Борис Зубакин был экстрасенсом, говоря современным языком. А во времена Горького таких, как он, называли мистиками, масонами, каббалистами и даже розенкрейцерами. И хотя Христиан Розенкрейцер, которому приписывается, согласно легенде, основание в Германии в каких-то там 1600-х годах тайного мистического христианского общества, к началу XX столетия давно уже канул в Лету, Борис Зубакин и самом деле был основателем и руководителем Московской ложи розенкрейцеров. Чем таким тайным и чудесно-необыкновенным занимались адепты ложи, доподлинно неизвестно (на то оно и тайное общество). Однако, изучив биографию Зубакина, я поняла, что он обладал не только неординарными мистическими способностями, но и самыми разными талантами. Вся его таинственная деятельность оставалась как бы за кадром, будучи известной только людям, близко с ним контактировавшим. А вот то, что профессор Борис Зубакин был суперэрудированным человеком, талантливым скульптором, неплохим историком литературы, археологом и поэтом, знали многие, в том числе и Максим Горький. Так неужели же пролетарский писатель именно за разноцветье талантов, присущих Зубакину , поставил его в один ряд с гениями? Уверена, что нет.
И хотя в 1927 году в одном из писем к писателю Тынянову «буревестник революции» настоятельно советовал Юрию Николаевичу «познакомиться с профессором Борисом Михайловичем Зубакиным», называя его стихи «совершенно оригинальными», а его самого «человечищем изумительно талантливым, даже, может быть, на грани гениальности», думаю, все же не из-за поэзии выделял Горький Зубакина. Ну и что из того, что Борис Михайлович действительно писал стихи, поэмы, пьесы и романы в стихах? Серебряный век был невероятно богат на неимоверно талантливых, а то и гениальных поэтов. А Зубакин был явно не из их числа, хотя стихи, на мой взгляд, писал неплохие (при жизни был издан его единственный сборник «Медведь на бульваре»). И даже несмотря на то, что Борис Михайлович был выдающимся поэтом-импровизатором и мог в мгновение ока зарифмовать любые слова на заданную тему (тоже ведь редкий дар), чем, к слову сказать, в трудную годину зарабатывал себе на жизнь, думаю, что и не из-за этой его особенности Горький отнес Зубакина к числу гениев, с которыми был лично знаком.
Да, да, именно личное знакомство с Борисом Михайловичем многое в данном случае проясняет. Алексей Максимович общался с ним довольно плотно, состоял в переписке и был по-настоящему им очарован. Читая о том, что в 1927 году Борис Зубакин и младшая сестра Марины Цветаевой писательница Анастасия Цветаева гостили у Горького в Сорренто, я поняла, что писатель не мог не знать о невероятных экстрасенсорных способностях этого человека, потому что их трудно было не заметить.
Что это были за способности, мы можем судить по воспоминаниям современников. О чудесах, производимых Зубакиным, сохранилось немало свидетельств. Кстати, впервые о Борисе Михайловиче я лично прочла в книге Анастасии Цветаевой «О чудесах и чудесном», изданной в 1991 году. Там в новелле «Статуя» Анастасия Ивановна пишет о своем духовном учителе и друге Зубакине, который в свое время резко перевернул ее мировоззрение, да и всю ее жизнь тоже. (Даже в ссылках и лагерях Анастасия Цветаева оказалось по той простой причине, что состояла в «мистической религиозной группе» под руководством Зубакина).
И сын писательницы Андрей Трухачёв вспоминал, что то, что умел Зубакин, «повергало в изумление всех, кто был свидетелем чудес, им производимых».
А вот это свидетельство Андрея Трухачёва о друидских корнях Бориса Зубакина меня и вовсе повергло в шок: «Я знал, что его мать, урожденная Эдвардс, принадлежала к шотландской королевской фамилии, и все отпрыски мужского рода этой фамилии обязательно проходили специальную подготовку и затем посвящение в маги по древнему друидскому обряду, и дядя Боря не был исключением».
Но самое интересное, что данные ему от рождения экстрасенсорные способности Борис Зубакин еще и постоянно развивал под руководством, между прочим, очень даже крутых учителей. Один питерский профессор Григорий Мёбес, обучавший Бориса Михайловича каббалистике, чего стоил! Единственный эпизод из жизни Мёбеса (об этом я тоже, кстати, прочла в книге «О чудесах и чудесно», а прочтя, слегка обалдела) уже свидетельствует о многом! Григория Оттовича при новой власти, у которой вызывали подозрение любые тайные организации, понятное дело, арестовали и по 48 часов непрерывно допрашивали. Следователи менялись, а арестованный без сна и отдыха продолжал отвечать на вопросы. Любой бы в такой ситуации просто-напросто загнулся. Но только не Мёбес. Каким-то неведомым окружающим способом он подзаряжался энергией, что выявилось, когда, отвечая на вопросы следователя, допрашиваемый взял в руки лежащую на столе лампу (в НКВД в то время шел ремонт), и она в его руках вдруг загорелась (но не чудо ли?). Следователь, естественно, чуть в обморок не упал. А Мёбес тихо так из себя выдавил: «Извините».
