Из моих повествований "Дом с голубыми наличниками".
Бабушка моя, уж такая сердобольная была.
На соседней улице, которая на задах, за огородом, где и Селезневы живут, я рассказывала, у них еще змея то под крыльцом жила, … так вот, на этой улице есть семья одна, очень бедная, многодетная.
Ребятишки у них такие жалкенькие, неприглядные, в цыпках всегда, сопливые, да золотушные, у девочек и трусов даже нет, настолько они бедные. Им, если вдруг на улице прижмет, и приседать не надо. Так прямо стоя могут. Коровы так делают … Смешно это. И грустно.
Больно бабушка их жалела всегда.
Ведь и у нас тоже … Это сейчас, старшие то дочери «взамуж» повыходили, пристроены, работают, гостинцы да подарки везут родителям. А раньше, … бабушка помнит, в какой нужде раньше то жить приходилось. В бане зимовали, пока избу достраивали.
Списали как-то в воинской части одеяла, а дед, уже без ноги был, там сторожем работал. Дали и ему этих одеял. Бабушка радовалась, детям тогда из этих солдатских вытертых одеял шаровар в зиму нашила. Теплое такое счастье для всех. Правда они, шаровары то эти, от снега такими тяжеленными становились. Еле несли ноги домой ребятишки в этих шароварах, облепленных бусинами снега.
Всякое бывало.
И об этой семье нуждающейся, наша многочисленная городская родня была оповещена, чтобы вещи, какие остались детские, и книжки там, игрушки, никуда бы не девали, а везли к нам, в помощь этой семье.
Соберет бабушка «кувтырек» и просит Таю или Лиду снести.
Ох, там ребятишки то «ихние» как радуются! «Кувтырь» то этот тормошат, «одежу» примеряют. … И у наших, кто вещи эти принес, теплее и шире внутри делается.
* * *
На углу нашей улицы, за колонкой, в другом уже порядке домов, стояла маленькая белая хатка. Там жила " Шура - ду.а" , так называли в поселке эту странную девочку.
Жила она под опекой своей матушки, Захаровны, старенькой, сухонькой женщины. Вдвоем и жили, мужика не было.
Скотины и двора у этих женщин тоже не было, штакетник в заборе низкий, редкий, давно не прАвленый, за ним просматривался весь участок: огород пустой, неухоженный, заросший сорняком… Ни тебе сада, ни палисада..., неприглядно.
Мы когда ходили с Таей или Лидой на колонку за водой, часто через забор видели Шуру, бродившую возле своего дома, одетую в светлое короткое платьице, из-под него выглядывали вылинявшие, бывшие когда-то голубыми, либо светло-зелеными, рейтузы. Голова Шуры всегда в наглухо повязанном белом платочке.
Шура, как рассказывали, родилась здоровой девочкой, хорошо даже училась в школе, а потом что-то с головой у нее случилось, ум за разум зашел. Зла она никому не причиняла, наоборот, обычно как-то виновато улыбалась. Говорили, правда, что «на нее находило», она иногда становилась «буйной», и тогда за ней приезжала машина из больницы, и ее увозили в район.
Какое-то время мы не видели Шуру. Потом она появлялась снова, тихая и бледная, еще больше вытянувшаяся, худая. Все в том же, коротеньком и блеклом платьице, казалось, она давно из него выросла. Желтые или салатные (на цвет остался только намек) рейтузы вздувались из-под платьица пышными одуванчиками. И ножки длинные, тоненькие "спичинки" в простых чулочках.
Вроде бы она была уже взрослой, только «время ее не трогало», как говорила бабушка.
Любопытно и грустно было смотреть на нее, грустно думать о ней и ее маме.
Дети из поселка, вездесущие и пронырливые, приходили к Шуриному дому поглазеть. Мальчишки дразнились: « Шура – ду.а, Помпадура. Шура - ду.а, где фигура?», да еще кидали палки и камни через забор. Марина наша, бывало их стыдила, а Лида частенько гоняла этих бездельников от забора, кричала на них: "...щас как отхожу самово-то ...".
Шура иногда стояла отрешенная, а иногда начинала меняться в лице, что-то мычать, махать руками.
Тогда выходила ее мать и молча уводила дочь домой.
Бабушка нам говорила дома, что нельзя обижать Шуру, нельзя смеяться, это «большой грех», «Бог то всех любит».
«Что с них взять?» - говорила она про мальчишек, - «неумные, одно слово, да злыдни. НЕхристи».
На Пасху, или на какой другой праздник, когда бабушка пекла пироги, пышки, красила яйца. Или на «Яблочный Спас», когда все «разговлялись яблоками», она собирала гостинец, заворачивала то, чем лакомились в этот день у нас дома, в коричневую вощеную бумагу из-под сахара или вермишели и велела отнести Шуре.
Она подзывала: «Девчонк…», или: « Верушеньк, на-ко, подите с Любашкой, отнесите вот Шураньке то. Коль ее не увидите, так Захаровне отдайте. Скажите, бабушка передала. Христос Воскресе, мол», или, в другой раз: «Царствие небесное Марии Алексевне», это значит, за помин души ее матушки, нашей прабабушки.
«А если сама Шуранька возьмет, так и ничего не говорите. Кушай, мол, на здоровье. Христос с тобой».
...продолжение следует...
Все картинки и фотографии с Pixabay.
Все зарисовки о моем детстве в доме деда можно прочитать здесь: Навигатор. Сборник рассказов - повествований "Дом с голубыми наличниками".
Для тех, кто читает все мои воспоминания, отдельно даю ссылки на прошлые мои повествования, по каким-то причинам не попавшие в ленту: Виноват ли ребенок? Стоит ли ругать...Зарисовки из советского детства. Галереи с фотографиями.
Тамара. Как после этого верить взрослым? Зарисовки из детства.
Вглубь канала. Навигатор по моим статьям.