О русской трезвости и пьянстве средних веков
Существует устойчивое мнение, что пьянство в России началось со времени правления Петра I. Однако, борьба с пьянством, судя по мерам, предпринимаемым его предшественниками, показывает, что ростки пьянства в народе прорастали гораздо раньше.
Подтверждением этому служит сохранившиеся свидетельства иноземцев. Вот характерная выдержка из дневника польского дворянина Самуила Маскевича, написанного в 1594-1621 годах. Самуил Маскевич неоднократно приезжал в Россию и подолгу в ней проживал. Это время приходится на правление Федора I, Бориса Годунова, Лжедмитрия I, Василия Шуйского и Михаила Федоровича. В своём дневнике [1] он так описывал борьбу с пьянством:
«Москвитяне соблюдают великую трезвость, которой требуют строго и от вельмож и от народа. Пьянство запрещено; корчем или кабаков нет во всей России; негде купить ни вина, ни пива, и даже дома, исключая бояр, никто не смеет приготовить для себя хмельного, за этим наблюдают лазутчики и старосты, коим велено осматривать дома.
Иные пытались скрывать бочонки с вином, искусно заделывая их в печах, но и там, к большой беде, виновных находили.
Пьяного тотчас отводят в «бражную тюрьму», нарочно для них устроенную, там для каждого рода преступников есть особая темница и только через несколько недель освобождают от неё, по чьему-либо ходатайству.
Замеченного в пьянстве вторично снова сажают в тюрьму надолго, потом водят по улицам и нещадно секут кнутом, наконец, освобождают.
За третью же вину – опять в тюрьму, потом – под кнут; из-под кнута – в тюрьму, из тюрьмы под кнут... виновного раз до десяти, чтобы, наконец, пьянство ему омерзело. Но если такое исправление не поможет, он остаётся в тюрьме, пока не сгниёт...».
Выдержка из дневника свидетельствует о том, что пьяницы и тогда были, но алкоголь для народа был недоступен.
Более ранний период 1449-1584 годов приходится на правление Ивана III, его сына Василия III и его внука Ивана IV Грозного. (Справка. Годы правления: Иван III – 1462-1505; Василий III – 1505-1533; Ивана IV – 1547-1584).
Об этом времени посол Великого княжества Литовского в Крымском ханстве Михалон Литвин подробно писал в своём трактате «О нравах татар, литовцев и москвитян» [2].
Вот некоторые выдержки из этого трактата, написанного во время правления Ивана Грозного:
«В Московии же нигде нет кабаков. Посему если у какого-либо главы семьи найдут лишь каплю вина, то весь его дом разоряют, имущество изымают, семью и его соседей по деревне избивают, а его самого обрекают на пожизненное заключение. С соседями обходятся так сурово, поскольку [считается, что] они заражены этим общением и [являются] сообщниками страшного преступления.
У нас же не столько власти, сколько сама неумеренность или потасовка, возникшая во время пьянки, губят пьяниц. День [для них] начинается с питья огненной воды. «Вина, вина!» кричат они еще в постели. Пьется потом эта вот отрава мужчинами, женщинами, юношами на улицах, площадях, по дорогам; а отравившись, они ничего после не могут делать, кроме как спать; а кто только пристрастился к этому злу, в том непрестанно растет желание пить».
В этом трактате Михалон Литвин описывает обычаи московитов и достижения такой антиалкогольной политики:
«Они [москвитяне] до такой степени не признают пряностей, что и за пасхальными трапезами довольствуются такими приправами: серой солью, горчицей, чесноком, луком и плодами своей земли не только простолюдины, но даже и высшая знать (optimates), и верховный вождь (summus dux) их, захвативший наши крепости, коих уже кичливо насчитывает 73 …»
«Так что и сегодня заволжские и происшедшие от них перекопские называют князя москвитян своим холопом, то есть мужиком. Но без основания. Ведь себя и своих [людей] избавил от этого господства Иван, дед того Ивана [сына] Василия, который ныне держит [в руках] кормило власти, обратив народ к трезвости и повсюду запретив кабаки. Он расширил свои владения, подчинив себе Рязань, Тверь, Суздаль, Володов и другие соседние княжества.
