Кто и как в Красной Армии занимался ведением агитационной работы среди солдат и офицеров вермахта
Великая Отечественная война стала столкновением не просто двух вооруженных армад, но и столкновением двух политических систем, что лишь добавляло ожесточения в противостояние. А там, где политика, там и идеология, с которой неразрывно связана пропаганда. И если вспомнить, насколько мощной была советская пропагандистская система, которой германская если и уступала, то совсем ненамного, становится понятно, что на фронтах Великой Отечественной шли не только обычные, но и пропагандистские сражения. «Бумажный фронт» был сформирован в первые же дни войны и оставался одной из важнейших составляющих боевых действий вплоть до самой Победы. Правда, его бойцы были не так известны, как выдающие пехотинцы, летчики, танкисты или артиллеристы, и действия их не так заметны, но и они внесли весомый вклад в победу над Германией.
Спецы по агитации
Красная Армия, в которой, как и во всей стране, политико-идеологической работе отводилось очень большое и важное место, одной из первых сделала агитационное оружие равноправным средством ведения боевых действий. «Бумажная война» стала составной частью конфликтов на озере Хасан и на Халхин-Голе, а во время Советско-финской войны 1939-40 годов пропагандистские листовки широко использовались обеими сторонами.
Опыт таких «агитационных боевых действий» убедил Главное политическое управление Красной Армии (ГлавПУРККА) в том, что применение пропагандистских материалов на фронте может давать существенный эффект, а также в том, что этой работой нужно заниматься не от случая к случаю, а систематически. В начале октябре 1940 года в структуре ГлавПУРККА появился Седьмой отдел — отдел пропаганды среди войск и населения противника. Вскоре соответствующие седьмые отделы появились в политических управлениях всех советских приграничных военных округов, затем седьмые отделения стали создаваться в штатах политотделов армий. Низовой структурой стали старшие инструкторы по работе среди войск противника в штате политотделов стрелковых дивизий.
12 октября 1940 года ГлавПУРККА выпустило директиву, определявшую характер, методы и направление идеологической работы, которую следовало вести в отношении войск противника. В военной доктрине СССР в то время господствовал тезис о войне на территории противника и малой кровью, и главные идеи агитационной работы были увязаны с ним. Так, основной задачей военных пропагандистов объявлялась необходимость «политически отвоевать» у противника его собственных солдат, поскольку «в деле защиты завоеваний социализма заинтересованы трудящиеся всех стран». Но начало Великой Отечественной войны сразу же показало, насколько не соответствует действительности этот лозунг и это представление о психологии немецкого солдата.
Классовый призыв
В первый же военный день Седьмой отдел ГлавПУРККА был расширен и превращен в Седьмое управление, а три дня спустя решением Политбюро ЦК ВКП(б) создан Совет военно-политической пропаганды «в целях сосредоточения руководства всей военно-политической пропагандой и контрпропагандой среди войск и населения противника». Только за первые 12 дней войны тиражом 90 млн экземпляров (!) были отпечатаны 66 видов листовок, лозунгов и обращений, предназначавшихся для распространения в расположении войск и в тылу противника. И не просто отпечатаны, а доставлены к линии фронта и отправлены по назначению.
Тогда же стало понятно, что традиционный способ доставки агитматериалов — разбрасывание с низколетящих самолетов — из-за плотного огня противника не только малоэффективен, но и опасен для летчиков. Малоэффективным оказался и сам пропагандистский материал, поскольку составлялся он без учета реального положения дел и реального настроя немецких солдат и офицеров. И дело было не в том, какие задачи ставили перед собой бойцы идеологического фронта. Тут как раз все было совершенно очевидно: нужно было, как это определяли циркуляры ГлавПУРККА, «разоблачить Гитлера и фашистских лидеров как врагов немецкого народа; убедить в справедливом, освободительном характере войны со стороны Советского Союза; доказать неизбежность военного поражения Германии и ее сателлитов; побудить вражеских солдат к сдаче в плен; обострить противоречия, существовавшие внутри стран «оси»; разъяснять миролюбивые планы Советского Союза среди населения освобождаемых от фашистского режима территорий».
Но вот акценты, которые делались в советских агитационных материалах первых месяцев войны, не срабатывали. Пропагандисты ГлавПУРККА по-прежнему рассматривали вражеских солдат как одурманенных пропагандой и силком одетых в военную форму представителей пролетариата и крестьянства. Дескать, нужно лишь объяснить им, насколько они заблуждаются и кто их действительные враги, и немцы сразу же перейдут на сторону товарищей по классу. Но быстрое продвижение на восток убеждало тех в справедливости пропагандистских призывов Геббельса. И только после первых поражений под Ельней немцы начали прислушиваться к аргументам советских агитаторов и вчитываться в тексты листовок.
