Злотые кудри плыли по поверхности воды, медленно оставаясь позади. Когда собранные
волосы исчезли, Хайме почувствовал, что по шее у него идет вошь. Он схватил ее и раздавил о ноготь большого пальца. Сыр Клеос
он убрал оставшихся насекомых, бросив их в реку. Хайме облил голову водой и приказал сир Клеосу
заточите нож, прежде чем он поцарапает Последний дюйм светлой щетины. Затем они также обрезали бороду.
Отраженное в воде лицо принадлежало незнакомому человеку. Теперь он был не только лысым, но и казался,
что он постарел в подземелье на пять лет. Лицо у него было худое и изуродованное бороздами, которых он не помнил, а глаза
затонул. Я больше не похож на Серсею. Она будет в ярости.
Около полудня сир Клеос уснул. Его храп звучал как голоса дымящихся уток. Хайме вытянулся на
катер, наблюдая за проходящим мимо миром. После пребывания в темнице каждая скала и каждое дерево казались чудом.
Они оставили позади несколько однозарядных хижин, установленных на высоких сваях, которые придавали им вид журавлей.
Однако нигде они не замечали живущих в них людей. Они видели высоко летящих птиц и слышали, как они доносились
из-за разросшихся деревьев доносились голоса. В какой-то момент Хайме увидел пронзающую воду серебряную рыбу. Форель
Туллыч. Это дурное предзнаменование – подумал он, но через мгновение увидел и похуже. Одно из проходивших мимо бревен оказалось трупом,
опухшим и бескровным. Плащ убитого запутался в корнях упавшего дерева, однако легко было различить
малиновый цвет Ланнистеров. Он задавался вопросом, был ли это кто-то, кого он знал.
Вилы Trident были самым легким транспортным маршрутом в районе бассейна. В мирное время они наткнулись бы
здесь на рыбацких лодках, толкаемых шестами вниз по реке баржами с зерном, торговцы продают в плавучих магазинах
иглы и тюки ткани, а может быть, даже выкрашенная в яркие цвета баржа комедиантов с стегаными парусами о
пятьдесят различных цветов, блуждающих вверх по реке от деревни к деревне и от замка к замку.