Считается, что в России, в отличие от Западной Европы, ведьм и колдунов на кострах не сжигали. Но последние исследования историков говорят об обратном: горели колдуны в России чуть ли не каждый год. Только наших сжигали не на костре, а в свежесколоченном срубе, обложенном сухими ветками. Ведун, как на Руси называли колдуна, сначала задыхался, а потом уже его безжизненное тело сгорало дотла. В итоге казненный не успевал ни проклясть, ни наговорить лишнего. Однако случались и исключения: ведун Симеон Данилов не только проклял царя Алексея Михайловича (Тишайшего), пославшего его «на костер», но и накликал несчастье на всех его потомков.
Подковерная игра
Дело крестьянина Симеона Данилова началось с доноса. Летом 1647 года царский двор находился в Коломенском, и управитель села Иван Алексеев напросился на разговор к царскому дворецкому – князю Львову. Алексееву давно мечталось сделать карьеру при дворе, но случай никак не предоставлялся. И вот она – удача! Алексеев узнал, что крестьянин Симеон Данилов и его жена Ирина занимаются ведовством, которому Симеон обучился у донских казаков. В последнее время за ним то и дело приезжают люди боярина Стрешнева. А однажды Алексеев видел ведуна на территории Коломенского, что уже само по себе было подозрительно.
Князь Львов сразу понял: благодаря этим сведениям можно свалить нелюбимого Стрешнева. Дело в том, что боярин, пользуясь своей близостью к царю, расставлял на всех хлебных местах родных, а с недавнего времени стал подбираться и к должности самого Львова.
Однако против ожиданий государь не сразу поверил своему дворецкому. Тогда Львов выложил перед царем последний козырь: при посредничестве Стрешнева к услугам колдуна прибегала царская сестра, государыня-царевна Ирина Михайловна. Лишь после этого был отдан приказ начать следствие.
Неожиданный поворот
Поначалу Данилов от всего отпирался. Но когда царевна в присутствии брата подтвердила, что обращалась к ведуну, чтобы тот ей польского королевича в женихи приворотил, Симеон начал давать показания.
«Он, Симеонка, – отмечается в деле, – и его жена Оринка многое ведовство, шептание, чародейство и ворожбу делали во многих домах. С изволения Семена Лукьяновича Стрешнева Данилов ведомством своим, шептанием и кореньями лечил людей от падучей болезни, а в подмосковной деревне Стрешнева на Черной Грязи лечил лошадей и из конюшни дьявола выгонял. Бывал Симеонка и в Коломенском, где Стрешнев при государевом дворе жил... Кореньем и травами окуривал нужных ему людей и водою по хоромам брызгал, чтобы черти бегали».
Как ни странно, «деятельность» колдуна не слишком разгневала царя, наоборот, случилось непредвиденное: он захотел испытать ворожбу Симеона. Ведь Стрешнев уверял, что лечение ведуна помогало, и в его имении люди умирали гораздо реже, чем у других.
Дети за отца
В дело опять вмешался Львов и его приспешники: оправдайся Стрешнев, им бы не поздоровилось. В тайне от государя Львов с пристрастием допросил не только жену Данилова, но и его малолетних детей. А те показали, что боярин их отца в Коломенское таскал, чтобы самого Алексея Михайловича в могилу свести.
Дело было отдано на обсуждение боярской думы, и та доложила:
«Боярин Семен Стрешнев ведал, что творил, и тем самым преступил государево крестное целование, позабыв Бога и государскую премногую милость. Многие годы боярин Стрешнев знался со злым ведуном Даниловым и его женой Оринкой, а приведя того ко двору государеву, поставил жизнь своего господина в опасность, государево здоровье не остерегал и государя о таких злых ведунах не известил, а наоборот, знался с ними многие годы и по ся место укрывал».
Дума просила государя сослать Стрешнева в Сибирь и заключить там в тюрьму, но Алексей Михайлович проявил к своему бывшему товарищу милость, и тюремное заключение заменил на Вологодское поместничество. При этом ни имущество, ни многочисленные крепостные у боярина конфискованы не были.
Как по писаному
Гораздо более жестоким оказался приговор по отношению к самому ведуну Данилову. Не помогли даже показания многих свидетелей, утверждавших, что никакого вреда от его лечения не было, а была одна лишь польза. Тем не менее, Данилова вместе с женой заточили в сколоченный там же в Коломенском сруб, обложили его соломой и подожгли. Не учли только ненастной погоды, из-за которой огонь разгорелся не сразу. А потому в отчете о казни появились следующие слова:
«Воем кричал и собакою лаял ведун Симеонка. Проклинал он государя нашего, обещая ему смерть дурную, а его детям болезни всякие. Люди, собравшиеся крестились, но молва пошла, будто проклят Романов род и ничего кроме большого мора он стране нашей не принесет. Дети государевы ругаться будут, внуки и правнуки своей смертью не помрут, а когда сын отцу голову проломит, время в обратную сторону пойдет, и на колдуне все закончится».
С небольшими поправками, но предсказание сожженного колдуна сбылось. Хотя Алексей Михайлович и получил прозвание Тишайший, во время его правления войны и бунты случались чуть ли не каждый год. С кровью были подавлены восстание Степана Разина, волнения в Москве, Новгороде, Пскове. Раскололась Православная Церковь. А сам государь, хотя и прожил еще долгие годы, умер в 1676 году, потеряв рассудок, окруженный видениями заморенных им людей.
Дети Алексея Михайловича, кроме Петра и Софьи, обладали слабым здоровьем. Старший Федор правил недолго и умер, не оставив потомства. Петр, Иван и Софья ссорились и воевали между собой до тех пор, пока Софью не заточили в монастырь, а слабоумный Иван не затих в окружении тех же колдунов и приживалок.
Что было потом, хорошо известно. В XVIII в. русские цари умирали своей смертью редко. А после того как император Павел I погиб от удара в висок табакеркой, часы для Романовых начали обратный отсчет. Сбылось и последнее пророчество Симеона: почти одновременно со смертью колдуна Распутина закончилось многовековое правление Романовых.
Каждому – свое
Как сложилась судьба других героев этой истории?
Задыхаясь, ведун предрек скорую смерть князю Львову и доносчику Алексееву. Так и вышло. Князь недолго праздновал победу: вскоре его поймали на казнокрадстве, заключили в тюрьму и конфисковали все имущество в пользу государя.
Участь Ивана Алексеева тоже была незавидной. Поначалу, правда, он вроде добился своего – поднялся из управителей Коломенского до управителя всех государевых дворцов. Однако через два года сгорел заживо при невыясненных обстоятельствах. Пожар в его доме начался столь стремительно, что никто из домочадцев не успел спастись. Когда же оказалось, что все двери сгоревшего дома были заперты снаружи, дело окончательно зашло в тупик.
Через несколько лет вернулся из Вологды в Москву боярин Семен Лукьянович Стрешнев. Добрые люди рассказали ему, будто Данилов на пожарище кричал, что, мол, Стрешневу надо позаботиться о детях его. Тогда и боярские дети и внуки будут счастливы. Семен Лукьянович не стал судьбу искушать – усыновил малолетних Ягупку, Гришку и Митьку Даниловых. К государевым милостям он больше не стремился, а его род так и остался одним из самых незапятнанных во всей российской истории: казну не крали, интриги не плели, служили отечеству верой и правдой.
