Не встречает меня весёлым шорохом листвы опустевший боярышник, не копошатся в нём смелые чёрные дрозды. Колючим ажуром переплелись ветви, словно ощетинились. Потеряли свои богатые наряды верные стражи и стали серыми, суровыми, неприветливыми.
Но есть в моём саду алые бусинки радующие глаз. Махонькие ягодки барбариса тунберга, в его листве цвета бордо, покачиваются на дугах тонких ветвей. Здесь их никто не тронет. Не позволено.
И октябринка в углу сада пышным сиреневым букетом сообщает о своём времени.
Вторит ей белая у подножия повзрослевшей туи. И только тёмные фиолетово-бордовые не раскрываются, рискуя так и уйти в зиму не покрасовавшись.
Хризантема тоже долго думала и успела лишь два бутона раскрыть до ночных минус десять. Стоит теперь склонившись, словно раскаивается. А поздно, деточка, теперь уж до следующего года.