Тётя Агата была уже не молода. В свои пятьдесят восемь выглядела намного старше одногодок. Иногда казалась странной и недоверчиво относилась к людям. Я её понимала, жалела, и собиралась остаться рядом с ней до конца, заботясь. Мне просто необходимо было знать – что её так беспокоит и почему половина дома закрыта на замок. В доме творилось что-то неладное, мистическое и тётя всеми силами хотела защитить меня от неведомой опасности.
Первую неделю я отдыхала, изучая распорядок дня тётушки. Когда её не будет дома, я планировала изучить все тёмные закоулки и расставить точки над i. А распорядок был у тёти Агаты строгий. Каждый день она вставала рано утром и пила кофе. Готовила завтрак, а затем мы ели тосты с легким сыром и зеленью. После она поливала цветы в саду и шла в магазинчик неподалёку за молоком. Возвращаясь, перекидывалась с соседкой парой слов и садилась за просмотр сериала… Одним словом — надолго она покидала дом только в субботу, когда шла на рынок за покупками.
Первый раз я сопровождала тётю, а другой собиралась отыскать повод, чтобы наконец осмотреться.
Примерно два раза за неделю к нам заглядывала соседка попросить соль или масло. Я недоумевала, ведь магазин — за углом, это выглядело странным, но что поделаешь, может для пожилых людей это способ пообщаться? Если честно, тётю эта соседка слегка подбешивала. Тётушка пыхтела, но старалась быть тактичной. Иногда в дом заглядывал полицейский с вопросом: не замечали ли мы чего?
Казалось, что за нами как минимум следят.
В субботу тётушка отправилась на рынок, а я под предлогом встречи с работодателем вышла чуть раньше, и, дождавшись когда она уйдёт, вернулась в дом. Не успела я запереть за собой дверь и переодеться, как услышала голоса в гостиной.
— Сегодня нужно помыть окна и вытрясти дорожки. Не просто пропылесосить — вытрясти во дворе и пропылесосить. Протереть за тумбочками, отодвинуть всё, что можно. Остальное — как обычно.
— Извините, вы кто? — изумившись спросила у пришедших Анна.
Женщина долго смотрела на неё молча, но всё же немного грубовато ответила вопросом на вопрос.
— Это я должна была вас спросить. Но кажется уже догадалась.
— А я нет. Кто же вы?
— Думаю, я не обязана отвечать. Достаточно того, что я всё это делаю.
Незнакомка выглядела лет на пять старше и была хорошо одета. Вряд ли она одна из женщин клининговой компании. Уборщицы мыли, вытирали пыль, перетирали бокалы и чистили фарфоровые чашки в серванте. Вряд ли чашками кто-то пользовался последние десять лет. Но в доме тёти посуда блестела, и всегда пахло чистотой.
— Я вызову полицию, если вы не покажете мне свои документы.
— Это мой дом. Вызывай кого угодно.
— Это дом моей тёти!
— Это мой дом ! Он принадлежит мне по праву рождения.
— Кто же наделил вас этими правами?
— Твоя тётя, то бишь, моя дорогая матушка.
— Это наглая ложь. Как можно в погоне за недвижимостью обманывать пожилых людей? Эльза давным-давно умерла!
— Твоя неосведомленность меня просто поражает. В любом случае — разговаривать с тобой у меня нет времени. Коли ты здесь, проследи за работой. А я ухожу.
Анна не знала, что и думать. Когда вернулась тётя, она сразу задала ей вопрос:
— Тётечка Агата, а ты случайно никакие бумаги не подписывала? Сейчас столько мошенников развелось.
— Что ты, конечно нет! Я уже и забыла, когда последний раз ставила свою подпись, — удивилась тётя Агата, выкладывая из сумок зелень и фрукты.
— Тётечка, а ты клининг заказывала?
— Кли…чего?
— Ну, уборщиц? В доме прибраться.
— Да ну тебя! Что я, сама в доме убраться не могу?! Ты сегодня какая-то странная. Чая лучше выпьем, пошли на кухню. Я вкусный чай купила с чабрецом.
После чая тётя села за вязание, шепча себе под нос непонятные слова, а потом сказав громко: «Иду, иду я!», встала и направилась на второй этаж, плотно затворив за собой дверь.
В следующую субботу ситуация повторилась: как только тётя вышла из дома, элегантная женщина, открыв дверь своим ключом, впустила клининговых рабочих.
В этот раз она открыла двери второго этажа и мыть начали оттуда. Анна ходила за женщиной по пятам, но та делала вид что не замечает и не слышит назойливую приставалу. Заодно, Анна осмотрела второй этаж: две комнаты и маленький холл. Не заметив ничего подозрительного, кроме, завешенного тканью зеркала.
