За 20 лет на оперной сцене Станислав Трифонов уже свыкся с тем, что ему часто достаются роли отрицательных персонажей. Вот и в обновленной постановке оперы «Дикая охота короля Стаха» он играет высокомерного шляхтича Алеся Ворону, который безуспешно сватается к последней представительнице старинного дворянского рода. Беседуем с одним из самых титулованных солистов Большого театра о том, чем хороши роли злодеев и почему он принципиально не слушает Моргенштерна.
– Большой театр открыл 89-й сезон в июле оперой «Дикая охота короля Стаха» по одноименной повести Владимира Короткевича. Первая ее постановка состоялась в 1989 году. Почему спустя 30 лет к ней снова возник интерес?
– В Большом театре Беларуси обязана идти национальная опера. Несколько лет назад зритель на ура принял оперу на либретто Владимира Короткевича и музыку Дмитрия Смольского «Седая легенда». Теперь и легендарный Владимир Солтан вернулся на сцену. В его «Охоте» есть где развернуться: глубокий смысл, детективный сюжет, экспрессивная музыка, яркие образы. Режиссеру Анне Моторной в обновленной постановке удалось продемонстрировать возможности труппы и новой сцены. Кстати, я смотрел в 1989 году оперу Солтана как зритель, очень хорошо ее помню…
– А большинство смотрело «Охоту» в фильме Валерия Рубинчика. Говорят, Короткевич критиковал режиссера за то, что тот недостаточно глубоко раскрыл социальный контекст произведения. А на чем сделала акцент в своей работе Анна Моторная?
– Не знаю, что именно говорила Анна во время репетиций исполнителям главных героев, но очевидно, что произведение классика нашей литературы многослойное. Здесь и тема победы человека над своими страхами, и ропот народа, свойственный для любых времен и стран, и вечная история противопоставления вселенского зла, темной силы и света... Мне кажется, авторам удалось сохранить высоту философских размышлений писателя.
– Вы исполняете в опере роль Алеся Вороны, далеко не самого привлекательного мужчины в этом произведении…
– В опере баритон, как правило, это тот, кто мешает тенору и сопрано осуществить свои благородные устремления. Поэтому я обречен быть разрушителем и злодеем. Однако что такое положительный персонаж? Разве опишешь каждого из нас одной краской? Черное, белое, серое, тона и полутона – столько всего в человеке намешано… Важно даже хорошего персонажа подать не плоско, объемно… Ведь публика не любит однозначных вещей. Она ждет, что ей предложат о чем-то призадуматься.
– Одна из тем повести Короткевича – борьба со своими страхами. А у вас они есть?
– Конечно. Есть страхи глобальные – за страну, за семью, за здоровье, а есть повседневные – скажем, забыть текст или потерять голос.
– И как часто вы забываете текст?
– Бывает. Как шутят в опере, когда артист забывает слова, поет свой домашний адрес. Но этот номер пройдет, когда поешь на иностранном, а когда на родном – увы, не срабатывает.
– Как выживал Большой в условиях пандемии?
– В отличие от европейских коллег, у нас постановки не приостанавливались надолго. В позапрошлом году перерыв был небольшой – пару месяцев. Нынешний сезон работаем полноценно, но, к сожалению, публики меньше, чем в доковидный период. Некоторым нужно время, чтобы переосмыслить жизнь. А те, кто идет к нам сейчас, – уникальные люди, которые не могут жить без театра. Играть пред такой публикой – это честь и радость.
– Вы применяете новые вокальные техники или пользуетесь наработками старой школы?
– Старая школа – это лучшие мастера вокала. Лет 40-50 назад мы переживали расцвет оперного искусства. Быть артистом было престижно, доходно. Мы не перерабатывали, много времени посвящали отдыху, подготовке партии, никуда не спешили. Наши зрители не только хорошо разбирались в музыке, но и сами могли при случае неплохо спеть. Сейчас эстрада заполонила все, поэтому в оперу приходят избранные.
В западных странах, например, в Германии часто вся семья на чем-то играет – кто на дудочке, кто на скрипочке, кто на тромбоне. В любой деревне все в хоре поют. Помню, в студенческие годы мы туда ездили по обмену. Попросили меня как-то на службе спеть под орган арию из оперы Генделя. Местный духовой оркестр играл фальшиво, с киксами (громкий обертоновый нечистый призвук. – Прим.).
И я понял: они не профессиональные музыканты, они не посвятили этому всю жизнь. Среди них есть и пекари, и токари, и инженеры. Занимаясь музыкой, люди растут духовно, а не ставят задачу достичь высот профессионального мастерства. А у нас еще совсем недавно пытались бороться с уроками пения и спецшколами – мол, они не нужны. Нужны! Ведь именно здесь возникает то, что называют достоинством, интеллектом нации. Я полагаю, что культура влияет на экономику не меньше, чем экономика на культуру. Если в стране расцветает искусство, многое начинает меняться, потому что люди по-другому относятся друг к другу.
Мой сын ходит в школу при консерватории. Зашел как-то в тамошний туалет и буквально остолбенел. Нет, там не курили, не играли на щелбаны. У стены стоял мальчик и дирижировал из «Аиды» большую сцену из второго акта. Уверен, общение с великой классической музыкой не проходит даром: оно настраивает у детей душевные струны на особый лад.
– А вы знакомы с современной молодежной музыкой? Моргенштерна слушали?
– Нет. Зачем? Есть музыка для головы, для души, а есть – для ног. Не хочу никому отказывать в существовании на сцене, тем более что многие в эстраде достигали серьезных высот. Но вы перелистните календарь на пять лет назад, посмотрите плейлисты популярных тогда исполнителей. Большинство из них вы уже и не вспомните. А Баху 400 лет... Такая музыка приходит к нам с неба.
– В каких спектаклях увидим вас в ближайшее время?
– На днях улетаю на неделю в Татарстан. В Казанском театре оперы и балета играю в спектакле «Царская невеста», музыкальным руководителем постановки которой является Ариф Дадашев. В Минске в октябре будет «Кармен», «Иоланата». В ноябре в Большом — «Царская невеста» Михаила Панджавидзе. Сейчас работаем над оперой «Самсон и Далила», которую ставит Оксана Волкова. Пока еще только приступили к репетициям, но на 14-15 декабря уже запланированы два спектакля. А затем уезжаю в Каунас, где местный музыкальный театр дает «Макбета». На этом мой календарный год заканчивается.
Станислав Трифонов – заслуженный артист Республики Беларусь, лауреат Государственной премии. Выступает в лучших залах Европы.
Елена ЕЛОВИК