Чем хуже — тем лучше
Битва под Москвой стала тем переломным моментом, с которого начался рост эффективности идеологической работы Седьмого управления ГлавПУРККА. К этому времени на основе изучения писем немецких солдат, попавших в руки Красной Армии, военное руководство смогло провести анализ изменения морально-психологического состояния войск противника. И выяснилось, что если в июне-августе 1941 года недовольны войной были всего 18,5% личного состава вермахта, то уже в сентябре-октябре их доля составляла 43%, а в ноябре-декабре, после разгрома под Москвой, –выросла до 77 % .
С такой «целевой аудиторией» уже можно было работать, но требовалось сместить акценты в агитационных материалах. С начала 1942 года центральное место в листовках Седьмого управления заняли убеждения в неизбежности гибели на Восточном фронте вместо обращения к классовому сознанию немецких солдат. Но и этот аргумент стал действенным далеко не сразу: провал Харьковского наступления и бросок немецких армий на юг, в сторону Кавказа и Сталинграда снижали убедительность советских листовок. Зато после разгрома 6-й армии фельдмаршала Паулюса риск навсегда остаться в русской земле стал весомой причиной для того, чтобы немецкие солдаты начали прислушиваться к советским агитматериалам.
Это изменение не осталось незамеченным в Седьмом управлении, и там решили усилить идеологическое давление на противника. Для этого понадобилось расширить арсенал средств доставки листовок и пропагандистских брошюр в расположение войск противника. Перед началом войны в Советском Союзе были разработаны агитационные боеприпасы для артиллерии всех калибров – от 76-миллиметровых пушек и 82-миллиметровых батальонных минометов до снарядов калибра 305 мм, которыми стреляли, например, бронебашенные батареи под Севастополем. Но самым массовым «агитатором» был артиллерийский снаряд калибра 122 мм. Им и пользовались как основным средством доставки бумажных агитационных материалов в расположение противника, причем едва ли не чаще, чем разбрасыванием листовок с самолетов. Но стрельба «бумажными снарядами» демаскировала позиции советских артиллеристов, и к тому же была по-настоящему эффективна только там, где фронт был достаточно стабилен. А переход Красной Армии в контрнаступление на Запад требовал средств доставки, которые можно было использовать в ходе маневренной войны.
Идеологические боеприпасы
В начале 1943 года советские оружейники получили заказ на разработку и изготовление агитационной авиабомбы: такое средство доставки обеспечивало не только агитационный, но и психологических эффект, а также позволяло забрасывать пропагандистские материалы на большое расстояние от линии фронта или по направлению движения отступающего противника. В итоге на свет появилась бомба АГБ-100-30, которая вмещала в себя до 2000 листовок. Такой спецбоеприпас можно было сбрасывать с любого бомбардировщика, стоящего на вооружении Красной Армии, — от ночных У-2 до пикирующих Пе-2 и дальних Пе-8.
Впрочем, принятие на вооружение агитационных бомб не отменило и других агитационных боеприпасов. В окопах по-прежнему пользовались агитгранатами ВАГ-42, в сторону немцев выстреливали агитационные мины и снаряды, а летчики частенько прихватывали с собой в полет несколько пачек листовок.
Номенклатура этого «бумажного оружия» была очень обширной. Во-первых, на листовках печатались официальные заявления, выступления и документы, которые должны были убедить солдат противника в том, что их обманывает немецкая пропаганда. Во-вторых, широко использовались информационные и тематические листовки, особенно с применением ярких и хорошо читаемых плакатов, что позволяло быстро донести необходимую информацию до каждого немецкого солдата. Немало было листовок-лозунгов, и конечно, очень популярны были листовки-пропуска, которые открывали военнослужащим Вермахта путь в советский плен.
Чтобы листовки не пропадали впустую, их внешний вид определялся с учетом, например, времени года: нужно было сделать так, чтобы агитматериалы сразу бросались в глаза. При этом нередко одна сторона листовки имитировала немецкие бумаги – например, потерянные полевой почтой письма, обрывки фронтовых газет или официальные документы. Это позволяло, с одной стороны, добиться, чтобы пропагандистские материалы не начали сразу собирать и уничтожать, а с другой – позволяло солдатам легче прятать их от командиров: в Вермахте, как и в Красной Армии, за хранение такого рода бумаг можно было дорого поплатиться.
До последнего дня
Чтобы описать масштаб «бумажной войны», достаточно сказать, что за все время Великой Отечественной войны ГлавПУРККА издало и распространило 2,76 млрд экземпляров изданий пропагандистской литературы. В это число вошли 10 млн экземпляров газет и 10,2 млн агитационных брошюр, но подавляющее большинство составили именно листовки и обращения к военнослужащим и гражданским лицам противника. Причем вести эту работу пришлось до последнего дня: даже когда Красная Армия уже была на подступах к Берлину, среди солдат Вермахта еще находились те, кто верил в неизбежность победы Третьего рейха, а среди мирных жителей таких было еще больше.
#1943 год
#1941-1945
#великая отечественная война
#история древнего мира
#история россии