— Да, я собираюсь продать дом. И коли ты вернулась, пожалуйста, подпиши документы, — сказала молодая женщина совершенно не по делу. Она словно не слышала Анну.
— Я ничего не собираюсь подписывать! — встретила в штыки неожиданное заявление Анна.
— Мне принадлежит две трети этого дома. Я заинтересована в его продаже. Все эти годы сперва отец, потом я заботились о доме и Агате. Теперь я присмотрела для неё отличный пансион. Но если ты хочешь взять на себя заботу о матушке — пожалуйста! Вам на двоих не нужен такой большой дом, — ехидно улыбнулась она, глядя на Анну.
— Я ничего не понимаю!
— Я же ясно сказала: Агата — моя мать! Я её опекун, и имею полное право на продажу части этого дома. Твоей доли вполне хватит на двушку в городе. Хочешь взять к себе матушку?
— Ты Эльза? — с долей скепсиса спросила Анна. — Разве ты не пропала без вести двадцать лет назад?
— Как видишь! Не пропала. Так решила матушка. Видимо для неё было удобнее, если бы я пропала. Меня забрал к себе отец. Мама была не в себе и практически не замечала меня рядом. А иногда рядом с ней было невыносимо стpашно. Я пожаловалась бабушке и отец забрал меня, отправив маму на лечение. От стресса у неё образовалась опухоль — вот здесь, — Эльза с каким-то грустным смешком указала пальцем на висок. — Если бы не папа, она уже давно была бы пациентом психушки! Операция прошла успешно, но начались другие проблемы с головой.
— Да как ты можешь так про тётю! Если бы ты и вправду была её дочкой, ты бы не посмела…
— А что я? Я для неё мертва. Зато с тобой она вечно носилась как с писанной торбой: Анна, Анютка, Анечка. Для неё всегда на первом месте была сестра, а потом и ты.
— Моя мама…
— Что твоя мама? Твоя мама бросила тебя, как впрочем и моя. Две сестрицы — одного поля ягоды! — женщина отвернулась пряча лицо.
— Да, что ты мелешь… ерунда какая-то!
— Сбежала твоя мамаша. Сбежала с мужиком. Кажется, с поляком? Что-то подобное говорил отец: любовь!
Анна с трудом удерживалась, чтоб не разревется. Все её представления о мире рушились как карточный домик.
— Кстати, я бы на тебя маму не оставила. Каждый раз после твоего отъезда она отлеживалась в клинике. Мама так переживала, так переживала что тебя затянет в зеркало, что держала под замком все двери. У нее обсессия, навязчивая идея. Она уверена что твою мать заточил внутри зеркала злой дух, как и меня. Мы пленники в мире зазеркалья! Ха-ха-хахахах, — засмеялась Эльза. В её смехе была злость, боль и слёзы одновременно.
Уборщицы уже давно закончили работу и покинули дом. Они явно не первый раз выполняли здесь свою работу — не один предмет не сдвинут со своего места. Словно и не было никого. Только две женщины с вызовом и со слезами на глазах стояли посреди гостиной.
— Анна, я вернулась! Ты уже дома? — на пороге появилась тётя Агата. — Кто вы? Что вам здесь нужно? — обратилась она к Эльзе. — А потом её глаза забегали по дому: комната Эльзы и двери второго этажа были распахнуты, их не успели запереть после уборки. Тётя бросила сумки и забегала из стороны в сторону, не зная за что хвататься.
— Я знаю, ты ведьма! Это ты украла мою дочь! — вдруг обратилась она к Эльзе. — Отпусти её, отпусти! Лучше меня забери, — запричитала она падая на колени перед женщиной.
Эльза скупо плакала, сквозь слезы набирая номер скорой помощи, когда в дверь постучали. Порог переступила немолодая женщина с мальчиком лет четырнадцати.
— Извините, Вильнёва Агата Львовна…жила здесь когда-то…,— незнакомка замерла, разглядывая присутствующих. Её взгляд остановился на тёте Агате: — Агата, сестрёнка? Это же ты?
Тётя Агата, сидя на полу, развернулась в пол-оборота. У неё был диковатый вид: волосы растрепались, из глаз текли чёрные от туши слезы — тётушку слегка потряхивало. Она переводила взгляд с Эльзы на женщину и обратно, с трудом переосмысливая происходящее, а потом потеряла сознание.
Через два месяца лечения в клинике, при поддержке дочери и сестры, навещавших её почти ежедневно, Агата вернулась домой. Как когда-то двадцать два года назад в доме, за чаем собралась вся семья. Им было немного неловко. Следовало ещё привыкнуть друг к другу да и тётушка Агата всё ещё находилась в какой-то другой, непонятной им реальности.
Конец