Выехал я 14октября. По ЖД до Карельских скал от Питера:
150 километров на электричке без попутчиков скучно.
А мне повезло: ко мне подсел в самом начале пути человек, с которым мы имели много общего, так как мы оба в юности работали в одном районе на соседних заводах. Прибыл: небо плотно закрыто серыми облаками, из них летит противная мелкая мокрая морось.
Накачал лодку, вышел на воду Узкого залива ( по карельски Капеасалми).
Благодаря прошедшим ливням вода на Вуоксе поднялась, листья водорослей оказались сантиметров на 10 ниже поверхности и не мешали грести.
Попутный ветер тоже помог мне - гнал лодку и можно было почти не грести. Забросы воблеров по ветру были уникальной дальности. Я кидал и воблеры, и вертушки, и колебашки, и силикон: щуки игнорировали всё. Вот проносящиеся мимо меня скалы, одетые в разноцветные мхи, радовали зрение.
Но в мозгу свербила мысль: "В случае аварии на такие берега не выбраться".
Докатился я до облюбованного мной островка с удовольствием. Там группам делать нечего: весь как Хаос он завален каменюгами и есть место всего лишь для одной двухместной палатки. Это я её расчистил ломом.
Где не бывает групп - мусора не бывает. Я, уходя, собрал за собой всё ненужное в пакет и выбросил его лишь вернувшись в Питер в урну на Пискарёвке. Поставил лагерь я уже в 16 часов. Противно моросящий дождь не прекращался. Температура воздуха резко падала.
Вокруг бивуака было полно осенних грибов - солеников. Горькушки, серушки и лисички стояли длинными полосами между камней.
Собрав десяток крепеньких горькушек я их отварил в солёной воде. Воду я слил и, добавив резаный репчатый лук, полил получившуюся закуску подсолнечным маслом нерафинированным. На ужин у меня было пюре со свиной тушонкой. Ужин я готовил и ел, возлежа в палатке под аккомпанимент дождя
Вечером с острова я побросал спиннинги - ни поклёвки. Ночью над Вуоксой лютовал порывистый ветрище, словно над бором носилась стая злых драконов и крыльями они задевали вершины сосен. Мне это не помешало хорошо выспаться. Воздух ночью остыл ниже +4С, но в спальнике было вполне сносно!
Переночевал, собрал палатку и покатался на лодке по окресностям. Мои соседи бобры усердно готовятся к зиме: заготавливают жерди и строят хату.
Хата у них уже выше моего роста. Здесь в скалах им негде делать норы, вот они и плотничают. Бобры достраивают свою хатищу и вширь и вверх.
У меня, на неоднократно проверенных за многие годы местах, не было поклёвок. Даже вездесущие окушки куда то пропали…
Я дорожа двинулся в обратную сторону против ветра. Приходилось прижиматься к берегу и закрываться под скалами от ветра. На большом плёсе я вышел на середину к окунёвой банке. Волны зло бились о борт лодки. и я не сразу заметил, что спиннинговое удилище силится выпрыгнуть за борт. Схватил, подсёк и почувствовал на том конце шнура вялое сопротивление. Не спеша я вывел к борту щучку и засмеялся: Водяной сжалился надо мной, и я ЗАБАГРИЛ щучку вместе с мусором.
Бывает же такое! Крючок воблера воткнулся ей под нижнюю губу. Видимо она отлёживалась между камней. А, может просто, промахнулась в атаке. Всё таки не зря съездил! Рыбина на полтора кило вяло сопротивлялась, и я запросто взял её рукой. Я усердно обблеснил банку со всех сторон. Никого!
Только вытащил несколько веток странных безлиственных водорослей.
Позже узнал что это и есть Бадяга – пресноводная губка, обладающая уникальным рассасывающим, бактерицидным и отшелушивающим действием. Традиционное высокоэффективное средство для быстрого заживления ушибов, кровоподтёков, гематом, снижения боли. В аптеках продаётся Лекарственное средство, препарат, получают высушиванием колоний пресноводных губок из семейства бадяговых : озёрной бадяги, речной бадяги. Назначается при гематомах.
К заливу против ветра я с трудом прорвался и как назло ветер сразу стих. У меня даже появилось желание ещё порыбачить. Я это желание уничтожил в зародыше: погода переменная, атмосферное давление скачет и рыбе это не нравится - не клюёт. Я двинул к ЖД. В заливе за ночь упало с берега ещё одно дерево.
До "слипа" я догрёб не спеша и благополучно выбрался на берег. Стоял полный штиль, вода совсем успокоилась, и я сделал прощальную фотографию зеркального залива.
При высадке я услышал проходящую к Питеру электричку: следующую надо ждать два часа. Я не спеша выгрузился на берег, протёр полотенцем лодку от песка и выпустил из неё воздух.
Упаковав все вещички в рюкзак, снасти в сумку, спиннинги в чехол я вышел на насыпь. Уезжать не хотелось: погода то наладилась! Но мне утром надо было быть на работе.
До поезда на платформе я успел познакомиться с садоводом, направляющимся домой, и оказался обеспечен разговорчивым попутчиком до самой Пискарёвки: мы оба служили на Северах, и нам было о чём поговорить.