АЛЕНА: У нас недавно состоялся диалог с дочерью Магдалиной, ей 11 лет, такой откровенный диалог. Она призналась в том, что есть такие моменты, что иногда ей стыдно за меня. Ну, вот, например, в частности, я ее отвожу, например, в театральную студию, когда она занимается в театральной студии, я это время трачу на себя, я могу побегать, могу позаниматься в тренажерном зале. Естественно, когда я позанимаюсь, я такая немножко красная, вспотевшая, растрепанная забираю ее. И вот она говорит, что именно в этот момент ей немножечко за меня стыдно, потому что другие мамы выглядят опрятно.
Д.ЗИЦЕР: Другие мамы не красные, а синие в этот момент. Так, и что же?
АЛЕНА: Ну, это как бы один момент. И тут я понимаю, что как бы ей важно не только то, как я выгляжу, ей также важно то, как она выглядит. Она может очень долгое время перед школой делать себе прическу. При этом она меня…
Д.ЗИЦЕР: Я уверен.
АЛЕНА: Меня не подпускает сейчас. Если у нее это долго не получается, она может расстроиться очень сильно и при этом она очень делает сильно акцент на этом, что…
Д.ЗИЦЕР: Ален, давайте к вопросу, у нас две минутки с вами, даже чуть меньше.
АЛЕНА: Мне бы хотелось бы понять, как ей объяснить, что опрятность или внешность это не главное. Я не говорю, что это не важно, это важно, но это не главное.
Д.ЗИЦЕР: Никак. Никак ей это не объяснять. Я справился быстрей, чем за две минуты. Но сейчас оставшиеся полторы я буду объяснять, что я имел в виду. Слушайте, никак не объяснять. Ей 11 лет. Что такое 11 лет? 11 лет, это так называемый переходный возраст, начало, правда?
АЛЕНА: Ну, да.
Д.ЗИЦЕР: Значит, переходный возраст, самое-самое главное в нем, это переоценка ценностей. Вот, когда человек в этом возрасте смотрится в зеркало, он переоценивает себя и начинает переоценивать других, и начинает переоценивать все, что ему говорили мама, папа и так далее. Он переоценивает.
Теперь, в этом возрасте, как мы с вами знаем, резко ослабевает наше влияние. Оно потом вернется, вы не волнуйтесь, но оно резко ослабевает. Вот в 11 оно меньше, в 12 еще меньше, в 13 еще меньше, а в 14-15, ну, вы сами понимаете, ругаться можно, а напрямую влиять нет, только, если человек сам решает. Это значит, что вам нужно просто спокойно жить так, как вы живете. Не надо менять цвет лица, я не знаю, макияж, одежду и так далее.
Что бы я сказал вашей дочечке, если бы она еще раз заговорила на эту тему? Я бы спросил, как ей можно помочь, чтобы она, если она чувствует неприятные ощущения, как с этими ощущениями можно справиться. Все.
АЛЕНА: Ну, да.
Д.ЗИЦЕР: Про нее, а не про вас, заметьте. Что, что?
АЛЕНА: Я в какой степени ожидала услышать такой ответ. Да, наверное…
Д.ЗИЦЕР: Потому что я не хочу, чтобы вы менялись. Потому что, Алена, я не хочу, чтобы вы менялись, это несправедливо. Вы замечательная, зачем вам меняться? Но ребенок обращается к вам с этими словами, видимо, за помощью той или другой. И вы в этот момент говорите – голубушка, ну, так ты что, если тебе, действительно, бывает неприятно, я в таких случаях делаю это, это, это, это. Я пошел на новости. Слушайте, я скажу две фразы после новостей, слушайте.
Выполняю обещание Алены из Москвы, обещал я добавить несколько слов на всякий случай, хотя я думаю, что Алена все поняла. Ну, давайте добавлю. Значит, напомню вам, речь шла о том, что девочка 11 лет заявила маме, что иногда она ее стесняется из-за маминого вида. И сказал я в этот момент, ничего делать не надо, то есть вид менять не нужно. Что я имею в виду и о чем я говорю?
Значит, мне кажется, что, когда нам 11 лет, вот не 5, это важный момент, а 11, нам хорошо бы научиться понимать, что мы делаем с собственными чувствами и с собственными ощущениями, на самом-то деле. Ну, потому что, когда мы маленькие, и вы это слышите в нашей программе довольно часто, я не могу выдержать, что мир не устроен так, как хочется мне. Выдержать это невозможно. Вот я хочу сейчас, мне год, я хочу сейчас, я не знаю, что, эту игрушку, мне очень трудно с собой совладать.
Когда мне 11, я, в общем, уже понимаю, что мир вообще-то не всегда устроен так, как хочется мне, и близкие мои не всегда так выглядят, и вообще люди выглядят по-разному и одеваются по-разному, и так далее. Теперь, поэтому мне кажется, что в такой ситуации, во-первых, довольно важно, Ален, думаю, что вы нас слышите, ну, как-то сообщить мягко, с юмором вашей дочери, что вы не собираетесь меняться, вы не собираетесь менять свою внешность, вам круто быть такой, какая вы есть.
Это, к слову сказать, очень-очень хороший пример на будущее. Это называется ассертивность, заявить, что я не буду меняться, я устраиваю себя таким. А, с другой стороны, мне кажется, что нужно ей помочь. И, если она говорит – слушай, я тебя стесняюсь, мне неудобно, так давай попробуем понять, что ты можешь с этим неудобством сделать. Ну, начиная с простых вещей, вроде как попить водички, и, заканчивая вещами более сложными, можно, так сказать, отвернуться, выйти или просто договориться с мамой о стоп-слове, обнять ее, поцеловать. О стоп-слове, в смысле мама говорит это слово, и дочка радостно хихикает в этот момент и вспоминает, что мама меняться все равно не будет, даже стесняться немного жалко.
Так что вот, о чем речь. Но я абсолютно уверен в том, что менять вам ничего не нужно, а разговаривать нужно.