Он же, когда король Польши Казимир и князь Литвы сражался в Пруссии с крестоносцами за границы королевства, а народ наш погрязал в распущенности, отнял и присоединил к своей вотчине литовские земли, Новгород, Псков, Север и прочие; он, спаситель и творец государства, был причислен своими [людьми] к лику святых….
… Также и рожденный им Василий, поддерживая ту же трезвость и ту же умеренность нравов, в год 1514 в последний [день] июля отнятую у нас хитростью Михаила Глинского крепость и землю со Смоленском присоединил к своей вотчине. Вот почему он расширил стольный град свой Москву, включив в нее деревню Наливки (Nalewki), создание наших наемных воинов, дав ей название на позор нашего хмельного народа. Ведь «налей» соответствует латинскому «Infunde». Точно так же рожденный от него, правящий ныне [Иван IV], хотя и отдал нам одну крепость, но между тем в наших пределах воздвиг три крепости: Себеж, Велиж, Заволочье. Он в такой трезвости держит своих людей, что ни в чем не уступает татарам, рабом которых некогда был; и он оберегает свободу немягким сукном, не сверкающим золотом, но железом; и он держит людей своих во всеоружии, укрепляет крепости постоянной охраной; он не выпрашивает мира, а отвечает на силу силой, умеренность его народа равна умеренности, а трезвость – трезвости татарской; говорят, что образом жизни он подражает образу жизни нашего героя Витовта ….»
Следует отметить, что Иван Грозный открыл на Руси кабак, который могли посещать только иноземцы и опричники. За время правления Ивана Грозного территория России увеличилась в два раза. Во многом благодаря трезвости наш народ прошёл «от моря и до моря», от Атлантического океана до Тихого. А Великая Литва из-за повального пьянства скукожилась. Вот что с сожалением пишет в своём трактате Михалон Литвин:
«Предки наши избегали заморских яств и напитков. Трезвые и воздержанные, всю свою славу они мыслили в военном деле, удовольствие в оружии, конях, многочисленных слугах и во всем сильном и храбром, что служит Марсу; и когда они отражали чужеземцев, то расширили свои [пределы] от одного моря до другого, [и] называли их враги хоробра Литва (Chorobra Litwa), то есть храбрая Литва.
Нет в городах литовских более часто встречающегося дела, чем приготовление из пшеницы пива и водки. Берут эти напитки [и] идущие на войну и стекающиеся на богослужения. Так как люди привыкли к ним дома то стоит им только отведать в походе непривычной для них воды, как они умирают от боли в животе и расстройства желудка. Крестьяне, забросив сельские работы, сходятся в кабаках. Там они кутят дни и ночи, заставляя ученых медведей увеселять своих товарищей по попойке плясками под звуки волынки. Вот почему случается, что, когда, прокутив имущество, люди начинают голодать, то вступают на путь грабежа и разбоя, так что в любой литовской земле за один месяц за это преступление платят головой больше [людей], чем за сто или двести лет во всех землях татар и москвитян (Moscovum), где пьянство запрещено ...
А так как москвитяне (Mosci) воздерживаются от пьянства, то города их славятся разными искусными мастерами; они, посылая нам деревянные ковши и посохи, помогающие при ходьбе немощным, старым, пьяным, [а также] чепраки, мечи, фалеры и разное вооружение, отбирают у нас золото ….»
Ха, неужели они хотели, чтобы русские отдавали им всё это бесплатно?
