128
Я слышала глухие шаги, раздающиеся внутри нашего дома. Дружинники растеклись по всему первому этажу. Они выворачивали углы, срывали накидки с лежанок. Казалось, им нравится громить чужое и чувствовать себя хозяевами. Но запах разогревающейся на печи еды, отвлекал их. Младшие братья моего мужа уже накрывали на стол.
- А где хозяйка? - удивлённо глядя на это, спросил один из воинов.
- Умерла матушка, - ответил отрок, склонив голову.
Воины переглянулись. Обстановка вокруг и правда была мужицкой. Как бы я не старалась приукрасить наш дом, проживающие здесь молодые мужчины сводили все мои усилия на нет.
Наскоро осмотрев помещение, дружинники уселись за стол. Разносолов не было, но горячая еда в тёплом доме была для них очень желанна, после походной пищи.
Их предводитель хотел проверить верхние помещения, но видя как его люди смотрят на выставляемую еду, решил остаться. Рассудив, что иначе ему просто не достанется.
Съев все, что достали хозяева, недруги велели запаковать еду для оставшихся во дворе на дозоре воинов.
Разомлевший в тепле воевода, осматривать верхние комнаты уже не пошёл, отправил одного из младших дружинников.
Я услышала шаги по лестнице, все ближе и ближе подходящие к моей комнате. Чувствовала, как замираю, пытаясь вжаться в своё место, как латаю лёгкий полог-непрогляд, накинутый сверху лежанки, как хочется сделать его плотным, укрывающим от посторонних глаз, или затуманить не званному гостю очи, чтобы не увидел он моей двери. Но нельзя.
На груди его бдит амулет тёмный, чуждый. Мои лучики он сразу уловит и отражать начнёт - нагреется. Почует меня воин неприятельский и тогда не избежать беды. Демид за нами сверху наблюдает, если воин меня увидит, спустится к нам мой Ладо, чтобы защитить меня и поединка не избежать.
Пытаясь не думать об этом, я затаилась. Представила, как сливаюсь с окружающими меня вещами - будто они прозрачны стали и я с ними. Одинаковые мы. Этому меня бабушка ещё в первые наши встречи учила - как с миром сливаться, единым становится.
Воин распахнул дверь в мою комнату. Осмотрелся. Я почти перестала дышать. Мысли собрала в тугой пучок и заставила не двигаться. Чтобы ни малейшего движения души не было в комнате. Мой защитный полог паутинкой укрывал меня.
Мужчина, обведя комнату взглядом, хотел уже закрыть дверь. Но что-то смущало его, заставляло смотреть внимательнее. Амулет стал теплее, но разум списал это ощущение за тепло от только что принятой пищи.
Среди подушек воину показались очертание женской фигуры. Скользя взглядом по лежанке, он моргал глазами, пытаясь понять, что он видит. И хотел уже было подойти и пошевелить подушки руками, чтобы убедиться в пустоте комнаты, но в этот момент со двора послышалось громкое ржание лошадей.
Дружинник глянул в окно и увидел, что за распахнутыми воротами лошади встают на дыбы и пытаются скинуть своих наездников. Забыв о своих сомнениях относительно лежанки, мужчина бросился вниз.
За воротами он увидел огромного чёрного волка. Тот рычал и бросался на лошадей. Они вставали на задние копыта и отчаянно ржали, а он трепал их копыта. Воины подбежали на выручку, но близко подойти к хищнику не могли. Он бросался на них, обходя высунутые кинжалы.
- Пошёл прочь, сейчас получишь, - со злобой кричали воины. Но зверь уворачивался от них, нескольких успел подпороть своими клыками, дружинников спасли лишь многослойные, тёплые одежды. Воины взвыли и хотели навалиться на волка все вместе.
Но тот отпрыгнул назад и устремился в лес, он бежал очень быстро, а немногочисленные преследователи тонули в пушистом снегу. Поняв, что в лесу волка не догнать, они вернулись.
