После поражения Белого движения в Сибири в 1921 году многие казаки отправились в Маньчжурию в качестве беженцев и обосновались там. Они поселились со своими семьями в основном вдоль КВЖД, особенно ее Западной линии, и в сельскохозяйственном регионе, называемом Трехречье в Северо-Западной Маньчжурии, граничащим с Монгольской и Советские территории. Большинство казаков в Маньчжурии сохранили свои прежние занятия и организацию, несмотря на то, что они не имеют гражданства, раздроблены и сталкиваются с враждебным китайским и монгольским населением. Новые казачьи станицы в Маньчжурии в своем составе были четко привязаны к регионам бывшей Российской империи, откуда бежали люди. Станицы имели своих собственных атаманов.
Казаки предпочитали жить в сельской местности, где сохранили свой традиционный образ жизни. В 1930-е годы казачьи станицы в Маньчжурии оставалась стойко антисоветскими, все еще помня китайско-советский конфликт 1929 года, когда советская армия разрушила их поселения, арестовывала, убивала и депортировала с семьями в чуждый им и непонятный СССР.
Китайские военачальники сочли присутствие казаков в тот момент полезным, они использовали их в качестве щита от советской угрозы.
Казаки Трехречья, как правило враждебно относились как к советским, так и к японским властям, которые посягали на их поселения, милитаризируя маньчжуро-монгольско-советскую границу и провоцируя пограничные инциденты, число которых резко возросло в 1930-х годах.
Японская же Квантунская армия в Маньчжурии была заинтересована в привлечении казачьего населения к антисоветской деятельности.
Выбор японского командования в реализации этих планов пал на хорошо знакомого им атамана Григорий Михайловича Семенова, лидера Союза казаков на Дальнем Востоке. Эта организация была созданна в 1938 году, из разрозненных казачьих групп, разбросанных на обширных пограничных территориях севера и запада Маньчжурия.
Атаман Семенов был видным казачьим лидером Белого движения в Восточной Сибири и безжалостным борцом с большевизмом во время Гражданской войны. Личность его была противоречивой, жестокой и коррумпированной, отталкивающей не только адмирала Колчака, Верховного правителя России во время Гражданской войны, но и маньчжурских генералов Чжан Цзолиня и Чжан Сюэляна.
Атаман Семенов использовал свой авторитет среди казаков для укрепления собственного влияния на международной арене в качестве преемника Колчака и объединителя бывших казачьих войск Урала, Сибири и Дальнего Востока России. При поддержке японцев его казачий союз пообещал освободить Россию от Коминтерна, для наведения порядка и защиты казачьих интересов и традиций.
Семенов проживал на вилле в Дайрене. Его географическая удаленность от казачьих поселений не особо повлияла на его связь с ними. У семенова везде были свои люди и эмиссары. Так же у него были широкие контакты с другими эмигрантскими лидерами Маньчжурии.
Рупором пропаганды идей атамана Семенова выступал журнал «Луч Азии», издававшийся в Харбине с 1934 по 1945 год. Его идеология представляла собой смесь национализма, идеалов казачества и прояпонских настроений. Семенов даже объединил свои воззрения в замысловатую идеологию, названную им «россизмом».
Атаман утверждал, что русские казаки будут лояльны императору Маньчжурии. Русские казачьи поселения на маньчжуро-советской границе постепенно превратились в военные тренировочные лагеря, и сами казаки стали резервными силами на случай войны между Японией и Советским Союзом. В 1939 году, во время событий на Халхин-Голе их поселения снова подверглись нападению советских войск. Казакам это не особо нравилось. Фактически они становились заложниками политического противоборства и интриг: СССР, Японии и Союза казаков.
Тем не менее, в 1940 году руководство Союза казаков рапортовала, что его численность возросла до 18 400 человек. По сути, до сих пор неясно, было ли членство в Союзе добровольным, и были ли эти цифры завышены.
На самом деле беспокойство Семенова о благополучии его казачьих формирований в Маньчжурии было поверхностным и раздувалось его собственной пропагандой.
В реальной жизни казаки были наиболее уязвимой группой эмигрантов, живущих в бедности и в постоянной опасности и преследованиях. Жизнь бывших казаков и в СССР была не легка.
