1. Раньше, по детскости возраста и молодости лет, я во всей наивности ориентировался на (1) выдающихся спортсменов, (2) великих учёных, (3) известных артистов… Они служили мне образцами, теми, «сделать бы жизнь с кого».
(1) Теперь я стал равнодушен к спорту, считаю спортсменов идиотами непомерных физических нагрузок.
(2) Великих учёных сужу по результатам их учений. Их исследования и открытия, конечно, меняют жизнь, даже повседневную жизнь, но если текущая жизнь, протекающая даже сквозь пальцы ног, есть итог учёности, то учёность учёных весьма сомнительна и в лучшем случае — явление корпоративное, ориентированное на свою коллаборацию. Ум учёных не владеет миром, а находится в услужении невежественных, но пронырливых политиков. Этот ум — подкаблучник.
(3) Артисты? По большей части — самовлюблённые хлыщи, эгоистические ничтожества, мотыли непомерной известности. Ни в коем случае не хотел бы быть актёром театра и кино, известным и знаменитым. Это был бы мой жизненный крах, разрушение смысла личностного бытия.
2. Тогда что же меня держит на Земле? Кроме себя самого, кроме опоры на собственные силы, как в философии чучхе, ничто.
Ах, да. Единое. Ну, конечно же, единое.
Ввысь устремил я взор и в каждой сфере лишь единое увидел.
Вниз посмотрел и в пене волн морских лишь единое увидел.
Взглядом проникнул в сердце я, то было море, бездонная космическая сфера,
Наполненная мириадами снов и в каждом сне я увидел единое.
Воздух, огонь, земля и вода — всё в одно слилось,
Разбить не смея единство одного.
Сердце всего живущего между землёй и небом,
Хвалу тебе воздав, единства одного не смеет миновать.
Джалалладдин Руми
Цитир. По кн.: Гегель, Г. В. Ф. Энциклопедия философских наук. В 3 тт. Т. 3. Философия духа. М.: «Мысль», 1977. С. 401.
Правда, единое, при всех восторгах пред ним у Дж. Руми и вслед ему Г. В. Ф. Гегеля и моих, есть не просит, на молитвенных простираниях и отстаивании обедни не настаивает, десятину не взымает, на ежедневный пятиактный намаз меня по полу не намазывает, крутить молитвенный барабан и произносить глубокомысленную присказку Авалокитешвары «Ом мане падме хум» с меня строго не требует. Восторжен? Хорошо. Не восторжен? Твоё дело. Живи слесарем.
3. Единое свидетельствует, что без меня, без моего к нему отношения мир будет неполон. И когда я, худенький, уйду в толщу времени, противоположная мне часть мира истончится, мир, расколовшись на не-Я и Я, больше не соединится. Я больше уже не будет. С одним не-Я зачем мне этот мир? Меня не будет. Пусть живёт, как хочет. Вкус жизни и симпатии к миру имеет только Я, будучи включено в мир. Вне мира Я его даже не поцелует. Не пошлёт даже воздушный поцелуй. Вакуум между ничто и миром поцелуенепроводящ. Впрочем, «весь я не умру». И на поцелуи меня, неумрутого, ещё хватит.
4. А вкус? Вкус меняется. Ни сладких артистов, ни сладкого чая уже не терплю.
2021.10.13.