- Спасибо, Валид, - прошептала я, - ты вновь спас меня.
Воины возбуждённо обсуждали огромного волка, напавшего на них.
- Какое зверью тут у вас водится, - пеняли они хозяевам, оказывая помощь тем, кому не повезло напороться на клыки зверя. - и правду говорят, что места здесь дикие.
Дружинник, который заходил ко мне в комнату, увидя нападение волка, совсем забыл о своих сомнениях. И я наконец позволила себе глубоко вдохнуть и напитать воздухом себя и дитя, которое беспокойно ворочалось.
- Мы заберём у вас лошадей, - сказал воевода, когда ему донесли о нескольких раненых животных и добротных лошадях в наших конюшнях. - Как хорошо мы к вам заехали - и поели сытно, и лошадей свежих нашли. А этих вас оставим - выходите, забирайте себе.
Я чувствовала, как напряглись все мужчины моего дома. Лошади были их гордостью, их любовью, всю нежность, что была в их суровых сердцах, они отдавали животным, за которыми ухаживали.
Украдкой, младшие стали поглядывать наверх, где был Демид, как бы прося его вмешаться. Я видела, какой ненавистью пытает его суть, как хочет броситься он на наших обидчиков. И не будь на дворе тех, кто нуждается в защите, он не раздумывая бы напал на неприятеля. Но количество врагов было слишком большим, чтобы успеть победить их, защищая при этом слабых.
Дружинники стали выводить лошадей из конюшен и седлать. Наши кони ржали и пытались вырваться, каждый был со своим характером и нравом.
Их стeгали xлыстaми, а оседлав, вонзали им в бока острые наконечники, закреплённые на обуви.
Мне казалось, что я чувствую боль животных и непонимание, почему хозяева предали их.
Мне самой хотелось выбежать и защитить их. Но я тихо сидела в своей комнате, все ещё боясь шевелиться.
За это время, дружинники обошли и осмотрели другие дворы селения. В избах нашли несколько молодых жен, находящихся в ожидании дитя. Большинство из них были моими ровесницами, прошедшими свадебный огонь этим летом.
К ним было особое внимание. Женщин осматривали со всех сторон, особенно внимательно изучали руки. Ведь у княжны не могло быть трудовых мозолей да потрескавшейся кожи, её руки были гладкими и нежными, как лепестки роз. А селянки все имели грубую кожу.
- Нет её здесь, - сказал воеводе вернувшийся последним воин, - все брюхатые страшны и имеют натруженные руки. А княжны сидят в своих светлицах да ничего не делают, откуда у них такие? Поехали отсюда, а то скоро ночь, а здесь волки лютые.
- Может на ночёвку по избам останемся? - предложил кто-то.
- Нет, - твёрдо сказал воевода, - нам возвращаться надо, вести князю нести, мы и так долго здесь пробыли. Должны были давно уехать. Надо до ближайшего селения добраться, там заночуем - и дворов больше, и к граду ближе.
Воины согласились, стараясь не показывать недовольство. Поиски княжны им порядком надоели.
Воевода ещё раз обвёл взглядом двор. Что-то смущало его, настораживало, не давало уехать.
Амулет на груди то теплел, то холодел. Особенно сильно он горел, когда приходил волк. Не нравилось все это военному мужу, но придраться было не к чему.
Во внезапно наступившей тишине было слышно лишь хриплое дыхание воинов. Птицы молчали, ветер стих, лошади, смирившись со своей судьбой, стояли смирно.
Воевода уже хотел дать знак к отбытию, как его слух уловил невозможный для здешней картины звук. Кричала женщина, истошно, как от сильной боли. Этот звук услышал не только он, но и другие воины.
Они начали оглядываться, и обратили внимание на неприметное низенькое строение на краю двора. Раньше оно не привлекало их взглядов, таким -то заброшенным и пустым оно казалось. Но сейчас оттуда доносился женский крик.