Хотя конечно же атаман Семенов, пользовался определенной степенью уважения среди некоторых казаков в изгнании, однако в Харбине и вдоль КВЖД он был менее популярен, если не презираем. У старых сотрудников КВЖД, и русских предпринимателей, не было никаких причин любить его. Более десяти лет он служил японским интересам в Маньчжурии, и они чувствовали, что ему нельзя доверять. Многие бывшие белые офицеры в Маньчжурии не могли простить ему ряд решений, преведших к краху Белого движения на Дальнем Востоке и вЗабайкалье. Таким образом, у Семенова были веские причины держаться подальше от Харбина, центра русской эмигрантской жизни в Маньчжурии. Русские эмигранты проживающие в крупных городах считали, что казаки с их традициями, подобно самураям эпохи сегуната ушли в прошлое. Даже их кавалерийские боевые навыки были устаревшими, так как характер боевых действий в этом регионе резко изменился в конце 1930-е годы, с появлением танков, тяжелой артиллерии и самолетов.
Помимо Семенова важное место на политическом поле Маньчжурии занимали Русские Фашисты. Они были самой радикальной из всех российских политических организаций. Если монархисты и Союз казаков призывали восстановить былые порядки, то фашисты использовали только выборочные элементы прошлого. Они пропагандировали национализм и русское православие, но также находились под влиянием учений итальянского фашизма и хотели создать фашистское государство в России. Они представляли голос нового, постимперского поколения эмигрантов. Их движение было сугубо городским, базировалось в Харбине, и было направлено на то, чтобы поколебать старые эмигрантские ценности и зарядить новой, молодой энергией все эмигрантское сообщество. Русские Фашисты имели четкую, внятную, одекватную политическую программу, отвечающую текущей ситуации и веяниям времени. Цели движения: национальная революция для свержения советской власти, ликвидации коммунистической партии, восстановление частного капитала в экономике и создание фашистского государства. Русские фашисты-эмигранты считали себя отличными от немецких или итальянских фашистов, хотя их лидеры заимствовали идеологию и тактику европейских фашистских партий. В то же время они намеревались стать частью всемирного фашистского движения и объединились с русскими фашистами в Соединенных Штатах.
Русская фашистская организация в Маньчжурии впервые появилась в 1925 году как небольшая дискуссионная группа на юридическом факультете в Харбине, члены которой начали распространять фашистские идеи.
В 1931 году она стала официальной Российской фашистской партией (РФП). Ее секретарем был Константин Родзаевский, 24-летний уроженец Благовещенска, выросший под властью Советов и при возможности бежавший в свободный Харбин. В 1934 году в Токио РФП объединилась с Всероссийской ФП, базирующейся в Соединенных Штатах .
Родзаевский стал бесспорным лидером русских фашистов в Маньчжурии и оставался таковым до 1940 года, пока японские власти запретили все российские эмигрантские организации.
В 1936 году, на пике своей популярности, в Маньчжурии насчитывалось более 4400 членов партии.
Несмотря на наличие четкой политической программы и сильных сторонников, ВФП никогда не привлекала большинство русского эмигрантского населения. Что странно.
С момента основания, ВФП и ее лидеры находились под жестким контролем японской военной миссии. Члены партии были замешаны во многих интригах, спорах и репрессиях против эмигрантского и советского населения Маньчжурии.
К середине 1930-х годов эта партия действовала на нескольких уровнях: как пропагандистская машина, со своими собственными публикациями, клубами и мероприятиями, распространяла свою идеологию через зарубежные филиалы; как административный орган, помогающий японским властям контролировать русское население; как местная мафия, занимающаяся наркотиками, проституцией и рэкетом, похищением людей; и как агентство, которое вербовало, обучало и отправляло шпионов и диверсантов в Советский Союз.
Монархисты, Союз казаков и ВФП находились в постоянных трениях друг с другом. Одной из причин этой напряженности была необходимость сохранить верность членов этих организаций своим лидерам и идеалам. В эти неопределенные времена многие русские эмигранты, особенно эмигранты без гражданства, обращались в различные организации, которые, как они надеялись, могли бы защитить их интересы и помочь им найти работу.
Когда их ожидания не оправдывались, они обращались к другим эмигрантским лидерам или полагались на свои собственные усилия. В Маньчжурии были десятки таких организаций, но большинство из них оказывали незначительную финансовую или политическую поддержку. Например, когда казаки были вынуждены покинуть свои поселения в результате военных конфликтов, некоторые из них прибыли со своими семьями в города КВЖД, где они были завербованы Военным союзом Дальнего Востока и фашистами. Повсеместное соперничество между лидерами этих организаций было еще одной причиной , по которой этим организациям было так трудно работать вместе. Например, соперничество между атаманом Семеновым и Родзаевским было личными, поколенческим и идеологическим.
Таким образом, принадлежность к одной из политических группировок давала эмигрантам иллюзию поддержки и собственной значимости, но разобщала в целом.
Подписывайтесь на канал, ставьте лайки, делитесь в социальных сетях.
Окажите поддержку.