Я привела этот пример лишь для того, чтобы было понятно, к какой среде принадлежал Борис Зубакин, который и сам был невероятно крут. Великолепный гипнолог, будучи однажды в гостях, он повелел даме с атрофированной рукой принести ему чашечку чая. И она принесла, взяв чашку своей больной рукой, в которой отродясь никогда ничего не держала. Необыкновенный телепат, Зубакин появлялся пред очами того, кто о нем подумал, с вечным своим восклицанием: «Вы меня звали? Чего изволите?». Он левитировал во время молитвы, довольно высоко поднимаясь над полом, он обладал обширными познаниями в той области, которая для большинства смертных закрыта завесой тайны, et cetera, et cetera, et cetera.
Узнав обо всем этом, признаюсь, я ничуть не удивилась, когда прочла, что невероятными способностями Бориса Зубакина был в свое время заворожен будущий великий кинорежиссер Сергей Эйзенштейн. Служа в Красной Армии, он в составе выступавшей перед солдатами агитбригады как-то попал в Минск. А там совершенно случайно (хотя случайностей не бывает) стал адептом розенкрейцерской ложи «Стелла», которую возглавлял Борис Зубакин, так же, как и все, мобилизованный (время было такое) и числившийся красноармейским лектором. Зубакин, всерьез воспринявший лозунг Советской власти о свободе вероисповедания, умудрился прямо в Красной Армии создать розенкрейцерскую ложу (представляете?), где проводились посвящения и другие мистические ритуалы, не вызывавшие поначалу у Эйзенштейна ничего, кроме скепсиса.
Зато потом в письме к матери Сергей Михайлович восторженно писал о Зубакине:
«...Человек совершенно необыкновенный. Начать с того, что он видит астральное тело всех и по нему может о человеке говорить самые его сокровенные мысли. Мы все испытали это на себе... Какое громадное количество лекций... он нам прочел об "извечных вопросах", сколько сведений сообщил о древних масонах, розенкрейцерах, восточных магах, Египте и недавних (дореволюционных) тайных орденах!»...
Думаете, о невероятных способностях и запредельных духовных познаниях Бориса Зубакина не знал Горький? Уверена: знал. Проповедуя, что человек – это великолепно, это звучит гордо, что существует только человек, все же остальное – дело его рук и его мозга, писатель просто не мог не оценить по достоинству неординарные сверхспособности удивительного человека, с которым его свела судьба. И я даже не сомневаюсь, что именно по этой причине Горький назвал Зубакина гением, поставив в один ряд с самим вождем пролетариата!
Кто-то может мне возразить: как же так, ведь Горький был атеистом и богоборцем, а розенкрейцеры, каббалисты и всякие прочие масоны не являются таковыми? Но ведь и сам Горький, как и еще один встретившийся на его пути гений Лев Толстой, отрицая все косное в современном ему христианстве вообще и в православии в частности, занимался богоискательством. А Борис Зубакин посвятил свою жизнь постижению высшей божественной мудрости. Так что никакого противоречия тут нет.
Противоречие имело место, скорее, в другом. Зубакин был неисправимым мистиком и мимикрировать хотя бы для отвода глаз не собирался. И это пугало осторожного Горького, который, по свидетельствам современников, всегда старался не выходить за рамки, дабы не навлечь на себя праведный гнев партийных боссов.
А не умевший и не хотевший приспосабливаться Зубакин и в самом деле неоднократно арестовывался и ссылался в места весьма отдаленные. Причем причина ареста раз от раза формулировалась все жестче и жестче. Если сначала задержанному в вину вменялось распространение мистических идей, то в 1938 году тройка НКВД приговорила его к высшей мере наказания как руководителя «мистической фашистской повстанческой организации масонского направления» (о, как загнули!). А все потому, что организация, которую возглавлял Зубакин, была тайной. На вопрос «почему?» на одном из допросов он отвечал, что так повелось с дореволюционной поры, дабы избежать нападок церковников. Но что те церковники по сравнению с новой властью? Для нее все тайное автоматически переходило в разряд вражеского, антисоветского. За то гениальный мистик и поплатился.
И Горького уже два года как не было в живых. Вступиться больше было некому.
P.S. И напоследок стихотворение Бориса Зубакина из того самого единственного сборника «Медведь на бульваре». Мне оно понравилось больше других.
"Еще не встал у брега мир,
Еще плывут панелей – мимо
Все те же тени-пилигримы
Из тех же стареньких квартир: -
Извозчик – сгорбленный кнутом,
Разносчик – яблочный глашатай,
Старуха бархатной заплатой –
Пиит – чернильничным лицом; -
Еще бушует у пивной,
Как двадцать лет назад, как сорок, -
Бродяга с хлябиной опорок, -
Такой знакомый всем – и свой, -
Но Мир – он – тронулся уже! –
Не слышно под ногой – панели
Плывут, как лед, к далекой цели, -
И свет – на каждом этаже!
И в этот час, когда еще –
Ни день, ни ночь, - я дом покинул
И петь – счастливый жребий вынул,
Поднявши лиру на плечо".