Ещё при Иване Грозном кабаки стали инструментом пополнения казны. К концу XVI века повсеместно стали открываться различные питейные заведения. Употребление спиртного поощрялось, стимулировалось даже вводилось в обязанность. Всё это способствовало развитию народного пьянства. Вот что пишет в 1591 году английский посол Джайлс Флетчер в своём сочинении «О государстве Русском» [3]:
«В каждом большом городе устроен кабак или питейный дом, где продается водка (называемая здесь русским вином), мед, пиво и проч. С них царь получает оброк, простирающийся на значительную сумму: одни платят 800, другие 900, третьи 1000, а некоторые 2000 или 3000 рублей в год. Там, кроме низких и бесчестных средств к увеличению казны, совершаются многие самые низкие преступления. Бедный работник и мастеровой часто проматывают все имущество жены и детей своих. Некоторые оставляют в кабаке двадцать, тридцать, сорок рублей или более, пьянствуя до тех пор, пока всего не истратят. И это делают они (по словам их) в честь господаря, или царя. Вы нередко увидите людей, которые пропили с себя все и ходят голые (их называют нагими). Пока они сидят в кабаке, никто и ни под каким предлогом не смеет вызвать их оттуда, потому что этим можно помешать приращению царского дохода».
Нет особого повода идеализировать трезвость при Иване Грозном. Известен случай, когда король Стефан Баторий, воевавший с Иваном Грозным, послал в осаждённую им крепость Динабург большую бочку с водкой. А когда весь гарнизон перепился и уснул, Баторий взял крепость без сражения.
Ближе к середине XVII века о русском пьянстве рассказывает путешественник Адам Олеарий в книге «Описание путешествия в Московию» [4]:
«Женщины не считают для себя стыдом напиваться и падать рядом с мужчинами. В Нарве я из моего места остановки у Нигоффского дома видел много забавного в этом отношении. Несколько русских женщин как-то пришли на пиршество к своим мужьям, присели вместе с ними и здорово вместе выпивали. Когда, достаточно напившись, мужчины захотели идти домой, женщины воспротивились этому, и хотя им и были за это даны пощечины, все-таки не удалось их побудить встать. Когда теперь, наконец, мужчины упали на землю и заснули, то женщины сели верхом на мужчин и до тех пор угощали друг друга водкою, пока и сами не напились мертвецки….
… Я сказал, что духовные лица не стремятся к тому, чтобы быть свободными от этого порока. Так же легко встретить пьяного попа и монаха, как и пьяного мужика. Хотя ни в одном монастыре не пьют ни вина, ни водки, ни меда, ни крепкого пива, а пьют лишь квас, т. е. слабое пиво, или кофент, тем не менее монахи, выходя из монастырей и находясь в гостях у добрых друзей, считают себя в праве не только не отказываться от хорошей выпивки, но даже и сами требуют таковой и жадно пьют, наслаждаясь этим до того, что их только по одежде можно отличить от пьяниц мирян».
Данные свидетельства показывают, что доступность алкоголя для населения является одной из трёх наиглавнейших причин народного пьянства. В то же время, нет спиртного – так большинству его и на дух было не надо. Похоже, порой народ уподобляется подростку – как дорвётся до вина, так пьёт, пока не упадёт. Наряду с этими описаниями пьянства существуют также описания иностранцами трезвости русского народа, поражающей их воображение.
Во время правления Алексея Михайловича, отца Петра Первого, весной 1652 года ограничили число кабаков: ««в городах кабакам не быть, а быть по одному кружечному двору». В том же году состоялся «обор о кабаках» и вышел царский указ, ограничивший доступность алкоголя населению, в котором говорилось: «В Великий пост, Успенский, даже по воскресеньям вина не продавать, в Рождественский и Петров посты не продавать по средам и пятницам».
Тем не менее, при Алексее Михайловиче с его разрешения бояре устраивали кабаки в своих вотчинах для «кормления». А казна пополнялась в основном за счет таможенных сборов и доходов от питейных заведений. Попытка ограничить пьяные безобразия без сокращения наполнения казны «напойными деньгами» заведомо была провальной. И уже со следующего года ограничения стали смягчаться и отменяться.
Мощный импульс пьянство получило при Петре I. Царь Пётр бывал частым гостем в немецкой слободе, где уже в юности приобщался к вину. Наркотические свойства алкоголя не делают разницы между царём и крестьянином. Ещё более царь пристрастился к выпивке во время своей поездки в Голландию. Преклоняясь перед европейским образом жизни, он ввёз в Россию не только передовые достижения, но и пороки. Петр I приобщил свой двор к курению табака и пьяным загулам.
