Военные истории — как мало осталось тех людей, которые их помнят и могут рассказать. Поэтому комментарии наших читателей к статьям в рубрике #это_нужно_живым особенно ценны. И что удивительно: запоминаются такие простые истории. Вот один такой комментарий к статье "Про войну они с посторонними не любили разговаривать, запомнилась только фраза: "Да, он умел воевать!" , который мы публикуем с разрешения нашего читателя.
Как-то давно, в детстве спросил отца сколько немцев он убил. После недолгого молчания отец ответил: «Да не знаю, сынок, я стрелял, в меня стреляли. А стрелял я хорошо. С твоим дедом частенько ходили на озеро бить уток, и промахивался я редко». И рассказал такую историю.
В сентябре 41-го выходили из окружения, нас было человек 50 — остатки полка. Шли лесами, обходя населённые пункты, где были немцы, а немцы, казалось, были уже везде. Командовал нашим отрядом кадровый офицер, знающий толк в организации боевых подразделений. Была разведка, шедшая впереди и четыре отделения с сержантами во главе.
Не ели уже двое суток, обходясь "подножным" кормом. Решили зайти в какую-нибудь деревню с небольшим количеством немцев и взять продовольствия, сколько сможем унести. Разведчики провели наблюдение, удалось даже переговорить с жителями. Немцев в деревне было человек тридцать.
Атаковали на рассвете, сначала без шума, а потом началась стрельба. Немцы бежали, сломя голову кто куда. Мы их преследовали, стараясь не оставлять никого в живых.
Мы с другом тоже преследовал 3-х немцев. Двоих завалили почти сразу, а третьего всё никак: бежал быстро впереди всех, и расстояние до него было большое. Руки с голодухи и от нервного напряжения трясутся, пот заливает глаза, стреляю, а он гад всё бежит и бежит. Наконец догадался сесть на колено и всё-таки с упора снял его. Подошли, посмотрели и поняли, что он уже не жилец, даже добивать не стали, тем более что у друга патронов не осталось совсем, а у меня два.
Когда шли назад, увидели большой сарай. Решили посмотреть, что там. Створки сарая распахнуты, внутри легковая машина. Друг шёл шага на два впереди, и это, наверное, спасло мне жизнь. Раздался выстрел, друг упал, а я выстрелил в ответ на огонёк выстрела наугад и буквально выкатился из сарая, присев за стенку снаружи.
Позвал друга, он не отвечал, и ещё пара выстрелов в мою сторону. Шумнул, чтобы спровоцировать выстрел, приготовившись к стрельбе. Опять выстрел в мою сторону, и здесь я выстрелил по огоньку прицельно. Всё, патронов больше нет. Шумнул ещё. Тишина. Нашёл камень побольше рядом и бросил в сторону машины. Тихо. Поднялся во весь рост и, немного постояв, бросился к машине.
Распахнул дверцу машины — на переднем сидении немецкий офицер, одной рукой пытающийся поднять "люгер", другой зажимающий рану на шее из которой фонтаном хлещет кровь. Я выбил прикладом "люгер" и дал ему по башке. А на заднем сидении... — Матерь Божья! Консервы, копчёная колбаса, галеты, вина, коньяки!
Подобрал "люгер", вынул обойму — осталось два патрона. Заткнул за ремень. Обыскал немца, нашёл снаряженную обойму, и вот удача — сигареты! Пошёл к другу, может жив? Нет! Дырка от пули под глазом. Присел рядом, медленно соображая, что делать. Решил — дотащу до машины, немца выкину и довезу его до своих. Попробовал поднять и не смог. Пошёл к машине, вытолкал немца ногами, сел за руль, машина не заводилась. В голове мелькнуло — может оно и к лучшему — начнут по мне стрелять сгоряча.
Вспомнил про заднее сидение, схватил колбасу и, давясь, начал есть. Нет, не есть, а жрать, проглатывая целыми кусками. Потом рука сама потянулась к коньяку. Кое-как расковырял пробку, остатки затолкав внутрь, и отпил граммов сто. Сразу ударило по мозгам, и я просидел в забытьи минут двадцать, в одной руке колбаса, в другой коньяк.
Придя в себя, пошёл к середине деревни, где уже суетились наши. Доложил о находке, о том ,что друг убит. В том бою мы потеряли шестерых ребят, было двое тяжело раненых, которые через несколько дней умерли.
Узнав о том, что соседняя деревня километров в пяти-семи, командир принял решение срочно уходить, едва уболтав местных дать нам пару лошадей и телеги, погрузили трофеи и раненых и ушли в леса.
Через неделю мы перешли линию фронта.
Отец автора: Кузнецов Анатолий Иванович (01.04.1909 - 25.06.1983)
Награды:
2 Ордена "Красной Звезды"
Медали:
"За отвагу"
"За боевые заслуги"
"За оборону Москвы"
"За взятие Кёнинсберга"
"За победу над Германией"
"За победу над Японией"
P.S. К сожалению, автор не предоставил фото своего отца
Читайте наш канал в телеграм — по этой ссылке
Другие статьи в рубрике:
Если вы (или ваш родственник) были участником важных событий, которые хотели бы сохранить в памяти других людей — присылайте свою авторскую заметку (+ плюс фотографии из личных архивов) нам на почту story@haknem.com , мы опубликуем в рубрике #это_нужно_живым от вашего имени.