Когда со двора уводили Бурёнку, Анюта не смогла на это смотреть. Она закрылась на веранде и зажимала уши ладонями, в голове звенело от мычания родной коровки, которая была выпоена ею из соски с рождения.
Ей хотелось уйти в лес, забраться там в какую-нибудь нору и остаться одной, чтобы ей никто не мешал и не трогал.
Но Николай сказал:
-- Ты, Нюрка, живешь одна, молока себе баночку купишь, а моему сынишке, недавно родившемуся, свежее и парное молочко нужнее.
Аня хотела было сказать, что мог бы и так приходить брать уже готовое, но спорить не стала, знала мужа, хоть и бывшего уже, волевой характер. Это было бесполезно.
Так было с первого дня, как они поженились. Коля сразу сказал, что в доме он хозяин и все решения будет принимать сам. А жена должна держаться мужа и помогать ему во всем. Она и держалась.
Детей у них не было и, естественно, Николай говорил, что вина в этом полностью Анина, что это она порченая, а у них в роду все были плодовитые и здоровые.
Как-то обмолвилась про то, что и усыновить ребеночка можно, спасти чью-то маленькую жизнь. Но Колька на нее тогда сразу как шикнул, что, мол, если сама не можешь, так и посторонних в хату нечего тащить, что такого он вообще не потерпит.
О том, что у мужа появилась другая женщина, Анютка почувствовала сразу, но боялась себе в этом признаться и отгоняла, как могла, эти горькие мысли. Но, в один из дней, Николай сам решил признаться:
-- Вот и всё, Анна, ухожу я. Нас с тобой ничего уже не связывает Ни любви, ни детей. А у меня ребёнок вот-вот уже должен на свет появиться. Живи в доме, выгонять тебя не буду, но скотину из сарая всю заберу. Мною куплено, мне и решать, что с ней делать. На сыночка расходы большие потребуются.
Кошки на душе скребли у Анюты, но и слова поперёк она не проронила, лишь прошептала белыми губами, чтобы хоть Бурёнку ей оставил...
Николай кивнул в знак согласия и в тот же день опустошил все сараи.
Уйти-то ушёл, но про жену свою бывшую не забывал, наведывался почти каждый день. То вилы забрать, то топор понадобится...А сам по дому высматривает, не появился ли кто в его отсутствие.
И вот на днях также заявился:
-- Анна, придется мне и корову забрать, поздравь меня, сынок у нас народился, бутузик такой розовощекий. Так вот ему молочко парное все-таки нужнее, чем тебе. Завтра с утречка и уведу...Мною куплена...
Весь день Анюта просидела на веранде. А, когда смеркаться начало, вышла во двор, к сараям, а там - звенящая тишина...И тут она уже не выдержала и расплакалась от жалости к себе.
Так и прожила Анна сама почти год. Привыкать начала к одиночеству. Где-то ей уже и начало это нравиться. Сама себе хозяйка, не кому подчиняться не надо. Никто не командует и не кричит.
А тут, вдруг, на рассвете, отворив двери веранды, наткнулась на Николая, сидящего на крыльце. Вид у него был хуже, чем у побитой собаки:
-- Просто меня, Нюрочка, за всё. Не ведал, что творил. Как бес попутал. Оказывается ребёнок то не мой. Сегодня приехал с города ухажер Нинкин и всё мне выложил, как на блюдечке. А потом они вещи мои повыкидывали в огород и на калитку указали. Я же там все нажитое оставил. А Нинка только ухмылялась.
Так они и стали жить. Как соседи, каждый в своей комнате. Особо не пересекались и не разговаривали. Только когда Николай в подпол упал и ногу себе сломал, стал нуждаться в уходе, помирились.