Десять часов вечера. Анна Владимировна, приняв таблетку и спрятавшись под одеяло в уголке кровати, пытается задремать - голова просто раскалывается от боли. Мигрень разыгралась.
Тишину нарушает звонок мобильника.
- Кто это? - недовольно отрывается от просмотра телевизора в соседней комнате муж Анны Владимировны, Андрей Васильевич, - Опять на ночь глядя!
Сын Юра, сидящий за ноутбуком, понимающе хмыкает.
По мелодии Анна Владимировна сразу понимает, кто звонит. Она нерешительно медлит несколько секунд, потом вздыхает и со страдальческим выражением проводит пальцем по экрану телефона. Если не ответить, вызов повторится ещё и ещё.
А звонит дальняя родственница Анны Владимировны, Зоя Семёновна. Следует обмен привествиями.
Анна Владимировна молчит, потому что от настойчивого голоса в динамике ещё сильнее начинает пульсировать боль в левом виске. Да и разговаривать особо не о чем. Но долго молчать не вежливо, и женщина, сделав над собой усилие, спрашивает о погоде в деревне, где живёт родственница.
Поговорив о листопаде, ветре и холоде, Зоя Семёновна жалуется на нездоровье и повышенное давление, потом рассуждает о дороговизне в магазинах. Анна Владимировна, чтобы не показаться невоспитанной хамкой, иногда вставляет безличные фразы.
Проходит полчаса. Зоя Семёновна, не сдержавшись, зевает в трубку и тут же извиняется. А затем в который раз объясняет, что раньше половины двенадцатого спать не ложится, потому что иначе будет ворочаться всю ночь. Она ведь пенсионерка. Есть и заботы, конечно, но всегда можно выбрать время подремать в течение дня.
Анна Владимировна гораздо моложе. Ей завтра на работу к семи утра. Ничего, успеет выспаться.
Минует час. Анна Владимировна уже не в первый раз пытается закончить надоевший и порядком измучивший её разговор, но досужая родственница всё говорит и говорит. Рассказывает о проделках внука, нахваливает дочь, ругает зятя, недавно ушедшего из семьи к молодой любовнице. И одновременно, отвлекаясь от телефона, делает замечания кому-то из своих домочадцев.
Анну Владимировну подташнивает от боли. Ей невыносимо хочется нажать отбой, выключить свет и закрыть глаза.
Наконец Зое Семёновне надоедает болтовня и нравоучения. Она деловито прощается. С чувством исполненного долга и весьма собой довольная.
Анна Владимировна тупо смотрит в стену. Её уже давно тяготит это каждодневное общение обо всём и ни о чём. Раздражает абсолютное отсутствие такта у собеседницы, её бесцеремонность и назидательный тон.
У Зои Семёновны есть дети, внуки, сёстры и племянники. Она радует своими звонками и их, разумеется. И не единожды в день. У них в семье так принято.
Но почему Анна Владимировна вынуждена выслушивать словесные излияния абсолютно чужого, по сути, и не очень приятного ей человека? По какой причине до сих пор не установила рамки дозволенности в этом общении? Из-за боязни обидеть?
