Это счастливые каждый по-своему счастлив, а одинаковы как раз несчастные. Они с собой справиться не в силах. Есть, правда, типология, малозначимая, как третья цифра после запятой. Несчастье — это либо из-за семьи, либо от одиночества, либо из-за бесконечной черной полосы, либо из-за кошмарного режима. Либо — all of the above, но это уже к психиатру под галоперидол.
Не говорите мне за семью — «муж — негодяй, дети непутевые». Не буду даже тыкать вам в глаза, что мужа вы сами выбрали, но можно же было воспитать его, повернуть негодяя к себе хорошей стороной, вопрос исключительно терпения и ненавязчивого контроля, любую счастливую жену спросите.
Ах, именно у вашего негодяя нет хороших сторон в принципе? Тогда зачем он — так принято, или квартира важнее, или не лишать же детей отца. У которого нет хороших сторон…
Дети растут, глядя, как мама с папой скрипят друг на друга зубами, не ведая, что этот скрип — суть родительского бытия, а они лишь оружие в этой скрипящей войне. Им не судьба понять, что такое жизнь. Зачем учиться, чтобы получить такую же, как у мамы с папой — тем более.
« Я вою от одиночества, почему я никак не встречу нормального мужика…». Действительно, почему? Кругом у всех баб и мужья, а то и любовники, а у меня вся радость — войдя вечером в дом, сбросить шпильки и сунуть ноги в тапки. Потом перед теликом разогретые макароны жевать.
«Мне бы такую жизнь, как у тебя, и муж, и сын, и друг, и вообще все», — второй год повторяет мой врач, длинноногая красавица-блондинка лет сорока. Кстати, физио-, а не психотерапевт, так что вы рано обрадовались.
Она выкручивает мне ногу — видимо, разбитая в хлам на склоне нога тоже входит в набор всего того, что есть у меня и чего она лишена, — и только боль помогает мне удержаться от ответа: «Да кто без нужды будет терпеть твой характер!».
Ей каждый день нужно слышать подтверждения, какой она классный врач. Она шпыняет меня за песчинки, прилипшие к ноге — «ты вечно вся в песке, мне опять пылесосить». Шпыняет за опоздание на пять минут, — «ты не ценишь мое время». За то, что пришла на семь минут раньше — «я с другим пациентом, могла бы в кафе подождать». Мужчины и даже свободные, конечно встречаются, но все сплошь негодяи с песком на ногах — смотри вначале.
«Что-то черная полоса затянулась».
Эти опаздывают на встречу с вами не на двадцать минут — через двадцать минут они только пишут вам в WhatsApp, что сели не на тот автобус. Через час вы узнаете, что теперь они никак не могут поймать такси. У них крадут кошельки в автобусе, и весь следующий день они пишут заявление в полицию. Весь следующий месяц они страдают, что полиция не нашла кошелек. А ведь там главное были не деньги и даже не удостоверение, а фотография мамы, живущей в Твери.
От этой травмы они не могут оправиться с полгода, у них дохнут цветы на балконе, они заливают соседей. Перестают ездить в автобусах, где над ними надругались, и теперь отважно ходят пешком через бомжовые кварталы. За эти полгода они всего один раз все же сели в автобус, так тут же у них украли рюкзак. Правда, из долгого рассказа об этом новом горе выясняется, что рюкзак был забыт на сиденье. Но ведь могли бы и вернуть, правда? Не вернули, хотя они обзвонили все конечные станции того автобуса. Все, хоть их было много, ведь номер автобуса они не смогли вспомнить...
Они страдают, что ты им не звонишь, неужели обиделась, прождав их впустую два часа месяц назад? Ты отвечаешь, что просто закрутилась, они на это: «надо же, буквально у всех черная полоса!».
От бессмысленных ожиданий, от кошельков, рюкзаков, автобусов и подохших цветов с ними расстаются партнеры, и черная полоса, по которой они упорно идут вдоль, превращается в одиночество — смотри выше.
«Чему радоваться в этой стране…».
