью восстановить ее. Пришлось отрезать от половика кусок и заворачивать в него ноги, на ночь и на дневные посиделки. Когда становилось совсем холодно, согревалась наливками.
На десятый день появилась новая находка — половина свечи и коробок спичек, завалявшиеся в дальнем, самый тёмном углу. Как они оказалась в подполе, Анна Петровна совершенно не помнила. Наверное, спускалась с ними, когда не было света. Подумала на свечке вскипятить компоту, но не стала : не была уверена, что банка не лопнет. Да и стоило поберечь ее, на случай, если перегорит лампочка.
По ночам вспоминала мужа, утонувшего в лихое половодье 1983-го и рано умерших родителей. Сына с невесткой, так и не подаривших ей внуков, нелёгкую работу санитаркой в участковой больнице, закрытой ещё в 2008-м.
На одиннадцатый день не удержалась, и съела вторую карамельку.
На двенадцатый день Анну Петровну нашла почтальонша Нина, пришедшая с пенсией, и помогла ей выбраться наружу. Получилось эпично — все только и делают, что ругают российскую почту за качество услуг и плохую работу, а она людей спасает!
Наскоро умывшись и переодевшись в чистое, Анна Петровна вместе с Ниной затопили печь. Потом они вместе перекусили, тем что нашлось в холодильнике, и под рассказ про «подземную жизнь», долго пили чай с сушками и теми самыми «вкуснющими» лимонными карамельками. Странно, но никакого «адского» голода не было.
- Ты теперь, тёть Ань, можешь запросто открывать школу по выживанию в экстремальных условиях! - подытожила Нина и засобиралась на выход.
Когда зазвонил зарядившийся телефон, Анна Петровна была почти готова к новым «трудовым свершениям». Удивительное дело, но после такого долгого и непростого испытания - давление в норме, ничего не болит, и появился шанс не заработать в нагрузку артрит или какую другую болячку опорно-двигательного аппарата. Как и почему так произошло, она не знала. Возможно, организм, переключившись на другой, авральный режим, просто заработал в полную силу.
Звонил сын.
- Здравствуй, мама! У тебя всё в порядке?
- Да, - сказала она.
- Я завтра приеду. Что привезти тебе?
Анна Петровна, 63 года, ничего не ответила и заплакала — первый раз за все эти дни заточения в подполе.
P.S. Если вы в свой пенсионный день ждёте почтальоншу, а её всё нет и нет, не ругайтесь слишком сильно — возможно, прямо сейчас, она снова спасает чью-то жизнь.