В 1692 году Петр I написал устав «сумасброднейшего, всешутейного и всепьянейшего собора». После учреждения этого собора Петр I с присущей ему энергией принялся рушить устои православной старины.
На этом всепьянейшем соборе никто не мог отказываться от выпивки. Провинившийся был обязан выпивать полуторалитровый кубок «Большого орла». У ножки этого кубка не было основания и ставить его можно было только опрокинув. Однажды пить этот кубок принудили графиню Олсуфьеву на девятом месяце беременности. Её ребенок родился мёртвым.
Трагически довелось испить этот кубок курлянскому герцогу через месяц после свадьбы с будущей императрицей Анной Иоанновной. Проболев несколько недель, девятнадцатилетний герцог скончался.
Разумеется, подобный образ жизни разрушительно сказывался на участниках «сумасброднейшего собора» и на самом императоре. Екатерина I, его вторая жена правила страной всего два года и умерла от цирроза печени.
И всё же встречаются историки, причисляющие Петра Первого к борцам с пьянством. В качестве аргумента приводится чугунная медаль «За пьянство» весом около семи килограммов, которую закрепляли на шее металлическим ошейником. С другой стороны, Петру I приписывают заповедь «напиваться каждодневно и не ложиться спать трезвым».
Лев Толстой относился к Петру I резко отрицательно. В рассказе «Николай Палкин» [5] он высказывался так:
«С Петра І начинаются особенно поразительные и особенно близкие и понятные нам ужасы русской иcтории… Беснующийся, пьяный, сгнивший от сифилиса зверь четверть столетия губит людей, казнит, жжет, закапывает живьем в землю, заточает жену, распутничает, мужеложествует… Сам, забавляясь, рубит головы, кощунствует, ездит с подобием креста из чубуков в виде детородных органов и подобием Евангелий — ящиком с водкой… Коронует ****ь свою и своего любовника, разоряет Россию и казнит сына… И не только не понимают его злодейств, но до сих пор не перестают восхваления доблестей этого чудовища, и нет конца всякого рода памятников ему»
Все попытки победить пьянство, при желании сохранить алкоголь и получить от него некоторые выгоды не могут привести к желаемому результату. Бороться надо за трезвость. Понимание этого созревало в недрах Русской Православной Церкви. К началу Первой мировой войны в России насчитывалось 1873 общества трезвости. В них числилось более полумиллиона сторонников.[6]
Из них 1771 общество трезвости были православными. Под влиянием их деятельности в июле 1914 года был введён запрет на торговлю алкоголем, который был с воодушевлением встречен в обществе. Несмотря на различные смягчения и отмены положений, этот запрет просуществовал до 1925 года. И только в 1964 году наша страна снова достигла среднедушевого уровня потребления алкоголя 1913 года. А затем начался стремительный рост пьянства в нашей стране с вымиранием православного народа.
Литература:
1. пер. Н. Г. Устрялова «Дневник Маскевича 1594-1621» // Сказания современников о Дмитрии Самозванце. Т. 1. СПб. 1859
2. пер. К. Мельника «Мемуары, относящиеся к истории Южной Руси», Вып. I (XVI ст.). Киев. 1890]
3. [Флетчер Дж. О ГОСУДАРСТВЕ РУССКОМ. – Печатается по изд.: О государстве Русском. Сочинение Флетчера Изд 3-е. Спб., 1906. С. 5--129
4. Олеарий, А. Описание путешествия в Московию и через Московию в Персию и обратно / Введение, перевод, примечания и указатель А. М. Ловягина. – СПб.: Издание А. М. Суворина, 1906 (Полный скан на сайте музея редкой книги МГИМО-Университета)
5. Лев Толстой, цитата из черновика рассказа “Николай Палкин”, ПСС. – М., 1936. – Т. 26. – С. 568
6. Афанасьев А.Л. Трезвенное движение в России в период мирного развития: 1907—1914 годы: опыт оздоровления общества. Томск: Томский государственный университет систем управления и радиоэлектроники, 2007,42-43.).
Спасибо за лайк на эту статью.
Подпишитесь канал ЗОЖ, трезвость, зрение ЗДЕСЬ