Этот с утра встал пораньше и тут же строчить в сетях. Путин, гнилой режим, власть жуликов и воров, Путин, Путин... Вор должен сидеть в тюрьме, а эти дочерей на балы Татлера вывозят в нарядах ценой в пять годовых зарплат работяги из глубинки. За лайки сажают, бизнес отбирают. Скоро и до ваших веников доберется, тогда вспомните, что мы вас предупреждали, но будет поздно, народ с вилами пойдет на Кремль, а по дороге погромит ваши дома.
Они никогда не признаются, что ни глубинки, ни бизнеса они знать не знают, была охота. Что страдают они не за страну, а от того, что с собой справиться не в силах. От мужа-негодяя, непутевых детей, одиночества или вечно черной полосы — смотри все параграфы выше.
Я честно предупредила: типология уныло банальная. Именно all of the above, все несчастные — просто под копирку. Толстой тут все перепутал. Да он и сам немного счастья в жизни видел, разве что в детстве и отрочестве. А с юности, как пошло… Бедная Софья Андреевна.
Интересно? была полегче. Вы таскаете продукты сумками, прям-таки настаиваете, что спорт-балет внуков за ваш счет. Строите дачу, которая вам на фиг не сдалась — ради внуков — тоже ведь надо.
Или не надо?
В свое время меня крючило от этих сомнений. В юности сын жил явно «неправильно», надежда была научить его «жить по средствам». А он взял и начал зарабатывать, с толком менял квартиры несколько раз, сам их отстраивал, снова продавал.
Моя педагогика, думаю, тут была ни при чем, он просто повзрослел. Нашел дело, к которому лежало сердце. Мы с мужем радовались, ездили к нему нагруженные пакеты, дарили крутые куртки, кроссовки. Ради отпуска вместе на курорте, куда хотелось мне, платили за билеты и отель для него и его жены.
Черт, чем дальше, тем сложнее с этими принципами. Которые по обстоятельствам. У сына же бизнес. Он мог бы расти гораздо круче, если подкинуть ребенку бабла. Это уже не прогулка на курорт, это капитал. Который вынуть можно только из сбережений на старость. Но сын же такие деньги точно не заслужил…
Хотя, с другой стороны. Когда я умру, сын же все равно получит все, что у меня было. Ничуть не более заслуженно. Просто, потому что только так и бывает. Зачем нам вместе ждать моей смерти, если можно дать капитал уже сейчас? И уже сейчас, при жизни, вместе с ним радоваться, что его бизнес попер, как на дрожжах.
Чтобы не чувствовать себя уж совсем free-rider, сын что-то мне отстегивает, но это скорее проценты по льготному и a priori невозвратному кредиту. Бизнес — это всегда прорва. Вынимать из него деньги, которые сын мне должен, зачем было затеваться.
Правильно ли это? Не знаю. Живу в убеждении, что сын не спихнет меня в хоспис на старости лет. Знаю, что своему сыну он тоже будет давать деньги, даже когда поставит его на ноги, оплатив школу и колледжи. Даже в Штатах, где живет сын, где есть льготные займы на образование, ипотеки под гуманные проценты, семья больше любых институтов может помочь взрослым детям быстрее подняться по социальной лестнице.
А нужно ли, чтоб быстрее? Или пусть карабкаются, как могут, обдирая ладони в кровь? Тоже не знаю.
Зато мы действительно вместе радуемся. Вместе считаем деньги, прикидываем, куда вложить. Вместе ломаем головы над проектами сына, хитрим с налогами. Мы дорожим узами, которыми связаны, а были ли бы узы слабее без моего капитала — опять не знаю. Надеюсь, что нет.
Рельсы жизни взрослого ребенка уже определены годам к двадцати. Ваши деньги не сделают ее более «правильной». Решение давать или нет, абсолютно не зависит от его успеха или инфантильности. Это ваша борьба мотивов, каждый сам выбирает собственный градус родительского эгоизма.
Знаю точно только одно: непредсказуемо, как скажется на жизни детей и вашей старости решение давать деньги или нет. Будет так, как будет. Тут даже для морализаторства нет места.
Подписывайтесь на канал — впереди много интересного!